Игорь Шумейко
|
|
Карл фон Клаузевиц, один из классиков военной теории, был немецким офицером на русской службе. Карл Вильгельм Вах. Портрет Карла фон Клаузевица. Первая половина XIX века |
А поскольку клише Клаузевица противоречит еще и политическим интересам нашей страны, начать лучше с западных опровержений. Объективней получится.
ТЕЗИС КЛАУЗЕВИЦА: КРИТИКИ И ЗАЩИТНИКИ
Рассел Уигли (профессор истории, Филадельфия): «Политика имеет тенденцию становиться инструментом войны. Война, начавшись, всегда имеет тенденцию генерировать собственную политику, создавать свой собственный моментум (инерцию), делать устаревшими политические цели, во имя которых она была начата, выдвигая свои политические цели. Военный конфликт, особенно переходя к тотальным формам, подчиняет себе политику».
Брюс Кэттон (Пулитцеровская премия по истории 1954 года): «Отличительная особенность современной войны: она сама берет на себя командование. Единожды начавшись, она настоятельно требует доведения до конца, по ходу действия инициируя события, неподвластные человеку. Делая, как им кажется, лишь то, что необходимо для победы, люди, не замечая, меняют саму почву, питающую корни общества».
Мартин ван Кревельд (профессор, Нидерланды–Израиль): «Если исходить из того, что война является продолжением политики, надо признать, что война является рациональным расширением воли государства, то есть мы имеем дело с банальным и бессмысленным клише. Более того, если война есть выражение воли государства, значит она не затрагивает другие, иррациональные аспекты и мотивы, влияющие на войну. Клаузевиц описывает, каковой «должна бы быть природа войны», но не реальную ее природу».
В своей книге «Вторая Мировая. Перезагрузка» (2006) я предложил термин «Большая война» (где не действует постулат Клаузевица). Привлек тезисы и Фридриха Энгельса (1887): «Для Пруссии-Германии уже невозможна никакая война кроме всемирной. Это была бы война невиданного ранее масштаба… Восемь-десять миллионов солдат будут душить друг друга и объедать Европу до крайней степени… Крах старых государств и их рутинной мудрости… Короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднять их».
«Рутинная мудрость» – это довоенные политические планы. Косвенно о том же говорит и Лев Троцкий: «Современные войны ведутся не тем оружием, которое имеется у воюющих стран накануне войны, а тем, какое они создают в процессе самой войны». А генерал Людендорф и вовсе категоричен: «Тотальная война абсолютна противоположна теориям Клаузевица».
«Современная война» Троцкого, «всемирная» Энгельса, «тотальная» Людендорфа, она же «народная» и «Великая Отечественная». А еще «Великая мировая»: именно так до 1941 года на Западе называли Первую мировую. Все эти эпитеты я и пытался объединить под термином «Большая».
По Клаузевицу, война играет подчиненную по отношению к политике роль. Политика определяет цели, масштаб войны, объем прилагаемых усилий. Дословно: «Может возникнуть мысль, что политика может выдвигать перед войной требования, которые она не в состоянии выполнить; но данная гипотеза бросает вызов естественному и неизбежному предположению, что политика знает инструмент, который намерена использовать».
Клаузевица почти мимоходом опроверг сугубый практик. Президент Франклин Рузвельт направил в 1938 году европейским лидерам, готовившим «Мюнхенский сговор», предупреждение: «Социальная структура каждой вовлеченной в войну страны может рухнуть». Так Рузвельт говорил о «продолжении» или все-таки о конце политики?
Ленинский пересказ афоризма Клаузевица зубрили в СССР. Впрочем, и Муссолини назвал перевод трактата «О войне» на итальянский: «Великая, подлинно фашистская книга». И Гитлер в политическом завещании помянул «великого Клаузевица».
Характерна и защита Клаузевица. Питер Парет, историк: «Происходит отрыв от исторического контекста, в котором была написана работа. Клаузевиц выглядит фрагментарным и противоречивым в своих поисках в силу неразвитости нашего исторического сознания».
