Сергей Кузнецов
Это тоже они. Эпатажная поездка в метро. Фото Екатерины Клочковой
Именно так он описывал своих главных читателей – молодых людей, именующих себя хипстерами. Тогда традиционный музыкальный фестиваль «Пикник» «Афиши» собирал свыше 50 тыс. человек.
Конечно, не все они были хипстерами. Но Сапрыкина волновало именно это большинство. По той причине, что хипстеры были ему интересны, и потому, что они стали вызывать «дикое раздражение окружающих, и не только в российских столицах».
Международный масштаб раздражения хипстерами Сапрыкин в своей колонке подтверждал ссылкой на нью-йоркский Time Out, который в специальном номере пытался объяснить: «Почему хипстеры должны умереть». Вспоминает автор и журнал Adbusters с его приговором – «Хипстеры: тупик западной цивилизации».
Так кто же они такие?
Термин «хипстер» появился в США в 40-х годах XX века. В основе лежит to be hip, что означает «быть в теме». Но хипстер – это еще и образ. Недаром фильм Валерия Тодоровского «Стиляги» на Западе перевели как «Хипстеры». А если учесть, что стиляг, как следует из сюжета, у нас в свое время перевоспитывали, то вот вам и драматургия.
Но хипстеры появились в России уже в отсутствие социалистической идеологии, тогда кто и почему начал их преследовать? Выяснилось, что неприятие поступать и расти от определенной части общества. Скажем, от тех граждан, которые бдительны к любой «заразе», занесенной к нам с Запада.
И это, правда, что зло пришло оттуда. Несмотря на то что первые американские хипстеры были выходцами из пролетарских кварталов. Облачаясь на манер английских тедди-бойз в бархатные пиджаки, надевая узконосые туфли и галстуки-бабочки, американские предшественники наших хотели таким образом выдавать себя за высший свет.
В России хипстеры появились в конце 2000-х годов. И у них была иная родословная. Один из них, Илья Клишин, тогда 25-летний выпускник МГИМО, заявлял, что хипстеры есть «первые повзрослевшие дети новой капиталистической демократической России». Они ничем не отличаются от своих сверстников в Южной Корее или Испании, это западные люди: развлекаются в клубах, слушают неплохую музыку, одеваются со вкусом, читают не самые глупые книги.
Поэтому автору очень не нравилась другая часть его поколения, «которая, объединив усилия с популярными блогерами, этой низшей кастой журналистов, вечно неопрятными ханжами, развернула охоту на ведьм. У них на все готов ответ: «Ах, так ты ж хипстер, сука».
Клишин обещал, что хипстеры через десять–двадцать лет станут «топ-менеджерами, известными журналистами, архитекторами, музыкантами и прочими не последними людьми в стране. И что именно неизбежность появления у власти хипстеров страшит их суровых оппонентов. «Хипстер – это звучит гордо!» – так заканчивался манифест.
Татьяна Прудинник, белорусская художница, одна из создателей портала ресурса Interfax.by настроена несколько иначе: «Они не вскрывают себе вены, как эмо, и не гуляют по кладбищам, как готы. Но молодежная субкультура хипстеров опасна другим – потерей личности и заменой ее на вещи, аксессуары и модные тренды. Этим людям ничего не нужно, они не способны создавать, придумывать, изобретать. Они хотят сидеть в кофейнях и обсуждать одежду, журналы и поездки в Лондон. Растет поколение потребления, не имеющее собственного мнения и вкуса.
Это современные снобы, формирующие свои предпочтения исключительно на основе того, что какие-то вещи или произведения искусства похвалили представители элиты (журналисты, модельеры, звезды). Хипстеры ходят исключительно на те выставки и кинофильмы, которые признал хорошими какой-нибудь авторитетный модный источник. Они искренне считают себя одаренными интеллектуалами и индивидуальностями, хотя являются точными ксерокопиями друг друга и не способны придумать что-то сами.
