Технологии будущего освободят политику от всего, чем она сегодня гордится

И будут люди возлежать блаженно в оазисах из ярких мультиснов. Фото Reuters

Мир будущего уже сегодня начинает отбирать у человека многие функции. Прогнозируется, что роботы заберут часть работы. Однако высвобожденные люди все равно будут нуждаться в оплате определенного уровня их содержания. Уже сегодня такие эксперименты по выплате постоянного пособия начались в некоторых странах (Швейцария, Канада).

И уж коли человеку не придется трудиться, возникает новая проблема:  его надо будет чем-то занять дома. Сегодня эту функцию активно выполняют соцсети, видеоигры и телесериалы. Тем более что они одновременно с развлечением транслируют правила поведения. Уже сейчас, например, практически каждый американский сериал имеет оправданные сюжетно вставки, подталкивающие зрителя к правильному с точки зрения здоровья поведению. Дальше их будет больше, такие вкрапления примеров нормального поведения затронут и политику.

Дело в том, что раньше работа была не только трудовой деятельностью, но еще и средством контроля и самоконтроля: профессиональная среда, нахождение в коллективе, занятом определенной деятельностью, и это в значительной мере нормировало поведение.

С отчуждением части людей от активной работы мир столкнется с большим объемом отклонений поведения от привычных норм. Сегодня такую картину можно наблюдать в семьях тех, кто живет на пособие по безработице. Большое число невольных тунеядцев с отклоняющимся поведением станет проблемой для полиции будущего, которая возьмет на себя, как представляется, многие функции сегодняшних соцработников.

Уже сегодня западная полиция работает не только со случившимся преступлением, как мы; они отслеживают и потенциальные нарушения закона, которые предсказывает статистика, привязанная к конкретным городским районам. Отсюда возникает внимание к криминально заряженной среде, к будущим жертвам, которых также можно будет предупредить. Такую возможность дали алгоритмы, работающие с big data.

Таким образом, шаблон преступления «вытягивает» шаблон тех, кто может его совершить, когда условия совпадают с теми, которые потенциальный правонарушитель считает для себя безопасными. Наложение третьего шаблона, определяющего возможную жертву, окончательно предсказывает преступление.

В каком-нибудь фантастическом рассказе можно даже осуждать преступника, когда эти шаблоны совпадут в компьютере полиции. «Я же не совершал преступления!» – вскричит преступник. «Но мог», – ответят ему полицейские, отправляя за решетку.

Мир не любит неопределенности, он будет заполнять ее всеми возможными способами, поскольку неопределенность всегда несет в себе опасность. Многие социальные инструменты рассчитаны на долгие сроки. Школа как инструмент воспитания правильного поведения (она занимается и этим, а не только передачей знаний) работает с детьми 10–12 лет. Однако исчезновение массовой потребности в рабочей силе одновременно сократит потребность в массовом образовании.

Зачем учить человека, который всю свою дальнейшую жизнь, например, просидит за видеоиграми? В ответ на требования социально активных людей власти введут всего лишь несколько обязательных лет обучения, сделав все остальное образование платным, говоря в оправдание: «Учитесь, мы же не запрещаем».

Уже сегодня можно констатировать, что человечество активно переселяется из мира физического в мир информационный и мир виртуальный, который может стать второй жизнью, если не первой.

Уже сегодня человек просто заглядывает в свой смартфон в среднем 2600 раз в день, а каждый 10-й пользователь делает это более 5 тыс. раз. И начинается это обычно через 5 минут после пробуждения. А если добавить к этому заглядыванию телесериалы и видеоигры, да еще приплюсовать  просто сидение у экрана компьютера, то наша физическая жизнь становится скорее исключением.

Чтение книг развивает человека, без него невозможно возникновение критического мышления. А вот сидение у экрана работает с другими центрами мозга, способствуя деградации памяти и письма. Правда, моторика сохраняется от работы джойстиком, что внушает некоторые надежды.

Древние греки нас не понимают

В будущем, очевидно, изменится и понимание политики. Сегодня ею называется то, что государственные деятели обозначили как демократию. В наши головы вбили как истину: демократия – это выборы. Однако в античной Греции, откуда пришло это понятие, демократией считалось не это, а участие в принятии решений. Легко себе представить, что в будущем референдумы станут более важными, чем выборы. Автоматы, которые, к примеру, назовут политическими контролерами (некая аналогия с кондукторами в транспорте), будут выдавать обработанные результаты, куда хочет идти страна или мир. И это будет реальное обобщение воли миллионов, сделанное за секунды.

Однако считается, что идти на поводу у избирателей не очень правильное дело. У американцев есть такой метафорический ответ на эту проблему, раскрывающий, что должен делать президент. Можно сесть в лодку и плыть по течению общественного мнения. Можно поплыть в лодке с мотором наперекор общественному мнению, что тоже плохо. А можно поплыть под парусом в верном направлении, используя для этого ветер общественного мнения. То есть президент должен двигаться туда, куда нужно, а общественное мнение может ему в этом помочь.

Сегодня хорошие предсказания по выборам делаются даже на основании того, как хорошо выглядит политик, поскольку идеи и программы кандидатов часто совпадают. Симпатичный политик имеет больше шансов на избрание. Это вновь уводит нас от сути политики к ее форме.

Выборы на наших глазах превратились в соревнование алгоритмов, работающих с big data. Facebook стал кладезем такой персональной информации о каждом избирателе. Техника сегодня легко определяет, кого ты поддерживаешь политически, принадлежишь ли ты к ЛГБТ-сообществу, и быть может, ей даже известно, были или не были твои родители в разводе.

