Леонид Григорьев
До Силиконовой долины еще топать и топать! Фото Reuters
Что такое креативный класс и зачем он нужен стране? В отличие от многих, не хочу претендовать на очередную формулировку того, что сегодня требует скорее размышлений, выводов, подсчетов, сравнений наконец. Кроме того, тема стала модной. Это видно по тем, кто с радостью сам причисляет себя к «людям креатива». Тогда уж надо сделать еще проще – объявить свободный набор в союз сторонников всего нового и передового. Даже интересно, кто останется в дружине косных и замшелых…
Но если чуть серьезнее – являются ли, например, актеры театра и кино креативным классом? Нет, скажет нам режиссер – таковым здесь выступаю только я. Ну, может, еще слегка креативен мой оператор… если я ему это позволю. Актерам же можно «зажигать» на капустниках или кастингах, где они хотят понравиться режиссеру. Но актеры-то сами думают иначе.
Если же серьезно говорить о политике, то явным креативом здесь обладают скорее всего консультанты, пишущие речи и иные тексты для политических деятелей. Или это аналитики, способные исследовать ту или иную ситуацию для срочных решений президентов и министров. Креативность действующего политика – «дело темное», иной раз хотелось бы чего-то более спокойного и предсказуемого.
А если еще и дети рождаются…
Однако говорить о том, что такое качество есть нечто редкое и уникальное, нельзя. Своей креативностью, способностью к выбору человек подобен Богу, и этим он выше ангелов! Так что способность создавать новое и необычное распространена в обществе. Причем у детей она развита больше, но с возрастом это качество снижается или утрачивается вовсе… Если, конечно, не сопротивляться этой утрате с помощью семьи, школы и среды.
Есть и такие индивидуумы, у кого креативность продолжает многие годы выражать себя в профессии или в иных занятиях. Такие примеры нам больше известны в искусстве: Олег Табаков, Владимир Этуш, Юрий Любимов и Марк Захаров, которые по этой части дадут фору многим младшим коллегам.
Мне кажется, креативность, как элемент гениальности, мало зависит от количества прожитых лет. Кроме искусства, доказательством этому могут служить женщины.
Когда мы видим блестящую молодую леди в обществе мужчины солидного возраста, надо иногда задуматься, что это не всегда союз по расчету. Когда в 70–80 лет рождаются фильмы, спектакли, изобретения, книги, да еще и дети! – это та самая креативность и есть...
Нужны ли Генштабу творцы?
Но если мы серьезно посмотрим, где это качество применяется постоянно, то это будут две-три сферы, в которых креативность является чем-то вроде неизбывной и необходимой составляющей.
Во-первых, это бизнес, который по природе своей креативен. Потому что, в отличие от планового государственного хозяйства, вы все время вынуждены что-то придумывать и изобретать. Само слово «предприниматель» несет в себе эту творческую установку. Поэтому не надо удивляться тому, что в бизнесе часто выигрывают не самые образованные, а просто те, кто сильнее других «заряжен» на активную и разнообразную деятельность в конкурентной среде. Порой это есть неосознанное прикладное, нажитое не теориями, а опытом и сметливостью проявление креативности. Поэтому чем свободнее бизнес, тем выше конкуренция, качество продукции, а значит и уровень жизни.
Несмотря на то, что школу принято считать консервативным институтом, я отношу профессию учителя к креативной тотально! Прежде всего потому, что у него в ходе работы меняются дети, все время приходят новые подрастающие личности, всегда чем-то отличные от предыдущих. Дети каждый день ставят перед учителем самые разные задачи, создают неожиданные и нелегкие ситуации.
Вроде бы понятно: креативна та часть интеллигенции, которая занимается творческими делами. В этом смысле творцами являются диагност и хирург. Но мне, например, не хотелось бы, чтобы такие качества начал демонстрировать водитель автобуса или почтальон. То есть существуют сферы человеческой деятельности, где масштабная постоянная креативность, мягко говоря, не воспринимается. Но зато там важна именно обязательность, умение квалифицированно выполнять все необходимые действия и операции. В любом государстве есть службы, обязанности которых должны исполняться неукоснительно. Скажем, изготовление паспортов, вообще предоставление госуслуг.
