Аркадий Вырвало
Глава ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин виртуозно воздействует на общественное мнение. Фото Reuters
Виктор Шкловский говорил, что много чего видел, а война состоит из большого взаимного неумения. И ему можно верить: он водил батальон в атаку, имел боевые ранения, воевал в Галиции, Персии и Курдистане, делал революцию в Петрограде, Москве и Киеве.
А все заметки о войне состоят из большого и всестороннего незнания. И журналисты, и эксперты имитируют компетентность в условиях всеобщего блефа и тотальной секретности. А те, кто знает больше, тщательно дозируют информацию.
Не будем делать вид, что знаем, как надо, и умеем больше других. А уже свершившиеся события попытаемся разъяснить проверенными способами. Например, с помощью русской народной арифметики.
ТРЕТИЙ БЕРЕГ
Германский Фонд Конрада Аденауэра (близкий к оппозиционной ныне партии ХДС) по случаю годовщины победы над нацизмом провозгласил новую историческую доктрину.
«В годы Второй мировой войны либеральные демократии были вынуждены вступить в союз с коммунистической тиранией Сталина, чтобы победить тиранию Гитлера, которая считалась хуже сталинской. Но после победы над нацизмом стало ясно, что во время войны была только одна хорошая сторона, а не две хорошие стороны и одна плохая».
В этом манифесте понятно только то, что ничего толком не понятно.
Совсем плохая сторона – это, похоже, все-таки Гитлер и его Третий рейх. А тех, кто Гитлеру во время войны помогал, долгое время клеймили как сторонников Абсолютного Зла.
Но теперь вдруг выясняется, что и среди держав-победительниц была какая-то плохая сторона. Но если другие, хорошие стороны с нею сотрудничали – почему они тогда считаются хорошими? Нет уж, коготок увяз – всей птичке пропасть. Якшались со Злом, помогали ему материально, договоры подписывали – пожалуйте в лагерь Сатаны. Ступай, пес смердячий, в огонь вечный.
Доселе считалось, что победили полчища Гитлера три союзные державы: СССР, США и Британская империя (после победы к ним примазалась еще и Франция, но ее вклад, мягко говоря, был далеко не решающим). Так кто же среди них был самым плохим?
Может быть, американцы и англичане, которые нещадно бомбили мирных немцев без особой военной надобности (а на Японию еще и атомные бомбы сбросили)? Может, одни англичане, которые сразу после победы над Гитлером хотели воевать со вчерашним союзником – СССР? (Предательство у Данте считалось самым страшным грехом: даже массовых убийц в Аду наказывали мягче).
Или плохая сторона – это все-таки Советский Союз, который в подобных злодействах не повинен, а с побежденными вел себя максимально великодушно (как он обходился со своими гражданами – это другой вопрос)? И вся его вина – в том, что он на Западе считался тиранией, а не либеральной демократией, которой все дозволено? Занятные все же у этих христианских демократов принципы и понятия.
Впрочем, доктрина Фонда Аденауэра сформулирована весьма туманно: как хочешь, так и толкуй. Повернется история нечаянным образом – всегда можно сказать: а мы не это имели в виду, «еще одна плохая сторона» – совсем не то, что вы думаете.
Замечательно и желание выбрать между Добром и Злом какую-нибудь дополнительную опцию. «Неугомонный Терек там ищет третий берег», как сказал поэт.
Вообще-то поиски третьей силы и пятого угла, блуждания в трех соснах в надежде открыть четвертое измерение, желание приляпать пятое колесо к телеге и присобачить пятую ногу собаке никому еще на пользу не пошли. Та же Германия уже искала третий путь между либералами и коммунистами. Известно, чем это кончилось.
СЕДЬМОЙ КОНТИНЕНТ
А впрочем, есть такое понятие – диалектика. Восходит она к богословской схоластике, в отдельную умственную дисциплину ее превратил немец Гегель, а универсальным оружием она стала в руках советских марксистов-ленинистов.