В будущем эта модель сделает ненужными выборы. Предпочтения каждого станут определять алгоритмы. Если такая система будет сконструирована так, чтобы не допустить в нее внешнего вмешательства, легко можно представить некие «выборы без выборов», когда президента будет определять автомат. Поскольку массовое сознание реагирует не на отдельные политические объекты, а на политические сюжеты. В частности, для одних оружие – это криминалитет, а для других – охота, поэтому реагирование на продажу оружия или на его запрет тоже будет реакцией на тот или иной сюжет.

Отсюда следует, что в будущем политология и литературоведение станут одной специальностью: политологи должны будут придумывать сюжеты для массового сознания. А они есть уже сейчас, причем готовые. Например, олигарх Волк заманивает Красную Шапочку, чтобы съесть ее вместе с бабушкой. Но члены партии «Х» с ружьями в руках спасают и бабушку, и Красную Шапочку. А партия «Y» плачет от своего бессилия.

Так литературоведение и фольклористика станут поставщиками политических программ, играя на тех же чувствах, что и создатели телесериалов.

Помидор только по жизни овощ

Вообще телеполитика с телеполитологами на экранах, комментирующими всё и вся, будет и дальше занимать важное место в формировании представлений граждан. Ведь сам факт не имеет значения, важна его интерпретация, понимание. Эта интерпретация позволяет зрителю уже самому понимать новые факты, которые будут появляться. Цензуру в этом случае заменяет самоцензура, только не в порождении текстов, как мы привыкли ее понимать, а в понимании их.

В одном английском военном документе нам встретилось хорошее разъяснение. Помидор – это фрукт. Это факт, информация, но понимание не позволит нам положить его во фруктовый салат.

Последнее американское голосование за Трампа было бунтом сельской Америки против городской. С точки зрения глубинки, города «жируют», получая все, а в глуши теперь дети не могут достичь того же уровня зарплаты, какая была у их отцов. Будущее мира сегодня футурологи видят как раз в городах, а не в странах. И все финансирование будет вкладываться в связность одних городов с другими.

Один немецкий футуролог написал: «Мы вступаем в эпоху, когда города будут значить больше, чем государства, а цепочки поставок станут более важным источником власти, чем военная мощь, главной задачей которой будет защита цепочек поставок, а не границ. Конкурентоспособные коммуникации – гонка вооружений XXI века».

Голос людей, от которых ничего не зависит, никогда не интересовал власти. Хотя они должны быть готовы к тому, что и плательщики налогов тоже будут уклоняться от их уплаты. Это объясняется будущим исчезновением и границ, и государств – в связи со свободным перемещением людей и финансов. Люди с деньгами потеряют интерес к государству и не захотят платить ему налоги. Питер Тиль, предприниматель, создавший платежную систему PayPal, попытался построить плавучий город-остров для миллионеров, где бы они могли спокойно жить, не платя налогов.

Фейк мы можем рассматривать как собственный информационный мир, выстроенный вокруг предпочтений конкретного человека. Каждый может иметь свой собственный мир со своим собственным президентом в голове. И поскольку это будут информационно-виртуальные миры, они не будут конфликтовать в физическом пространстве с мирами других. И наступит всеобщий мир, поскольку миры каждого не будут иметь никакого значения для других. Кстати, страны тоже смогут договориться под эгидой ООН проводить свои войны методом компьютерного моделирования. ООН обеспечит справедливость результата и подчинение проигравшего мировому сообществу.

Характерной особенностью будущего станет отсутствие секретов, когда приватное легко становится публичным, что мы видим уже и в наше время. Именно по электронным следам человека можно увидеть всю его жизнь на посекундной основе. Исчезновение приватности тоже ведет к смерти выборов, если, по сути, исчезает тайна твоего голосования.

Политика будет менее заметной, поскольку в ней не будет резких изменений из-за того, что она будет меняться все время, следуя автоматическому обобщению. Политика нашего дня движется между установлением разрешений и запретов, задавая их через закон. Мир без запретов лишает политику наполнения. Будет разрешено все или почти все, потому что государство будет жить отдельно от граждан, ничем им не помогая.

Интернет вещей даст роботов-полицейских и роботов-врачей, ведь самым дорогим будет человеческий труд, пользоваться которым смогут только единицы. Защиту живого полицейского смогут позволить себе только единицы. Робот-политик тоже просто будет аккумулировать данные по тому или иному вопросу, записанные в предпочтениях граждан в будущем варианте Facebook.

Детей будет рождаться резко меньше, ведь они являются обузой, съедающей лучшие годы родителей. Вполне возможно, их будут вести от искусственного зачатия до взросления тоже автоматы. Число детей будет определяться заявками города на потребность в рабочих руках.

Как видим, политика будущего стремится к тому, чтобы стать автоматической. Радикальная политика останется только бунтарям-одиночкам, которые, не соглашаясь со статус-кво, будут пытаться изменять какие-то устоявшиеся параметры жизни. Но власть масс, обеспеченная самыми передовыми технологиями, будет этому сопротивляться, ведь массы всегда и везде считают правыми только себя.

В целом техническое развитие человечества уничтожает многие базовые параметры, на которых основана политика сегодня. Отпадает потребность в выборах, исчезает приватность, уйдет правление одного человека на вершине бюрократической пирамиды, поскольку у него не будет возможности принимать единоличные решения. Придет коллективное правление, выстроенное на алгоритмах big data. Мир станет понятнее. Но необязательно лучше.

Киев