Но есть в структурах госслужбы занятия, требующие творческого подхода. Избыточно художественной, на мой взгляд, бывает служба в ГИБДД. А по-своему творческая служба – охрана государственной границы. Творцы могут работать в Генштабе и в банковской сфере...
Есть направления, на которых сегодня отмечается быстрое движение технического прогресса. То же развитие информационных технологий. Активно меняются технологии и в энергетике. То есть все время находятся сферы с высочайшей скоростью изменений.
Но рядом же находятся области, где какие-то «каналы и шлюзы» работают по сто лет. И это вовсе не значит, что монополию на инновации можно за кем-то закрепить на долгие годы. На то он и прогресс, чтобы подпитывать конкуренцию, усиливать креативность, менять лидеров.
В одно время такими лидерами были физики-ядерщики, в другое – покорители космоса. Теперь айтишники возгордились тем, как у них там все меняется каждый день. А когда-то воспевали разработчиков лекарств, создателей звукового кино или придумывали что-то вроде кубика Рубика, покорившего мир…
Но прогресс никогда и никому не обещал вечной преданности. Завтра прорыв может начаться там, где мы сегодня ничего не ждем. Сегодня одна картина развития, завтра – другая.
Если же идти не от профессий, а от социальной структуризации общества, то, наверное, считать креативным можно инновационный бизнес, какую-то долю менеджмента крупных компаний, значительный сектор науки, особенно академической (пока она еще существует).
В общем, под понятие «креативный» подпадает немалая часть общества. На мой взгляд, примерно 5–10% населения профессионально занято в областях, для которых инновационность, творческое мышление являются важным условием эффективной деятельности. Причем независимо от того, идет ли речь о госслужбе, бизнесе или свободных занятиях.
 |
| Новое трудное дело – развивать науку и
одновременно ее защищать. Фото Интерпресс/PhotoXPress.ru |
Какая-то часть политической сферы тоже весьма креативна. Потому что в ней нужно тоже все время что-то изобретать. Пусть даже не для общественного блага, а для победы на выборах. Причем для нечестной победы, на мой взгляд, требуется больше изобретательности, чем для того, чтобы выиграть борьбу по правилам.
Конечно, креативных людей подсчитывать всегда сложно. Трудно сказать, какую долю они занимают в среднем классе, который в развитых странах составляет 50–70% населения. У нас эта цифра примерно 25–30%. Но даже если креативная часть от среднего класса составляет 5–10%, все равно это очень много. Понятно, что большая часть креатива производится средним классом, но высшие и низшие тоже участвуют.
Такой, пусть грубый, подсчет говорит о том, что в нашей (и любой образованной и развитой, скажем, на уровне более 15 тыс. долл. ВВП на душу населения) стране есть большое число активных граждан, нуждающихся в условиях для своей творческой реализации. Конечно, тут многое зависит от того, что, кто и как в течение жизни талантливого, творческого человека поддерживает, высвобождает или, наоборот, зажимает и душит его неповторимую креативную энергию.
Жизнь на две страны
О том, что в России с этими условиями уже давно дела обстоят плохо, говорит другая цифра. Сегодня, в силу упомянутых выше проблем, мы имеем за пределами России еще примерно 2 млн образованных соотечественников. Одни из них в период трансформации эмигрировали, быть может, навсегда. Но большинство демонстрирует более прагматичный подход. Эти люди, оставаясь гражданами РФ, отправились туда, где высоко ценится креативность, в том числе и российская.
