Большая псарня глазами Старого волка

Аллен Даллес. История мирового шпионажа. Легендарный шеф ЦРУ о суперагентах всех времен и народов / Пер. Ю.Д. Чупрова. М.: Центрполиграф, 2021. 445 с.

А авторов у этой книги много. В нее включены главы из жизнеописаний знаменитых шпионов, отрывки мемуаров агентов и руководителей разведки (среди них, например бригадефюрер Вальтер Шелленберг и советский перебежчик Игорь Гузенко), журнальные статьи и документы.

Насчет «суперагентов всех времен и народов» – также чересчур широковещательное заявление. Почти все герои книги жили и подвизались в ХХ веке. Но сборник приятно оживляют отрывок из Геродота (о взятии персами Вавилона, с хрестоматийным примером дезинформации) и фрагмент воспоминаний Казановы (как он собирал сведения об английских кораблях в Дюнкерке во время Семилетней войны – хотя знаменитый авантюрист признается, что любой флотский офицер сделал бы это дело лучше и дешевле).

Как видно уже из списка глав, сборник составлен по принципу «понемногу обо всем». Развивая метафору заголовка – об ищейках и волкодавах, о гончих и таксах, о псарях и выжлятниках, о лисицах и шакалах, о гиенах и койотах, о собачьем брехе и волчьем нюхе. Словом, обо всем семействе псовых.

Но читать про двойных агентов и матерых диверсантов, конечно, интереснее, чем про дотошных контрразведчиков и скрупулезных шифровальщиков.

Герой Бориса Акунина в каком-то романе убедительно восхваляет контрразведку и клеймит презренных шпионов. Дескать, ремесло шпиона – в высшей степени безнравственное. Человеческих привязанностей у него нет, нормы морали для него не существуют, убить, обмануть, украсть – как два пальца обсморкать. А у контрразведки высокая идея есть – она Родину защищает.

Все так и есть, но почему-то контрразведчиков у нас никогда не любили. Ни ищеек Тайной канцелярии, ни жандармов Бенкендорфа, ни агентов Джунковского. Не говоря уж про зловещую репутацию ВЧК-ОГПУ-НКВД.

И ярких портретов и художественных образов по этой части найдется немного. Чахоточный Феликс Дзержинский, рыцарь печального образа с чистыми руками. Анекдотический майор Пронин (да и тот в войну переквалифицируется в шпионы). Капитаны Блинов и Таманцев – бравые смершевцы из романа Владимира Богомолова «Момент истины» («В августе 44-го»).

Да еще в пограничье (как теперь говорят, в серой зоне) подвизаются четыре мушкетера у Дюма. С одной стороны, они изобличают и казнят Миледи – натуральную английскую шпионку. С другой стороны, усердно воюют против спецслужбы собственной страны – гвардии кардинала.

Правда, на Западе на контрразведку работали писатели первой величины: Грэм Грин, Ивлин Во, Эрнест Хемингуэй. Но описывали они свой опыт иронично и саркастически (а Хемингуэй и вовсе больше щеки надувал). К тому же другие западные писатели, как Сомерсет Моэм, были как раз шпионами.

А в общем и целом – маловато будет. Да и далеко майору Пронину до штандартенфюрера Штирлица.

Может быть, дело здесь в обаянии зла. Все газетчики знают: новости о преступлениях и злодействах читаются лучше, чем благостные репортажи и победные реляции. И существует множество афоризмов типа: в раю климат лучше, зато в аду общество интереснее.

С другой стороны, существует же такой популярный жанр, как детектив. Считается, что пафос его – в восстановлении закона и порядка. Сколь веревочке ни виться, иголки в стогу не утаишь, зло будет наказано, победа будет за нами.

Все это, конечно, правильно. Но давайте взглянем внимательно на самих детективов. На наркомана Шерлока Холмса, на стервятницу мисс Марпл (где ни появится – сразу труп, а то и два), на жирного домоседа Ниро Вульфа. Да хоть на Эраста Фандорина, который всегда в карты выигрывает...

Хорошенькие слуги закона. Сплошь и рядом они водят за нос честных профессионалов сыска, скрывают важные улики, отпускают изобличенных и вообще берут на себя функции правосудия. Если это агенты порядка, остается оплакивать такой порядок.

Но вернемся к нашему Даллесу. Сборник составлен в середине 1960-х, никакой политкорректностью еще не пахло.

Гомосексуалисты, например, здесь прямо именуются извращенцами. Авторы – по большей части американцы и англичане, с примесью немцев и французов. И расистский душок при желании уловить нетрудно.

Скажем, про агентов из «цивилизованных стран», включая Третий рейх, рассказывают со всем уважением. А про всяких там албанцев, румын, ливанцев – с некоторой гадливостью.

Не чужд этому снобизму и сам Даллес. Вот как он пишет о знаменитой Мата Хари – полуголландке-полуяванке, агентессе двух или трех разведок.

«Ни в мотивах ее действий, ни в применявшихся ею методах, да и в достигнутых ею результатах я не нашел ничего выдающегося. Вызывает обоснованное сомнение, стоила ли полученная ею от воздыхателей информация, изложенная на бумаге, самой этой бумаги. Я не сомневаюсь, что при компетентном руководстве эта ловкая женщина могла бы достичь большего».

Или возьмем очерк про известного в свое время Богдана Сташинского. Украинец, родился под Львовом, был завербован МГБ, успешно ликвидировал двух махровых украинских националистов – Льва Ребета и Степана Бандеру. Влюбился в немецкую парикмахершу, далеко не красавицу. Бежал на Запад и пришел с повинной.

Автор очерка Джон Стил удивляется: вы подумайте, выходит, и палачи любить умеют... Понятно, что перебежчики никому не по душе. Однако нота «у этих славян все не как у людей» здесь тоже звучит.

Но к Советскому Союзу в целом – как экзистенциальному врагу Запада – все это не относится.

В книжке есть очерки или упоминания, часто с лестными характерстиками, практически обо всех сколько-нибудь известных русских и советских шпионах, агентах и лазутчиках. От Евно Азефа до Рихарда Зорге. От Клауса Фукса до Рудольфа Абеля. От «кембриджской пятерки» во главе Кимом Филби до Гордона Лонгсдейла (под этим псевдонимом работал Конан Молодый, хотя Аллен Даллес, умерший в 1969-м, его имени так и не узнал).

Говорят, Даллес всей душой ненавидел русских. Но в книге его СССР, коварный и могущественный враг, внушает несомненное уважение. Впрочем, и в интересы ЦРУ не входило принижать главного противника: от этого ведь финансирование зависит.

Опечатки типа «осиновое гнездо» приятно разнообразят чтение. H