Геннадий Козлов
Умберто Эко умеет найти черты средневековья в любом из веков. Кадр из фильма «Имя Розы». 1986
К своему стыду, я до последнего времени почти ничего не знал о философских и публицистических трудах Умберто Эко. Другое дело его романы – «Имя розы», «Маятник Фуко», «Пражское кладбище»… Правда, первый роман я стал читать после громкой экранизации. Но это неважно. Важнее, что, когда все заговорили о его лекции «Вечный фашизм», я нашел ее в Сети.
Тут-то меня и пробило.
Я и сам подозревал, что идеология фашизма универсальна, и она только меняет окрас в условиях разных стран и времен. А тут об этом рассуждает мыслитель, который мальчиком пережил режим Муссолини, стал изучать этот феномен и понял, что «даже если удалить из итальянского фашистского режима один или несколько аспектов, он все равно продолжает узнаваться как фашистский». Устранив из итальянского фашизма империализм, получаем Франко или Салазара. Устраняем колониализм – выходит балканский фашизм. Прибавляем к итальянскому фашизму радикальный антикапитализм (чем никогда не грешил Муссолини), и получается Эзра Паунд, американский поэт-антисемит, осужденный в США за пропаганду фашизма, продолжает Эко и делает вывод: «Чтобы преодолеть этот разброд, следует вычленить список типических характеристик Вечного фашизма (ур-фашизма); вообще-то достаточно наличия даже одной из них, чтобы начинала конденсироваться фашистская туманность».
А дальше идет известный список типических характеристик Вечного фашизма.
1. Первой характеристикой ур-фашизма является культ традиции. Традиционализм старее фашизма. Он играл контрреволюционную роль Французской революции, но зародился в эллинистической Греции как реакция на рационализм родины философии.
Культ традиции сторонники ур-фашизма понимают как сочетание разноформных верований и практик. Здесь основа сочетаемости – прежде всего пренебрежение к противоречиям. По этой логике, все первородные откровения содержат зародыш истины. А если они разноречивы или вообще несовместимы, это не имеет значения, важна лишь некая исконная истина.
«Из этого вытекает, что нет места развитию знания, – пишет Эко. – Истина уже провозглашена раз и навсегда; остается только истолковывать ее темные словеса… Немецко-фашистский гнозис питался из традиционалистских, синкретистских, оккультных источников...
2. Традиционализм неизбежно ведет к неприятию модернизма. Как итальянские фашисты, так и немецкие нацисты вроде бы обожали технику, но они наслаждались лишь внешним аспектом индустриализации. В глубине немецкой идеологии главенствовала «теория крови и почвы», отрицающая дух Просвещения. Поэтому ур-фашизм, как правило, иррационален.
3. Отрицание рационализма обуславливает культ действия ради действия. Действование прекрасно само по себе и поэтому осуществляемо вне и без рефлексии. Думание – немужественное дело. Культура видится с подозрением, будучи потенциальной носительницей критического отношения. Тут все: и высказывание Геббельса «Когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за пистолет», и милые общие места насчет интеллектуальных размазней, яйцеголовых интеллигентов, радикал-снобизма и университетов – рассадников коммунистической заразы…
4. В современной культуре научное сообщество уважает несогласие как основу развития науки. В глазах же сторонников ур-фашизма несогласие есть предательство.
5. Несогласие – это еще и знак инакости. Ур-фашизм растет и ищет консенсусов с себе подобными, отвергая непохожесть и инородность. Таким образом, считает Эко, ур-фашизм по определению замешан на расизме.
6. Все исторические фашизмы опирались на разочаровавшиеся средние классы, пострадавшие от какого-либо экономического либо политического кризиса и испытывающие страх перед угрозой со стороны раздраженных низов. Фашизм находит в этом контингенте превосходную аудиторию.
7. Тем, кто вообще социально обездолен, ур-фашизм говорит, что единственным залогом их привилегий является факт рождения в определенной стране. Так выковывается национализм. К тому же единственное, что может сплотить нацию, – это враги. Поэтому в основе ур-фашистской психологии заложена одержимость идеей заговора, по возможности международного. Лучший способ сосредоточить аудиторию на заговоре – использовать пружины ксенофобии. Однако годится и заговор внутренний, для этого хорошо подходят евреи, потому что они одновременно как бы внутри и как бы вне.
8. Потенциальные соратники фашистов должны чувствовать себя оскорбленными из-за того, что враги выставляют напоказ богатство, бравируют силой. В детстве Умберто Эко внушали, что англичане – «нация пятиразового питания», что они, англичане, питаются интенсивнее, чем бедные, но честные итальянцы. Богаты еще евреи, к тому же они помогают своим, имеют тайную сеть взаимопомощи. При этом фашистская риторика рисует врагов одновременно очень сильными и очень слабыми – чтобы сторонники и были полны гнева и не теряли уверенности в своей победе.
9. Для ур-фашизма нет борьбы за жизнь, а есть жизнь ради борьбы. Раз так, пацифизм равнозначен братанию с врагом. Пацифизм предосудителен, поскольку жизнь есть вечная борьба. В то же время имеется и комплекс Страшного суда. Поскольку враг должен быть – и будет – уничтожен, значит, состоится последний бой, в результате которого данное движение приобретет полный контроль над миром.
10. Для всех реакционных идеологий типичен элитаризм в силу его глубинной аристократичности. В ходе истории все аристократические и милитаристские элитаризмы держались на презрении к слабому.
Ур-фашизм исповедует популистский элитаризм. Давая понять, что даже рядовые граждане представляют собой наилучший народ на свете, партия составляется из наилучших рядовых граждан. Рядовой гражданин может (либо обязан) сделаться членом партии.
11. В идеологии ур-фашизма героизм – это норма. Культ героизма прямо связан с культом смерти. Неслучайно девизом фалангистов было: «Победа или смерть!» Герой должен желать смерти как наилучшей компенсации за героическую жизнь. Правда, замечает Эко, в нетерпении герою гораздо чаще случается умерщвлять других.
12. Ур-фашизм переносит свое стремление к власти на половую сферу. На этом основан культ мужественности (то есть пренебрежение к женщине и беспощадное преследование любых неконформистских сексуальных привычек: от целомудрия до гомосексуализма).
13. В глазах ур-фашизма индивидуум прав личности не имеет, а народ предстает как монолитное единство, выражающее совокупную волю. Поскольку никакое количество человеческих существ на самом деле не может иметь совокупную волю, вождь претендует на то, чтобы представительствовать от всех.
14. Ур-фашизм говорит на «новоязе», который похож на тот, что был изобретен Оруэллом в романе «1984» как официальный язык английского социализма. Нацистские и фашистские учебники отличались бедной лексикой и примитивным синтаксисом, желая максимально ограничить для школьника набор инструментов сложного критического мышления. Но мы должны уметь вычленять и другие формы «новояза», даже когда они имеют невинный вид популярного телевизионного ток-шоу.
Заключает Умберто Эко свои размышления тем, что предупреждает: ур-фашизм до сих пор среди нас, иногда он ходит в штатском и может представать в самых невинных видах и формах. Поэтому долг нормальных людей выявлять его сущность и указывать на новые его формы, каждый день, в любой точке земного шара. «Свобода и Освобождение – наша работа. Она не кончается никогда. Пусть же нашим девизом будет: «Так не забудем».
Конечно, я сократил изложение писателем признаков «вечного фашизма», но суть и смысл рассуждений такого автора исказить или потерять трудно.