И тут я обнаружил удивительный парадокс. Дело в том, что как бы ни были креативны выходцы из России, на Западе их непременно ждут ограничения по части успеха, карьеры и т.д. Местные кадры, обладая менее сильными способностями, все равно обходят русских. И последние с этим согласятся. Иногда лучшие возвращаются домой. Но большинство тех, кто уехал на Запад, отправилось туда, чтобы быть подальше от нашей неспокойной политики – за тамошней стабильной и обеспеченной жизнью.
Вот, собственно, и парадокс: если во всем мире тихие люди сидят дома, а за границу рвутся авантюристы, то у нас наоборот – авантюристы остаются дома, а тихие россияне отправляются туда, где можно осесть в университетах или иных уютных местах.
Так появилась в российских интеллигентных семьях традиция – бакалавриат закачивать дома, магистратуру где-то в Европе, а работу искать в тихой загранице, конкурируя там с мигрантами всей центрально-восточной Европы за место под солнцем… Такой вот маршрут – от креативности и нервотрепки дома к сытой жизни на чужбине. Семьи завести там дороговато – только наши красавицы выбирают лучших мужей, ухудшая условия выбора местных девицам.
Какой же из этого вывод? Простой и не такой уж печальный. В нашей стране бесстрашный и креативный человек может выжить и даже преуспеть. А на Западе, где им будет управлять босс, образованный хуже, чем он? Да еще требовать всего лишь строжайшего исполнения возложенных обязанностей?
Нет, наши авантюристы под началом таких зануд не выживают.
Поэтому сегодняшняя российская диаспора на Западе в массе своей – это профессиональный аполитичный средний класс. Среди них нет политиков (исключением может быть только Израиль). То есть россияне, осевшие за рубежом, – это часто профессионально сильные люди.
Таким образом, мне кажется, что есть отечественная креативность, ее можно заметить в социальных, политических условиях и даже в Сети. Так вот ее носители все-таки больше оседают в собственной стране. В мир же скорее отправляются более спокойные, а также люди с инженерной и прочей неброской креативностью. Дома таким неуютно из-за бюрократов.
Хочу вернуться к общепризнанному выводу: пик креативности в большинстве случаев приходится на молодость человека. Такой расцвет начинается лет в 20 и продолжается пару десятилетий (а кому повезет – то и после «кризиса среднего возраста»).
Что это означало с точки зрения смены поколений? Те, кто родился в 1970 году и дальше, попали под удар кризиса 1990-х годов. Следовательно, им пришлось не креативность в себе развивать, а работать, чтобы выжить, или эмигрировать. Были такие, кто пошел в бизнес.
Те, кто родился в 80-х, чувствовали себя немного полегче. Они уже выходили на рынок 2000-х годов. У меня больше учеников такого возраста. Они более-менее нормальные – без дурмана диких денег и бедности, психологически устойчивые.
Тем не менее внутренняя бедность страны и резкая нехватка сложных (хорошо оплаченных) рабочих мест создает проблемы для профессиональной и личностной реализации.
Старшие поколения, как только открылись ворота на Запад, ринулись туда просто жить и зарабатывать. Затем в ту же сторону поехали ученые, которых стимулировали не просто деньги, а прежде всего отсутствие в своей стране условий для эффективной работы в науке. Правда, многие коллеги первым делом летели в Рио-де-Жанейро, надевали белые штаны и фотографировались на Копакабане. Тем не менее среди них оказалось немало тех, кто за рубежом преуспел в научных достижениях, добился престижных международных наград.
Сегодня же отток креативной молодежи на Запад идет потому, что она не видит перспектив для эффективной занятости в своей стране. Думаю, что этих молодых людей не очень волнует декларативная политика российской власти. Они больше удручены тем, что со своим хорошим образованием, полученным как дома, так и за границей, в России их лучший вариант трудоустройства – либо огромные компании (в которых уже свои кланы), либо госорганы, которые не креативны – как по природе вещей, так и в отсутствие реального политического процесса, живой и честной конкуренции.
А что это сулит амбициозным и молодым? Остаться здесь, чтобы «креативить» коррупцию или заниматься минимизацией политических рисков для нынешней элиты?