То есть ван Кревельд считает, что у Клаузевица речь идет об идеальной войне, какой она должна быть. А Парет переводит стрелки: только неразвитость нашего исторического сознания мешает сбыться теореме Клаузевица.
Все это напоминает толстовское описание военного совета перед Аустерлицем. Генерал Вейротер диктует диспозицию: «Дер эрсте колонне маршрирен…» Генерал Ланжерон замечает: выдвижение французов на Праценские высоты изменит исход битвы на противоположный. Вейротер изумленно смотрит на дилетанта: «Такого не предполагается».
КАКУЮ ПОЛИТИКУ ПРОДОЛЖИЛА ВТОРАЯ МИРОВАЯ
Загадка: самое крупное морское сражение Второй мировой войны на Европейском театре военных действий? Его участники?
Ответы: Битва 3 июля 1940 года у Мерс-эль-Кебиры (побережье Алжира); участники – Англия и Франция.
Один военный историк на этом месте, как позже признавался, отшвырнул мою книгу. Но позже организовал конференцию по ней. Ведь существуют объективные количественные параметры: суммарный тоннаж, суммарный вес залпа, количество линкоров. Мерс-эль-Кебира – самое крупное морское сражение в Европе по составу кораблей: три линкора против четырех, авианосец, более 100 крейсеров и эсминцев. Все прочее – на Балтике, на Черном море, у берегов Норвегии – лишь вспомогательные операции.
Алистер Хорн (США): «Именно драматическое нападение на французский флот более всего убедило Рузвельта в намерении Черчилля продолжать войну. Это подтвердил и ближайший доверенный сотрудник Рузвельта Гарри Гопкинс».
Итак, в Европе идет чехарда. Страны переходят к Гитлеру с покорностью домашних собачек. Президенту США нужно разобраться с возможной войной и возможными союзниками. И в намерениях Англии он убедился только благодаря жестокости Мерс-Эль-Кебиры! А еще ведь была Исландия.
Гитлер напал на Данию. «Героическое сопротивление» длится три часа, и датский король поздравляет немецкого генерала Каупиша: «Хорошо проделанная работа». Англия «без объявления войны» захватывает часть Дании – Исландию. Будь Исландия германской, ни один англо-американский конвой не то что не дошел до Мурманска – даже не вышел бы из Канады. Исландию миновать было невозможно.
Отличие СССР от Англии в 1940 году – лишь фактурное. Одним предстояло вести морскую блокаду, другим держать сухопутный фронт. И Англия занялась сомнительными островами и флотами (французы еще только подозревались в сдаче немцам), а СССР – сомнительными республиками.
О «сомнительных республиках». По Версальскому миру Мемель (нынешнюю Клайпеду) передали Литве под международные гарантии. В частности, литовскую целостность гарантировали Италия с Японией. Почему Литва не обратилась к гарантам? Литовские историки говорят: «Конечно, больно, когда рубят руку, но глупо подставлять еще и голову».
21 марта 1939 года Совет министров Литвы «не нашел возможным выполнить требования ст. 15 конвенции, заключенной между Литвой, Британской империей, Францией, Италией и Японией о Клайпедской территории». И Гитлер абсолютно законно занял Мемель. Здесь никто уже не переставит даты: март 1939-го – Литва покорилась Германии; август 1940-го – в Литву, почти упавшую в руки Гитлера, входят войска СССР.
БЛАГОДАРНОСТЬ ОСВОБОЖДЕННЫХ
Тезис Клаузевица ведет прямо к печально известной резолюции ПАСЕ 2009 года, приравнявшей сталинский СССР к гитлеровской Германии. Бессчетно было произнесено: «17 сентября 1939 года советские войска перешли через незащищенную польскую границу». Ни слова о том, что польское правительство в тот момент уже сбежало в Румынию (а оттуда в Лондон). «Незащищенная» тут звучит трогательно: бить беззащитного – отягчающее обстоятельство. Но в мире Realpolitik все ровно наоборот. «Незащищенную» – значит, польских войск там почти не было, и СССР не повлиял на ход (и исход) двухнедельной польско-германской войны.
