Героическая обезглавленная оборона

Александр Неменко. Последние дни обороны Севастополя. Неизвестные страницы знаменитой битвы. Июнь-июль 1942 года. – М.: Центрполиграф, 2022. 319 с.: ил. (Серия «на линии фронта. Правда о войне»).

А вот великих или хотя бы сколько-нибудь известных книг об этой второй обороне не написано. Хотя о первой, времен Крымской войны, – сколько угодно, от «Севастопольских рассказов» Льва Толстого до эпопеи «Севастопольская страда» Сергеева-Ценского. А еще «Севастопольские письма» хирурга Пирогова, «Крымская война» историка Тарле, беллетристика от Константина Станюковича до Анатолия Брусникина, многочисленные детские книжки. Можно вспомнить и словесность противной стороны: «Атака легкой кавалерии» Альфреда Теннисона стала в Англии классикой.

Книжка Александра Неменко как раз и показывает, чем настоящая оборона Севастополя в 1942 году отличалась от символической картинки. При том что была она не менее героической. И продолжалась еще две недели после 3 июля – официальной даты падения Севастополя, о которой сообщило Совинформбюро.

Мотивом для написания книги стало отсутствие достоверной информации о последнем этапе обороны Севастополя, пишет автор. Советские документы практически отсутствуют, воспоминания зачастую субъективны или умалчивают о вещах, для советской власти неудобосказуемых.

Между тем это была трагедия, связанная с гибелью и пленением десятков тысяч бойцов и командиров. При этом «защитники Севастополя до конца выполнили свой долг, сражаясь даже тогда, когда стало очевидно, что эвакуации не будет». И смысл в этом упорном сопротивлении, безусловно, был. Оно «на неделю задержало отправку двух дивизий на другие участки фронта и вынудило противника оставить в качестве гарнизона в Севастополе 50-ю дивизию».

В целом же для взятия Севастополя потребовались усилия всей 11-й армии немцев и большей части резервов группы армий «Юг». Тут стоит напомнить, что к лету 1942-го немцев отогнали от Москвы, но на этом успехи советских войск пока что завершились. Харьков сдали с большими потерями, Ленинград по-прежнему блокирован, немцы рвались к Воронежу, Сталинграду и нефтяным районам Северного Кавказа. В целом на южном направлении у противника было 52 дивизии, но почти половина из них – венгерские, итальянские и румынские. В общем, Севастополь и Крым в целом отвлекли значительные силы.

Это вам не «атака легкой кавалерии», героическая, но бессмысленная. Хотя британцы и из нее сделали хрестоматийный моральный пример.

Опирается Неменко в основном на немецкие документы: других чаще всего просто нет. «В советское время было принято писать только о героических страницах обороны, но это практика порочная. Ошибки нужно признавать и извлекать из них уроки. Заштукатурив стены, мы не заделаем трещин, они будут расти, пока не рухнет весь дом».

Можно ли было удержать Севастополь? Автор отвечает: нет. Противник имел господство в воздухе, а на завершающем этапе – подавляющий перевес в артиллерии. Снабжение советских войск по морю давалось с огромным трудом.

Можно ли было организовать оборону лучше, эвакуировать больше защитников, наладить партизанские действия после падения города – словом, нанести противнику больший ущерб? Автор отвечает: можно. Но для этого нужны были другие военачальники и организаторы обороны.

«Когда армия сражается, две трети ее потерь являются возвратными, даже если противником используется самое современное оружие. А вот когда армия теряет управление, ее потери возрастают в разы». Потери советской и германской стороны в ходе битвы за Севастополь вполне сопоставимы – но лишь до момента эвакуации высшего начальства. «Армия понесла самые тяжелые потери только после того, как было потеряно управление… Наибольшее количество потерь составили пленные». Только на мысе Херсонес – последнем оплоте севастопольской обороны – было взято в плен более 40 тыс. человек. А всего за период с 30 июня по 12 июля «немцами было захвачено около 50 тыс. пленных (включая раненых), и общее количество пленных составило 95 тыс. человек».

