Пианист из США, гитарист из Киргизии, певица из Казахстана

На фото Андрей Колосков. Фото со страницы фестиваля Big Sky-2017 в социальной сети

В Москве стартовал 2-й Международный конкурс молодых джазовых исполнителей Big Sky-2017. С 10 марта по 10 мая на сайте проекта проходил онлайн-прием заявок конкурсантов в возрасте от 18 до 28 лет. По результатам отбора лучшие участники выступят в двух финальных концертах в Центральном доме кино 26 мая и 1 июня. В этом году лауреаты также получат возможность участвовать в туре по России, который устраивается совместно с Ассоциацией малых городов России, и  записать сборный диск "Big Sky-2017".  Музыкальный критик Надежда ТРАВИНА встретилась с организатором этого проекта, джазменом, композитором и создателем джазовых фестивалей Алексеем КОЛОСОВЫМ.

– Алексей Сергеевич, почему именно Big Sky? Чем оправдано такое поэтичное название?

– Несколько лет назад так назывался мой проект – группа, состоящая из джазменов очень высокого класса. Мы записали с этой командой весьма значительный для меня альбом Three Days/«Три дня».  С одной стороны, это название отражает определенный этап моей жизни, а с другой – это образ, насыщенный  понятным смыслом. Это большое светлое пространство, на которое должны выходить молодые джазовые музыканты с целью продемонстрировать себя и свои таланты. Цель нашего конкурса – не только выявление молодых дарований из разных стран. Прежде всего мы хотим помочь им сделать первые шаги в карьере. На прошлом конкурсе одного из победителей – саксофониста из Новосибирска Андрея Константинова – мы возили в сентябре на международный фестиваль в Испанию, и там он выступил на одной сцене с мировыми звездами джаза. После этого его дела пошли заметно в гору.

– То есть победители становятся востребованными? Они смогут заключить контракт с продюсером или звукозаписывающей фирмой или же все зависит от заинтересованности конкретного члена жюри?

– Да, я думаю, что мы будем заключать с ними контракты. Но пока говорить об этом немножко преждевременно. В любом случае у них  есть возможность привлечь к себе внимание благодаря конкурсу, потому что в жюри входят очень авторитетные деятели из разных стран. И среди зрителей там окажется наверняка много влиятельных профессионалов, которые смогут заинтересоваться этими музыкантами, что-то им предложить.

– Вы проводите Jazz Big Sky уже во второй раз. Какие главные отличия этого конкурсного года от предыдущего?

– Отличий довольно много, но давайте по порядку. Во-первых, конкурс начнется с пресс-конференции 25 мая в ТАСС. Во-вторых, финальный тур будет проходить в замечательном месте – в Большом зале московского Дома кино, что для нас, безусловно, очень приятно. Помимо самих конкурсных прослушиваний в рамках нашего проекта существуют и сопутствующие мероприятия, которых не было в прошлом году. Например, это выставка произведений изобразительного искусства, навеянных джазом, в фойе Дома кино (с 25 мая по 10 июня). На экспозиции представлены самобытные работы – я сам немало сделал для себя открытий. Назову лишь некоторые имена: Тамара Аксирова, Сергей Марченко, Илья Маршак. У наших слушателей появится возможность познакомиться с живописью и графикой, возникшими под впечатлением от джаза. Кроме того, на Страстном бульваре состоится выставка известного фотохудожника Павла Корбута, снимающего джаз довольно давно. В целом по сравнению с прошлым конкурсом все стало намного масштабнее и многообразнее.

– Прошлый конкурс наверняка подарил джазовому искусству немало талантов, и, судя по всему, в этом году у жюри прибавилось работы. По какому критерию отбирали заявки, которые участники присылали на сайт?

– В этом году заявок было на порядок больше, чем в прошлом, – просто целая лавина! Поэтому я был в довольно сложном положении, так как именно я занимался отбором музыкантов во второй тур. Жаль, что у нас нет возможности наряду с конкурсом провести еще один, связанный исключительно с джазовым вокалом, поскольку огромное количество заявок было от джазовых певцов.  Во второй тур вышли девять человек, а по первому моему списку их оказалось в два раза больше, и пришлось сократить, ибо это противоречит условиям нашего конкурса. Среди финалистов могу выделить пианиста из США, гитариста из Киргизии, певицу из Казахстана. У нас есть удивительно самобытный пианист из Ирана, и, несмотря на то что этот музыкант готовил себя к карьере на Западе, сам факт, что в этой стране есть молодые яркие джазмены, – это удивительно. Мне бы хотелось, чтобы он попал в число победителей.

– В конкурсе существуют четыре номинации: «Лучший вокалист», «Лучший ансамбль», «Лучший композитор», «Лучший инструменталист». А как насчет «Лучшего импровизатора»"? Почему нет отдельной категории для одной из важнейших составляющих джаза?

– Дело в том, что, когда речь идет об инструменталистах, ансамблях –  само собой подразумевается, что у них обязательным условием является показ своих способностей в области импровизации – а в аранжировках несколько солистов могут продемонстрировать свои импровизаторские дарования. Когда речь идет о вокалистах – то же самое, ведь джазовый вокал – это особая сфера. Вынести импровизацию в отдельную номинацию не было необходимости. Вот, смотрите – допустим, саксофонист, попавший в финал, выходит играть две композиции, и внутри каждой обязательно возникнет импровизация, и так происходит с каждым из исполнителей. Как это оценивать? У нас есть четкие критерии. Джаз – это совершенно особый  интернациональный язык, которым нужно пользоваться. И его законы известны профессионалам.

– В рамках конкурса прошел цикл ваших лекций под весьма остроумным названием «Когда не хватает джаза», охватывающий историю этого стиля. Как вы считаете, сегодняшней публике нужно прививать интерес к джазу? И всегда ли нам его хватает?

– Эти лекции предшествовали второму туру и проходили в замечательной Библиотеке искусств имени А.П.Боголюбова, которая скорее напоминает музей, чем библиотеку, – там есть концертный зал с органом. Это некий отголосок моей одноименной радиопрограммы, существовавшей с 1987 года на радиостанции «Юность», затем, с 1991-го – на радио «Россия». Понимаете, я глубоко уверен, что людей надо приобщать к джазовому искусству. Если бы я так не считал, я бы не тратил время и силы на эту программу, потому что она была по своей сути просветительской. Я очень серьезно готовился к ней, но я в первую очередь музыкант, хотелось больше заниматься музыкой... Я делал ее для людей, живущих в нашей российской провинции (а изначально вообще во всем Советском Союзе). В 80-е было мало возможности слушать живьем зарубежных джазовых музыкантов, они очень редко к нам заезжали. Такой источник информации об истории джаза был очень важным – тогда еще не было Интернета, и возможностей находить интересные лекции было намного меньше. С первых выпусков программы я получал большое количество писем – резонанс был громадный.

– Конкурс второй год подряд проходит в Москве. Есть ли идеи расширить географические границы?

– Да, есть.  Какие-то шаги в этом направлении мы сделаем уже в этом году, потому что, по всей видимости, поедем с победителем этого сезона в Польшу записывать там альбом.  Это, согласитесь, даст больше возможности музыканту о себе заявить.