С помощью диалектики можно было объяснить что угодно. Назвать белое черным (единство и борьба противоположностей). Сделать из мыши слона (переход количества в качество). Объявить кровожадного идиота святым мудрецом (отрицание отрицания).
Но сегодня инициативу по этой части перехватили американские политики. Вот небольшая коллекция их высказываний за последний месяц.
Джон Кирби, представитель Белого дома: «Поскольку Украина является свободным, независимым и полностью суверенным государством, США не позволят президенту Зeленскому принять какие-либо мирные планы, предложенные китайской делегацией в Москве».
Говоря попросту: кто тут демократы, решаем мы; а Украина потому и считается образцовой демократией, что мы все за нее решаем.
Конгрессмен Сет Моултон: «Мы должны ясно дать понять китайцам, что, если они вторгнутся на Тайвань, мы взорвем TSMC (завод по производству микрочипов)… Хотя, конечно, тайваньцам очень не нравится эта идея».
Говоря попросту: бей своих, чтоб чужие боялись; кого любим, того и наказываем; это Тайвань – люби его, понял?
Представитель Госдепартамента Ведант Патель: «США не станут делать выводов из войны в Ираке или признавать свои ошибки, потому что в отношениях с Багдадом устремлены в будущее, а не в прошлое».
Это еще проще: кому я должен, всем прощаю, а кто старое помянет, тому глаз вон.
Почему в США так расцвел диалектический идеализм – на этот счет у меня есть концепция. Нынче главные идеологи в США – новые консерваторы, или неоконы. А вылупились они из кружка нью-йоркских троцкистов и постепенно забрали большую силу (при этом учение Троцкого отвергли, но метод сохранили).
А товарищ Троцкий был крупный диалектик, в том числе по вопросам войны и мира. Взять хоть его лозунг «Ни мира, ни войны, а армию распустить» на переговорах в Брест-Литовске в 1918 году.
Но каковы бы ни были корни этого учения, отрыв его от почвы впечатляет. Это какое-то седьмое небо – или девятый круг ада. Логика, прагматика и здравый смысл тут бессильны. Как говорил один футбольный комментатор: «Реальная жизнь все-таки расходится с тем, что происходит на самом деле».
СТО ТЫСЯЧ «ПОЧЕМУ»
Варшавская Комиссия по стандартизации географических названий за пределами Польской Республики решила переименовать российский город Калининград в Крулевец (что значит «королевский»: частичная калька с прусского названия Кёнигсберг). Решение вступило в силу 9 мая.
Послание понятное, но немножечко инфантильное. Напоминает надпись: «Эту книгу Рекса Стаута «Пожалуйста, сдохни» дарят вам, Марья Борисовна, ученики 9-го Б класса по случаю окончания учебного года».
Комиссия привела такую мотивировку: «Факт названия большого города близ польских границ именем Михаила Ивановича Калинина вызывает в Польше негативные эмоции».
Не очень понятно, чем полякам так досадил благодушный Калинин, самый безобидный из сталинских соратников. А впрочем, у поляков свои фобии, столь внезапные и противоречивые, что если ими заниматься – до Нового года не кончим. Такие же капризы демонстрируют сегодня разве что страны Прибалтики. Скажем, рижский мэр Мартиньш Стакис пообещал переименовать в своем городе улицу Рихарда Вагнера, «поскольку она ассоциируется с русской ЧВК».
Польская инициатива вызвала живую реакцию в России. Зампред Совета безопасности РФ Дмитрий Медведев написал в соцсетях: «Название российского города Калининград им не нравится, предлагают писать Крулевец. Ну, в таком случае, не Краков, только Кракау. Не Гданьск, только Данциг... Не Вроцлав, только Бреслау».
Более того, Медведев готов упразднить и саму Польшу вместе с ее названием. «Конечно же, никакой Польши, только Варшавское герцогство, или Царство Польское в составе РФ как правопреемницы Российской империи».
Послание тоже понятно и напоминает открытку, которую один маленький мальчик написал на бабушкин юбилей (орфография сохранена, пунктуация нет): «Дорогая бабушка! Поздравляю тебя с 60 лет. Живи до 100 лет! Тебе осталось 40 лет».