Несколько глав книги как раз и посвящены организаторам обороны. Организованная севастопольская оборона, по словам автора, завершилась в ночь на 1 июля 1942 года, когда командующий Черноморским флотом (ЧФ) и Севастопольским оборонным районом (СОР) вице-адмирал Филипп Октябрьский покинул Севастополь на самолете. «Покидая город, он не назначил командующего СОР, более того, он обезглавил оборону, разрешив эвакуацию командующему Приморской армии генерал-майору Петрову». При этом Октябрьский «бежал из Севастополя без кителя и знаков различия, в гражданском плаще».

Вслед за Октябрьским из Севастополя спешно эвакуировалось «практически все командование армии и дивизий». В основном по морю, потому что Херсонесский аэродром уже был охвачен паникой. Генерал-майор Иван Петров покинул город на подводной лодке (позднее стал генералом армии, командовал фронтами, хотя побывал и в опале). За себя в Севастополе он оставил генерал-майора Петра Новикова, но тот уже не владел ситуацией (Новиков бежал из города 2 июля на сторожевом катере, был перехвачен немцами, попал в плен, в 1944-м был убит в концлагере Флоссенбюрг).

Неменко скрупулезно, по часам, разбирает действия защитников Севастополя, которые не сложили оружия. Минимум эмоций – в основном сводки и таблицы, списки и перечисления. Важно, что названы многие имена – хотя многие еще остаются «без вести пропавшими».

Бригадный комиссар Хацкевич, подполковник Бабушкин, полковник Гроссман и майор Белоусов пытались наладить управление обороной. В осажденном городе продолжали работать госпитали и медсанбаты, вели огонь батареи, с неимоверными трудностями добывались боеприпасы. Были примеры успешных контратак...

Вот по всем этим причинам о последнем этапе второй обороны Севастополя не написано романов и поэм. Хотя из Брестской крепости, где очаги сопротивления тлели немногим дольше, сделали символ стойкости уже при советской власти. Но там паника командования не была такой явной.

Теперь вернемся к вице-адмиралу Октябрьскому. Он остался командующим ЧФ (в 1943-м его отправили было командовать Амурской флотилией, но вскоре вернули на Черное море). Руководил Крымской операцией 1944 года, стал полным адмиралом. Пленных моряков, которые выжили в немецком плену (точнее, в румынских лагерях), старался отправить подальше – в лагеря сталинские (командующий ВМФ адмирал Кузнецов недоумевал, почему «количество осужденных на ЧФ вчетверо превышает количество осужденных на всех флотах и флотилиях»).

После войны адмирал Октябрьский всячески дискредитировал тех, кто остался оборонять Севастополь, и уничтожил документы об обороне, изъяв их из музея ЧФ. В 1958-м стал Героем Советского Союза – в ту пору Никита Хрущев стал отодвигать строптивых сталинских маршалов вроде Жукова и Рокоссовского и формировать лояльную ему военную элиту.

Был ли Филипп Октябрьский (урожденный Иванов) законченным негодяем? Ни в коем случае. Это был типичный сталинский командир, который воевать иначе не умел и щадить людей не собирался. Нормальный продукт системы – как и его армейский коллега Петров. Полководцы вроде маршалов Рокоссовского и Толбухина, которые действительно старались беречь бойцов, были в этой системе скорее в меньшинстве.

Тот же адмирал Кузнецов характеризует Октябрьского как «энергичного адмирала, работавшего, не жалея сил, и имевшего партийный подход к делу». Правда, упоминает и о «серьезных разногласиях» с ним. Октябрьский «имел обыкновение слишком возомнить, когда дело у него шло хорошо, и критиковать подчиненных, если случались неудачи». Да и в Новороссийск норовил сбежать задолго до падения Севастополя. H