Вячеслав Иванов
Майское заседание Лиги арабских государств запомнилось присутствием на нем сирийского президента Башара Асада (в центре) и его неформальной беседой с египетским президентом Абделем Фаттахом Сиси (крайний справа). Фото Reuters
Несмотря на беспрецедентное давление со стороны коллективного Запада во главе с Соединенными Штатами, страны Ближнего Востока занимают сбалансированную позицию по отношению к украинскому кризису, руководствуясь своими национальными интересами.
Страны региона твердо придерживаются своей позиции, демонстрируя свою независимость в вопросах принятия решений. Если им удастся сохранить этот потенциал, у них будет больше свободы маневра, возможности диверсифицировать свои внешние связи. Нельзя строить систему безопасности без учета интересов всех стран региона, эта система должна базироваться на транспарентности, поэтапности, переговорных форматах. Крайне важно решать возникающие вопросы путем диалога и самим заниматься вопросами безопасности, не перепоручая их внешним силам. Особую актуальность это получило сейчас, когда мир столкнулся с тремя кризисами подряд: пандемией, украинским конфликтом и землетрясением в Турции.
Страны, между которыми были сложные отношения, теперь ведут диалог (например, Иран и страны Персидского залива). Отчасти это связано с тем, что США стали меньше влиять на ситуацию в регионе. После вывода войск из Афганистана их престиж основательно пошатнулся, а у стран региона появилась возможность проявить себя, извлечь из новой ситуации выгоду как в политическом, так и экономическом плане.
Украинский кризис имеет последствия для всего мира, он стал квинтэссенцией очень глубоких противоречий, которые накапливались в течение десятилетий. Конфликт обнажил, в частности, проблему продовольственной безопасности Ближневосточного региона, которая во многом зависит от поставок из России и с Украины.
Отдельно упомянем ситуацию на энергетическом рынке, где установился новый порядок. Регион нельзя назвать новым игроком на международной арене. Но пока что он не стал и новым полюсом: слишком много противоречий между входящими в него странами. Однако есть круг игроков, которые стали вести себя более независимо, чем несколько лет назад.
Есть несколько сценариев, как может развиваться ситуация в Ближневосточном регионе. Один из них предполагает превращение Ближнего Востока в самостоятельный центр. Другой сценарий – прямо противоположный: регион станет периферией мировой политики. Третий сценарий предполагает создание локального центра сил в Персидском заливе и присоединение других стран региона к уже существующим европейскому и евро-азиатскому центрам.
ВЗГЛЯДЫ АМЕРИКАНСКИХ ЭКСПЕРТОВ
Специалисты американской аналитической корпорации RAND Али Вайн и Колин П. Кларк в недавнем исследовании сравнили нынешнюю ситуацию на Ближнем Востоке с той, которая сложилась после убийства в январе 2020 года командира Корпуса стражей исламской революции (КСИР) и сил «Аль-Кудс» генерал-майора Касема Сулеймани. Тогда атака на него подорвала американские отношения не только с Ираном, но и с Ираком – поскольку в результате удара беспилотника ВВС США генерал Сулеймани был убит в международном аэропорту Багдада, и при этом погиб также командир иракского шиитского ополчения.
По мнению американских исследователей, в то время как Соединенные Штаты обеспокоены в первую очередь возрождающейся экспансией Китая на Ближний Восток (после некоторой паузы, связанной с пандемией COVID-19), американские элиты также обеспокоены потенциальным реваншем России (которая, возможно, сейчас является самым влиятельным внешним игроком как в Сирии, так и в Ливии).
В американских нормативно-правовых документах «Стратегия национальной безопасности» Белого дома и «Стратегия национальной обороны» Пентагона отмечено, что в основном текущие вызовы и угрозы национальной безопасности США связаны с возрождением американского соперничества с Пекином и Москвой. Пока многие дискуссии в американских научно-исследовательских организациях сосредоточены на оценке ситуации в рамках конфликта на Украине, в Азиатско-Тихоокеанском и Балтийском регионах, Ближний Восток на этом фоне становится все более заметным.
В 2020 году командующий Центральным командованием ВС США генерал Кеннет Маккензи-младший назвал этот регион ареной конкуренции «Дикого Запада», на которой Пекин в основном пускает в ход свой экономический вес для создания долгосрочного стратегического «плацдарма». А Москва использует ограниченное, но «довольно интенсивное» развертывание военных средств, «чтобы подбросить песок в механизмы Америки», причем «кажется, что она играет на мировой арене, когда дело касается ближневосточных проблем».
Американские специалисты признают, что некоторое ослабление влияния США на Ближнем Востоке было неизбежно по объективным причинам. Относительное превосходство Америки в мировых делах сейчас значительно ниже, чем в момент распада СССР. Между тем Китай и РФ могут воспользоваться ситуацией и превратить недовольство существующими раскладами сил после окончания холодной войны для укрепления своих позиций на Ближнем Востоке.
Между тем военные аналитики и общественность США все чаще призывают к пересмотру роли американского государства в Ближневосточном регионе. Не только из-за разочарования после почти двух десятилетий «военного болота» в Афганистане и Ираке, но и из-за внутренних настроений в пользу того, что Соединенные Штаты должны ограничить или даже полностью вывести свои войска с территории Ближнего Востока. Хотя эта позиция не является единодушной, однако она набирает все больше сторонников.