СЕДЬМАЯ ПЯТНИЦА
Но если стоит задача посильней задеть поляков, названия Великое Герцогство Варшавское и Царство Польское – не лучший выбор. Они были в ходу в первой половине XIX века, когда Польша вошла в состав России, но получила некоторые элементы автономии.
Поляки, однако, вели себя плохо, постоянно бунтовали, так что автономию скоро упразднили. А название Царство Польское к концу XIX столетия почти вышло из обращения: польские губернии стали именовать Привислинским краем. Как русскому, так и польскому уху в этом названии чудится нечто обвислое и кислое (а слово «висельник» по-польски так примерно и звучит: wisielec). Так что это топоним наиболее обидный.
Не очень понятно также, почему мы в России должны возвращать польским городам немецкие названия Бреслау или Данциг. Куда лучше ответить симметрично.
В Калининградской области бывшие прусские города носят имена типа Советск, Гвардейск, Краснознаменск. Немало их названо и в честь наших военачальников и павших бойцов – Черняховск, Багратионовск, Нестеров, Мамоново. Почему бы не применить тот же принцип к польским городам и весям?
Варшаву, скажем, переименовать в Суворов или Рокоссовск (оба полководца брали этот город в разное время). Краков – в Конев или Жуков. Бреслау – хотя бы в Брусилов... Выйдет и с полной взаимностью, и с геополитической острасткой. Суворова в Варшаве до сих пор проклинают: в 1794 году, подавляя очередной тамошний мятеж, он не соблюдал «режим спецоперации» и не щадил бунтовщиков.
А если хочется усилить немецкое звучание для польских городов (чтобы столкнуть Польшу с Германией, у которых отношения и так негладки), можно вспомнить военачальников немецкого происхождения на русской службе. Скажем, адмиралов Крузенштерна и Беллинсгаузена. Имена их вполне могут украсить порты Гданьск (Данциг) и Щецин (Штеттин).
В общем, способов досадить Польше можно придумать немало. Но лучше всего ее происки высокомерно игнорировать.
Это у поляков семь пятниц на неделе, и в угоду минутной конъюнктуре они готовы переписывать историю, сносить памятники и переназывать чужие города. А России такое поведение не пристало. Вот и пословица нам сообщает: поляк боек, а русский стоек.
МИЛЬОН ТЕРЗАНИЙ
В Пакистане случился очередной переворот. По этому поводу припомнили пословицу: «Все страны имеют свою армию, и только пакистанская армия имеет свою страну».
Вообще-то так о многих странах можно сказать. В Латинской Америке – так про каждую первую. А применительно к нынешней России у меня родился вариант: «Все страны имеют свою армию, а полководец Пригожин имеет общественное мнение».
В последнее время Евгений Пригожин апеллирует к взволнованной публике по каждому поводу: снарядный голод, неоправданные потери, непорядок на флангах. А Министерство обороны с Генштабом предпочитают отмалчиваться.
Такое поведение вообще-то нельзя назвать беспрецедентным. Самые славные наши полководцы – Суворов, Кутузов, Жуков – разговаривали с императорами или генсеками достаточно смело. Случался порой и шантаж отставкою – много чего бывало.
Правда, прежде такие эпизоды не сразу становились достоянием публики. Да и говорили о них вполголоса. Но на то у нас сегодня и информационная цивилизация. И Пригожин демонстрирует виртуозное владение ее инструментами – не хуже какого-нибудь Илона Маска.
А вот на Украине все до сих пор было наоборот. Генералы Залужный и Сырский много говорили, делились с прессой своими тревогами и чаяньями, рассуждали в интервью о российских противниках. А нынче как в рот воды набрали. Пошли даже слухи, что они то ли погибли, то ли сидят в застенках.
Чем все это кончится, не будем гадать, лучше напомним фразу Шкловского. А еще вспоминается формула, которой один мой приятель любил заканчивать свои статьи: «Дальнейшее покажет будущее».
И ведь не поспоришь. Хотя кто из них кому и чего покажет – решительно непонятно.