Поэтому они уезжают и устраиваются там в хорошие университеты или фирмы. Их принимают, потому что они лучше многих местных подготовлены. У них там не получится блестящей карьеры, но, как минимум, выстроится обеспеченная и спокойная жизнь, при которой пострадает разве что креативность.
Для тех, кого это не устраивает, есть другой вариант: получить образование на Западе, начать там работать, а затем вернуться домой, чтобы получить престижную должность или интересную работу (скорее всего в бизнесе).
Таким образом, есть существенные экономические и социальные стимулы эмиграции российской молодежи для того, чтобы самореализоваться в креативном плане и хорошо заработать. Такой вариант показывет, что у способного человека часто есть не только долг перед семьей, но ответственность за свой талант.
Открытые границы и колоссальный перепад в перспективах самореализации молодых людей в России и на Западе делает бессильными попытки удержать их в своей стране какими-то административными средствами или пропагандой. Как правило, остаются те, кто плохо подготовлен. Больше всех уезжают представители середины среднего класса и оседают там без высоких перспектив. А вот возвращаются домой чаще всего самые креативные. То есть те, кому не в силах терпеть над собой скучного босса, к тому же плохо понимающего твои идеи.
Но у нас с теплым приемом активных «возвращенцев» тоже проблемы. Соотечественников стран Запада и СНГ мы если и принимаем, то больше в обычные, рядовые отрасли. Поэтому знающие себе цену профессора, люди искусства научились работать, как говорится, на два континента.
Это ученые, разработчики, преподаватели, бизнесмены, которые работают и живут на два дома. Либо они постоянно курсируют самолетами туда и обратно. Либо делят свое пребывание на полгода на родине, полгода «на чужбине». Как, впрочем, делят и семьи. Поэтому нередко уже их дети обзаводятся своими семьями, вступая в брак с иностранцами. И таким образом, Россия тоже теряет «креативный генофонд».
 |
| «Гаишник» – профессия, требующая
высочайшего творчества. Фото PhotoXPress.ru |
Мастеров кроссвордов нигде не ждут
Дело в том, что в последнее десятилетие в интеллигентных российских семьях все больше прививается домашнее образование. Это стало своего рода если не альтернативой, то страховкой школьному образованию, в котором контроль над процессом стал важнее самого процесса познания и развития. Нагромождение экзаменов, тестов, критериев проверки как учеников, так и преподавателей стал важнее самого образования. Этот бредовый перекос оттягивает время, силы, убивает интерес к содержанию учебы. Тот же ЕГЭ подавляет креативность старшеклассников, которые перестали читать интересные лично им важные книги, а всецело переходят на заучивание правильных ответов на тесты главного экзамена, убивающего индивидуальность и творческое начало.
Зачем стране такое количество решателей кроссвордов – понять трудно.
Все вышесказанное подводит нас к выводу: образованная российская молодежь не выбирает эмиграцию, она выбирает самореализацию.
Так что же можно сделать для того, чтобы такая самореализация осуществлялась здесь и сейчас?
Теория веселого инкубатора
Несмотря на все потрясения, проблемы и утраты, вызванные кризисами и неустанным реформированием науки и образования, в реальной жизни возникают энтузиасты из числа учителей и ученых, которые не просто работают по договорным проектам, программам, грантам. Они находят возможность привлекать к решению таких задач студентов, аспирантов, молодых ученых, которые могли бы не только практиковаться в той или иной работе, но и получать за свой труд приличные деньги – им они нужны для самого насущного: съема квартиры, лечения родителей, обучения детей и т.д. Другими словами, опытный ученый должен находить такие проекты, которые давали бы ему возможность помогать своим ученикам. Та часть российской науки, которая ответственна за страну, без всяких указов госорганов и реформ РАН годами, десятилетиями выращивает и воспитывает тех, кто мог бы жить и эффективно работать дома. Никуда не делись подвижники, продолжающие сохранять в нелегких условиях своей страны научные школы и патриотические традиции отечественной интеллигенции.