Уинстон Черчилль: «В пользу Советов нужно сказать: им было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий. В их сознании не угас огненный след катастроф 1914 года, армий, бросившихся в наступление, не закончив мобилизации. Теперь их границы были значительно восточнее, чем во время первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Их политикой руководил холодный расчет и суровые реалии создавшейся ситуации».
И на причины «пакта Молотова–Риббентропа» взгляды Черчилля совпадают с оценкой советских историков. Англичане летом 1939 года вели лже-переговоры (вроде Минских 2015 года), обманывая СССР. К этому признанию Черчилля добавим: над СССР тогда нависал настоящий «второй фронт»: бои с Японией на Халхин-Голе.
КЛАУЗЕВИЦ И ЛЕВ ТОЛСТОЙ
Начало Большой (неклаузевицевой) войны обычно не зависит от деклараций политиков и обходится без плюмажей трубящих герольдов. Она стартует, когда определяется Большой Враг. Кто захочет это опровергнуть, должен придумать термин для операций в Австрии, Чехословакии, Мерс-Эль-Кибире и Прибалтике. Важнейших геополитических и боевых действий вне хронологических рамок объявленных войн.
В «войне как продолжении политики» Россия – всегда объект претензий. Прощенная за сотрудничество с Гитлером в 1939 году Литва, получившая от СССР Мемель-Клайпеду и Вильнюс, выставила России счет: 24 млрд долл.
Правильная война по Клаузевицу для СССР началась только 22 июня 1941 года. В таком случае польский поход 1939-го, присоединение Прибалтики 1940 года – «преступления мирного времени»? Но Большая война началась как раз в 1938 году, между аншлюсом Австрии и Мюнхеном. Польша-39, Прибалтика-40 – операции СССР в Большой войне, такие же как Мерс-эль-Кибира и Исландия.
В той же моей книге есть глава «История Второй мировой войны в 50 sms» (опыт преподавателя подсказал объем внимания нынешнего студента). Вот sms по нынешней теме: «Сначала надо освободить Берлин, Страсбург, Прагу, Вильнюс, чтоб туда смогли вернуться умники, которые расскажут, как правильно надо было их освобождать».
Весьма своеобразно знаменитый афоризм подчеркнула судьба автора. Клаузевицу Россия может быть благодарна. В 1812 году запуганная Пруссия подчинила Наполеону корпус генерала Йорка (воевал под Ригой). Подполковник русской службы Клаузевиц способствовал переходу Йорка на нашу сторону. Правда, Наполеон тогда уже держал в кармане яд на случай плена.
Итак, «Война и мир», ночь перед Бородино. По дороге едут Вольцоген с Клаузевицем. «Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muß im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben (Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить), – говорил один.
– O, ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwächen, so kann man gewiß nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen (О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц)...
– Да, im Raum verlegen (перенести в пространство), – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей... – Im Raum-то у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно… Эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят… Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители!»
Вольцоген – тоже историческое лицо, адъютант генерала Пфуля, автора тупикового изначального плана войны 1812 года. Этот же Пфуль – автор плана, закончившегося Йено-Аурштедским сражением, уничтожением Пруссии за две недели.
«Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль». Сам Толстой очертил этот круг зануд и неудачников: Вейротер, Мак, Пфуль, Клаузевиц.
Справедливости ради признаем: труд Клаузевица вовсе не исчерпывается злосчастным афоризмом. Твердящие его в 2023 году скорее вредят его автору. Клаузевиц критиковал «кабинетные войны» еще большего доктринера Пфуля. Но элементов новизны тотальных войн не разглядел.