Наконец, приходят к промежуточному выводу американские аналитики, Ближний Восток теперь не играет столь важной роли в системе национальных интересов США, как это было десятилетием или двумя ранее. Революция в альтернативной энергетике, происходящая в Соединенных Штатах, делает их менее зависимыми от импорта сырой нефти и природного газа из региона. А контртеррористические операции США и так значительно снизили уровень угрозы, которую мировое джихадистское движение представляет для Америки.
КИТАЙСКИЙ СЛЕД НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ
Российская спецоперация на Украине, конечно, оттянула на себя внимание американцев, но в целом только пошла на пользу их стратегическим интересам.
Пока американские военные отрабатывали сценарии войны из-за Тайваня, КНР нанесла удар с неожиданной стороны – с Ближнего Востока. Поэтому когда в Пекине представители Ирана и Саудовской Аравии заключили соглашение о восстановлении дипломатических отношений, разорванных семь лет назад, первой реакцией команды Джозефа Байдена было сделать вид, что ничего экстраординарного не произошло. «Администрация поддерживает любые попытки по деэскалации напряженности в регионе», – сухо сообщили в Белом доме.
Впрочем, о закате влияния Америки на Ближнем Востоке стали говорить еще раньше – после терактов 11 сентября 2001 года. Еще через 10 лет приметой того, что гегемон теряет хватку, стала арабская весна, которая не везде пошла по американскому плану. Кое-где она снесла авторитарные, но лояльные Вашингтону режимы.
Свою роль сыграли и действия России на сирийском направлении. В сознание ближневосточных элит стала закрадываться мысль о том, что американцам можно говорить «нет», если они навязывают невыгодную повестку, и вообще стоит двигаться в сторону большей самостоятельности.
Избрание президентом Дональда Трампа и начатый им поход на Китай подтолкнули США к некоторому пересмотру своей ближневосточной политики. Теперь нужно было научить региональных союзников быть более самодостаточными, договариваться с соседями и не беспокоить Вашингтон по разрешению региональных вопросов. Реализация этого плана позволяла высвободить ресурсы, необходимые, чтобы полностью сосредоточиться на сдерживании Китая.
Учитывая, что Вашингтон изменяет баланс своих военных возможностей и перераспределяет имеющуюся ресурсную базу в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона, Пекин и Москва получают свободу маневра, чтобы вторгнуться на Ближний Восток, утверждают эксперты RAND. Китай является главным торговым партнером Ирана и 10 стран Лиги арабских государств (ЛАГ), а с 2016 года стал и крупнейшим инвестором в страны региона. Тем временем в 2017 году в Джибути в интересах военно-морских сил Народно-освободительной армии Китая (НОАК) был возведен первый пункт материально-технического обеспечения за пределами континентальной части КНР.
Эксперты отмечают, что Россия продолжает позиционировать себя как «главный арбитр» в гражданских войнах в Сирии и Ливии (в последней война приняла малоинтенсивный характер). А продажа технологически сложных систем вооружения рассматривается политическим руководством РФ в качестве инструмента ближневосточной политики. В качестве наиболее удачного примера американские специалисты приводят системы противовоздушной обороны С-400, поставленные в Турцию, страну – члена НАТО. Пекин и Москва также увеличивают продажи оружия другим странам региона, включая ключевого игрока – Саудовскую Аравию.
Американские аналитики констатируют, что и Китай, и Россия продолжат использовать возможности для увеличения своего влияния на Ближнем Востоке. Особенно если ошибки США позволят им сделать это с помощью поэтапных, не требующих больших усилий проектов, которые предполагают положительную отдачу от инвестиций. Например, продолжающаяся американская кампания «максимального давления» на Иран почти наверняка вынудит Тегеран развивать более тесные связи с Пекином.
ВЫВОДЫ И ОБОБЩЕНИЯ
Государства Ближневосточного региона пересматривают свои взгляды на взаимоотношения с Соединенными Штатами и Китаем.
По большому счету Вашингтон в регионе не может предложить ничего нового, кроме проецирования собственной военной мощи. Такой подход давно изучен местными политиками и военными, а потому в значительной степени предсказуем. Поэтому руководители ближневосточных стран находятся в поиске новых путей диверсификации экономики, в том числе и за счет расширения рынка телекоммуникаций.
Другой важный момент: подход Пекина к странам Ближнего Востока в основном соответствует региональному статус-кво.
В партнерстве с ОАЭ, Саудовской Аравией и Египтом Китай, по всей видимости, опасается нарушить деликатный и нестабильный порядок. Работая с Турцией и Ираном в рамках партнерских отношений, но держа их на расстоянии вытянутой руки, Китай, похоже, осознает, что более глубокие связи с ними могут оттолкнуть ключевых региональных игроков и поставить под угрозу достигнутые им успехи.
В то же время всеобъемлющий подход Китая, как представляется, ориентирован на все вероятные сценарии неопределенного будущего. При этом сохраняется возможность укрепления отношений, например, с Тегераном и Анкарой.