Да, это подвижничество весьма драматично. Многие ученики все равно уезжают. Но, как я уже отметил, уезжают тихие. А «настоящих буйных мало», как объяснил нам поэт. Но они либо здесь остаются, либо сюда возвращаются, что не может не согревать душу учителя.
А если возвращаются, то их надо поддерживать. Это делают многие мои друзья, которые не стали циниками и прагматиками. Я в этом, как могу, тоже участвую и решительно поддерживаю усилия коллег. Мы часто обсуждаем разные вопросы науки, но всякий раз возникает вопрос, как сохранить или вернуть какого-то чрезвычайно талантливого и молодого ученого. Если не получается вернуть, пытаемся заключить с ним контракт и сотрудничать дистанционно.
Заинтересованность в отдельной личности, интерес к таланту наводит меня на мысль о том, что нам только кажется, будто в мире соревнуются «страны» как бюрократические аппараты. На самом деле в нем соревнуются активные, творческие личности. Во-первых, они создают самые разные новые продукты – технологические, художественные, культурные, информационные и т.д. И если из России талантливые, творческие люди перемещаются в США, то это им хорошо, а нам все-таки плохо – теряем инновации!
Есть у нас «патриоты», которые такому исходу даже радуются. Вероятно, до них еще не дошло, что в долгосрочном плане наш креативный класс будет поднимать еще больше мощность американского капитализма. Мы же выталкиваем (безответственной политикой, коррупцией, хозяйственным и бытовым беспределом) потенциально сильных специалистов. Это не высылка за рубеж, а действительно добровольный отъезд, но от этого не легче. Дело в том, что креативные люди, что естественно, обладают повышенной чувствительностью к несвободе творчества, бюрократическому диктату, отсутствию честной конкуренции, несправедливости, казнокрадству... Они и там, на Западе, сразу определяют любую предвзятость по отношению к ним, а уж у себя на родине – тем более!
Поэтому сегодня Россия если и поддерживает качество человеческого потенциала, то не столько за счет сохранения имеющихся талантов, а за счет того, что у нас, по моей версии, их рождается гораздо больше, чем в иных странах. Но радости нам от этого мало. Потому что таким образом мы обогащаем мир не только нефтью, ракетами и балетом, но и одаренными людьми. И это самое обидное.
Конечно, от создания экономических, политических, социальных условий для самореализации среднего класса зависит дальнейшее развитие и конкурентоспособность России. Даже если страна будет и нас окажется не 140, а 130 млн жителей. Но даже если в этом количестве в стране будет оставаться больше креативных людей, чем их оставалось до сокращения, мы станем сильнее, богаче и лучше.
Ну и, конечно, для своей реализации на родине этому креативному классу нужны свобода и справедливость.
Справедливость – для того, чтобы каждый творческий человек был уверен, что любая его идея, инновация – все, что он создает для общего блага, – всегда будут защищены законом и справедливым судом.
А свобода – это воздух любого творчества.
В связи с этим не могу не вспомнить здесь Экономико-математическую школу при экономическом факультете МГУ. Ей уже 45 лет. Видимо, это самая старая неправительственная организация страны. И формально самый старый «детский университет Европы».
Из этой школы вышла масса креативных граждан, причем не только экономистов или математиков, но и тех, кто проявил свой талант в самых разных областях деятельности. Что было и есть главным в работе этой школы? Экономика? Математика? Учители или ученики?
Все перечисленное имеет свое большое значение. Но главное, что было и есть у нашей школы, – атмосфера, которая не меняется там вот уже 45 лет. Эта атмосфера состоит из таких отношений между людьми, какие нельзя определить приказом по заведению. Их надо, что называется, нажить, наработать. Так это получилось здесь именно в условиях свободы. Именно она рождала все остальное – знания, умения, общение, взаимоуважение, демократизм и здоровое желание учиться, развивая в себе креативность.
Правда, тогда мы еще не знали столь модного сегодня слова.