Ничего из увиденного и прочитанного не воспринимается и не понимается, лишь служит поводом сказать в компании себе подобных: «А я уже читал!» И оценка – «классно» или не «не классно». В зависимости от того, что говорят авторитеты.
Вы представляете, как страшно: целая армия людей, которые могут только запоминать и воплощать чужие идеи и готовы все отдать за очередной модный аксессуар. Родители, берегите детей от разжижения мозга!»
Интересно, что есть сторонники концепции, что хипстеров с их потребительским азартом придумал бизнес. Все-таки как покупатели они не так скромны, как готы или эмо.
Российские хипстеры ежегодно тратят на любимые вещи около 100 млрд. руб., утверждает журнал «Секрет фирмы», который вместе с ProfiOnlineResearch провел исследование хипстерской аудитории и выяснил перспективы работы рынка на эту субкульуру. Оказалось, что по городам и весям в общей сложности живут около 350 тыс. человек, идентифицирующих себя с этой субкультурой.
Заведующая кафедрой социологии НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург) Елена Омельченко считает, что у «ядра» субкультуры – ее носителей – всегда есть периферия – те, кто перенимает отдельные элементы хипстерского образа жизни, с ними эта группа намного шире. Медиахолдинг LookAtMedia, работающий для хипстеров, оценивает свою потенциальную аудиторию в несколько миллионов человек. Вокруг хипстеров уже сформировалась целая инфраструктура из продавцов гаджетов, одежды и обуви, из модных кафе и ресторанов. Их владельцы неплохо зарабатывают. Но чтобы попасть в такой «бизнес-клуб», нужно освоить несколько принципов работы с этой непростой аудиторией.
Хипстер, по расчетам журнала «Секрет фирмы», на свои любимые вещи тратит не меньше 270 тыс. руб. в год. Таким образом, ВВП мира хипстеров составляет почти 100 млрд. руб.
И все бы хорошо, но люди, стоявшие у истоков хипстерского движения, почему-то исполнены пессимизма.
Юрий Сапрыкин: «Для меня последней каплей стал репортаж «Коммерсанта» с митинга на Триумфальной – там Лимонов рассказывает, как омоновцы за руки, за ноги тащат его на разрешенный митинг, «а в этот момент со сцены подлецы-правозащитнички разглагольствуют о каких-то там хипстерах». Если термин фигурирует уже в таком контексте, понятно, что всем порядочным людям хочется бежать от него как можно дальше. Ощущаете ли вы, что время этой субкультуры заканчивается, что сейчас пойдет что-то новое?»
Это он задал такой вопрос своим соратникам, журналистам. Они сидели и долго об этом говорили. Из умной беседы так и выделилось точное понимание того, куда идут хипстеры и какие причины влияют на эту неопределенность. Даже в цитировании Лимонова есть два смысла. То ли он хотел подчеркнуть ничтожность этого движения в сравнении с революционностью национал-большевиков. То ли подчеркивал их вредоносность.
Единственный оптимистический прогноз сделал журналист Дмитрий Ольшанский: «Я думаю, что в России через два-три года будет полное торжество зеленого чая, хипстеров и Европы. А уже через 8–10 лет здесь будет мрачное националистическое государство и наша судьба будет столь же загадочна и сомнительна, как судьба людей, которые могли сидеть в такой модерновой комнате в 1910 году. Но даже если мой прогноз оправдается, герои этого мрачного послезавтра все равно будут развиваться в ту же сторону, они все равно будут стоять в очереди за айпэдом. Это все равно будет путь европеизации, просто он может оказаться кровавым, сложным и трагичным».
Эта сложность и трагичность ощущается уже сегодня. Для того чтобы это понять, прочтите текст блогера Никиты Елизарова, публикуемый рядом с моими заметками. Он тем хорош, что был написан как бы изнутри того мира, который мы, сторонние люди, хотим понять.
Дарья Гармоненко