Павел Гусев: Блогер - это тот же «чайник»

Фото Reuters

Как  практик и организатор журналистики я глубоко убежден, что она в России не умерла. Мы говорим о той части журналистики, которая называется политической. Но есть огромный пласт, связанный с социальными проблемами. Существует экономическая журналистика. Да, там больше пиара, немало заказных материалов. Но есть очень интересные темы, связанные с глобальными проблемами в мире экономики.

Есть городская журналистика, историческая, экологическая, научная и т.д.

Говорить о смерти журналистики абсурдно! Да, есть деградации в отношении политического восприятия происходящего. Но надо вспомнить, что история – это спираль. Мы на новом витке вернулись еще не к 1937 году, но шпиономанию уже почувствовали. Поэтому, если говорить об историческом откате назад, то мы скорее где-то в районе 60-х.

И это подсказывает, что сейчас все исправить не сможем. Хорошо бы дальше в прошлое не съехать.

Откуда у меня такой скепсис?

Хотя бы оттого, что сегодня 85% средств массовой информации принадлежит государству и его аффилированным структурам. Проедьтесь по регионам. Я недавно был в Ижевске, где мне с гордостью сказали: «У нас есть одна независимая газета».

Вот что происходит в глубине России.

А мы сегодня пытаемся социальные сети, как заплатку, приложить к журналистике. Этим, я считаю, мы себя оскорбляем. Соцсети – это как телефон. Так давайте сейчас всех владельцев мобильников объявим журналистами.

У нас раньше были юнкоры в газете, были «чайники», от которых каждый день по 10 мешков писем приносили. Но «чайник» – никакой не журналист. Блогеры – это тоже кипящие «чайники». Переизбыток желания высказаться. Есть умные, хорошие люди, но не журналисты!

Что касается рейтингов. Мне как главному редактору высокий рейтинг нужен, чтобы получить рекламу. Если я не буду в десятке, я не получу рекламу по высокой шкале – официальную рекламу.

Сегодня медиабизнес сложнейший. Вот разрешили рекламу пива, все рукоплещут. Кроме тех, кто раньше получал рекламу пива. Из пивной рекламы в СМИ вернулось менее 4%.

Но журналистика есть, была и будет. А Интернет, я убежден, – это не СМИ, лишь средство массовой коммуникации, в структуре которой журналистика интересует всего 14–15% от тех, кто заходит в Интернет. Менее 10 млн. Из которых не все живут в России. Четверть читает и смотрит нас из-за рубежа.

А 100 млн  выбирают телевидение радио, прессу. Поэтому давайте думать о традиционных СМИ и о наших возможностях в это сложное для России время..