Михаил Федотов
Фото Reuters
Поэтому, когда Дмитрий Медведев в свою бытность президентом выдвинул идею о пересмотре международных конвенций именно с учетом феномена Интернета, мировое сообщество, и прежде всего лидеры ведущих стран, весьма скептически отнеслось к этой инициативе. И я понимаю – почему.
Во-первых, те существующие международные нормы защиты интеллектуальной собственности хотя и дают сбои, но все-таки привычны и отработаны. Во-вторых, после заключения в 1996 году договоров Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС) по «интернет-правам» в арсенале борьбы с пиратством появились новые приемы и методы.
Но это полумеры. Мы не можем продолжать жить доинтернетовскими представлениями и порядками. Интернет не знает границ, и это усложняет, запутывает прежнюю логику. Правда, один мой бывший аспирант в своей кандидатской диссертации предлагал привязать доменные зоны Интернета к национальным юрисдикциям. Но очевидно, что этот вопрос можно попробовать решить только на международном уровне, а его решение не станет панацеей от всех бед киберпространства.
Насколько мне известно, сейчас в Государственной Думе соответствующий подкомитет комитета по информационной политике пытается разработать какие-то законодательные акты, касающиеся Интернета. Не знаю, используют ли они наши с профессором Астамуром Тедеевым проекты. Но знаю точно, что это крайне сложная задача, и только легкомысленным, мало понимающим проблему людям может показаться, что достаточно написать в законе о том, что какое-то действие преследуется и в Сети тоже, как сразу же правопорядок установится.
Любой закон действует в пространстве, во времени и по кругу лиц. Это классика. Но в Интернете свои представления о пространстве и времени. А что касается «круга лиц», то это не люди, а компьютеры, аккаунты, аватары, IP-адреса и т.д. И как российский Уголовный кодекс ни формулируй – на территории других стран он применяться не будет. Мы имеем дело с ограничителями, которые обусловлены универсальностью и трансграничностью Интернета.
И не стоит думать, что в других странах применение законодательства в Интернете дает какие-то несравнимые с нами результаты. До 1996 года даже в самых развитых странах мало кто понимал, что мир стал жить в такой реальности, к которой старые порядки неприменимы. Но затем пришлось не только задуматься об этом, но и начать что-то делать – так возникли договоры ВОИС по авторскому праву, а также по исполнениям и фонограммам. Увы, это всего лишь паллиатив – ни Богу свечка, ни черту кочерга. Конечно, эти договоры расширяют возможности правообладателей. Однако отсюда вовсе не следует, что интернет-права будут соблюдаться. Напротив, они нарушаются ежесекундно и тысячекратно.
Я вижу перспективу только в одном: наряду с жестким копирайтом должен появиться иной – более мягкий и гибкий. Примером может стать работающая сегодня во многих странах мира система CreativeCommons, которую основал профессор из Принстона Лоуренс Лессиг. В ее основу были положены бесплатные для пользователей свободные лицензии, в которых авторы и другие правообладатели могут выразить свое согласие на некоммерческое использование их произведений в Интернете. Благодаря таким лицензиям пользователи могут легально обращаться с произведениями, не опасаясь обвинений в нарушении авторских прав.
Но российское законодательство не приспособлено к таким новациям. У нас авторы и правообладатели не могут передавать права на свои произведения иначе, чем по авторскому, издательскому, лицензионному договору. И только в письменной форме. Исключение сделано только для договоров об использовании произведения в периодической печати.
Допустим, я написал стихотворение и разместил его у себя на сайте, который открыт для всего мира. Спрашивается, может ли некто скопировать мой стих и разместить у себя на сайте?
Технически – да, юридически – нет.
И даже если напишу у себя на сайте «Все, кто хочет, копируйте мой стих!», это разрешение или предложение не имеет юридического значения. Ведь никакого авторского договора при этом не подписывается. В этом смысле наше законодательство очень архаично.
Чтобы понять, насколько наше законодательство об авторском праве неэффективно, архаично, эфемерно и далеко от реальности Интернета, найдите какую-нибудь новостную заметку в Сети и попытайтесь отыскать все ее клоны. Вам сильно повезет, если отыщется только десяток аутентичных копий и вольных переложений этой заметки. Хуже, когда сотня или тысяча… Бороться с этим путем индивидуальных претензий и исков бессмысленно: затраты не окупятся никогда. С таким же успехом можно пытаться с помощью мухобойки уничтожать комаров на болоте. Интернет неудержим, он меняет правила игры настолько, что надо менять и юридические механизмы.
Поэтому я нахожу инициативу Медведева правильной, когда он предложил модернизировать международные инструменты защиты авторских прав. Но он не был поддержан, прежде всего потому, что существующие ныне порядки в копирайт-индустрии приносят сотни миллиардов долларов прибыли. Изменение нормативной базы неминуемо приведет к изменению денежных потоков, к формированию новых моделей бизнеса. Но это уже разговор отдельный.
Должен сказать, что юридическая наука со своей стороны пытается предложить что-то конкретное. Так, член нашей кафедры ЮНЕСКО Елена Войниканис недавно выпустила интересную монографию «Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху: парадигма баланса и гибкости». В том же направлении работают профессор Астамур Тедеев и Руслан Будник. В целом наша кафедра в Высшей школе экономики специализируется именно на этой проблематике.
Возьмем проблему разработки программного обеспечения. Если вы создаете новую программу на базе имеющейся, не получив согласия правообладателя, значит, это пиратская продукция, которую коммерциализировать будет проблематично. На этом горели многое талантливые российские программисты: они создавали хороший товар. Но на легальном рынке это тут же изымалось. Не потому, что плохо сделано, а потому, что вразрез существующему правопорядку.
Может быть, уже стоит подумать не о запретах, наказаниях, изъятиях, а о том, чтобы попробовать привести нормативную базу в положение, отвечающее возникшей реальности. А мы сейчас, получается, пытаемся заставить всех стоять на голове. Или ездить на машине вверх колесами.
Но как только мы пытаемся принять естественное положение, слышим зычное: «Не нарушать!»
Но ведь ничто не нарушает жизнь так, как это делает отставший от нее старый, ворчливый порядок…
