Джулиан Ассанж в непрозрачной парадигме постмодерна

Таким он был семь лет назад. Фото Reuters

В течение семи лет Джулиан Ассанж, один из основателей знаменитых WikiLeaks, скрывался в посольстве Эквадора в Лондоне. Но 11 апреля этого года он был из посольства изгнан и немедленно арестован британскими властями. Министр иностранных дел Эквадора заявил, что посольство «устало от хамства» зажившегося гостя.

Всего у министра было девять пунктов претензий: Ассанж катался по небольшому зданию посольства на скейтборде; он грубил охране и даже с ней дрался; он обвинял посольских сотрудников в том, что они шпионят за ним в пользу США и тайно записывают его на видео; он создавал проблемы для Эквадора в отношениях с другими странами; не следил за личной гигиеной, и у него были какие-то «особенно неприятные проблемы», связанные с нездоровым пищеварением.

Кроме того, он не ухаживал за своей кошкой. Конфликты на кошачьей почве возникли еще в прошлом году, когда посольство предъявило Ассанжу ультиматум: или он начнет ухаживать за своей кошкой и перестанет делать политические заявления, или у него будет отнят доступ к Интернету.

Конфликты не утряслись, и сорокасемилетнего Ассанжа бесцеремонно вытащили из посольства британские полицейские. Взъерошенный, бледный и сильно постаревший за время сидения в закрытом помещении Ассанж упирался и кричал, но у полиции был ордер на его арест за нарушение условия досрочного освобождения, выписанный еще в 2012 году. (Ассанж, если кто не помнит, был обвинен в Швеции двумя женщинами в изнасиловании, и в бегах от этих обвинений он попросил убежища в посольстве Эквадора.)

Когда Ассанж спрятался в посольстве Эквадора, он скрывался от угрозы быть экстрадированным в Швецию. Теперь к этим проблемам прибавилось требование его экстрадиции правительством США. Администрация президента Обамы не предъявляла Ассанжу обвинений: по закону Штатов публиковать секретные материалы – не преступление. Преступлением является только их кража. Но в прошлом году Ассанж был обвинен в том, что он помогал взламывать правительственный пароль военнослужащему Брэдли Мэннингу, поставлявшему WikiLeaks секретные военные и дипломатические документы США.

Правдолюбец вгонял правительство в краску

В США арест борца за прозрачность не вызвал сочувствия у либерально настроенной прессы, хотя еще в 2010 году газеты New York Times и Washington Post были рады сотрудничать с Ассанжем и публиковать секретные материалы, предоставленные им WikiLeaks.

Среди этих материалов была засекреченная армией видеозапись 2007 года, на которой жителей Багдада расстреливали из вертолета Армии США. В результате этого нападения погибло более 10 человек, среди которых были два иракских журналиста, работавших на новостное агентство Reuters.

На записи слышна речь солдат, и из их слов понятно, что они приняли длинные линзы репортеров за оружие, и в этом смысле солдаты, может быть, невиноваты. Но хладнокровие, с которым эти военные расстреливали людей с воздуха, поразило американцев и вызвало еще больше отвращения к и без того непопулярной войне в Ираке.

Опубликовали газеты и скрываемую государством статистику о числе мирных жителей в Ираке и Афганистане, погибших в результате военных действий Америки и ее союзников. Напечатали газеты и отчеты, описывающие жестокое обращение американских военных с подозреваемыми в терроризме пленными.

Эти секретные материалы, доставшиеся газетам от WikiLeaks, вгоняли правительство в краску и давали далеким от театра военных действий жителям Штатов более реальную картину происходящего. Ассанж при этом был героем дня, которого в прессе сравнивали  с библейским Давидом, не побоявшимся в юном возрасте вступить в борьбу с воином-великаном Голиафом.

И вот он уже «подонок»

Но не прошло и 10 лет, как либерально настроенная пресса от Ассанжа отвернулась. «Я думаю, что мы все можем согласиться, что Ассанж – подонок», – написал либерально настроенный политический комментатор и блогер Пол Валдман в своей статье в Washington Post. «Правительство право, обвиняя Ассанжа в очевидном преступлении. Дело Ассанжа может завершиться победой верховенства закона, а не поражением гражданских свобод, о которых его защитники ошибочно предупреждают», – заявила New York Times.

Что же произошло? На поверхностном уровне Ассанж как личность разочаровал прессу и широкую публику. Сперва многих поразила его безжалостность идеолога: в опубликованных им в Интернете материалах о войне в Ираке и Афганистане были имена афганцев и иракцев, работавших с американцами. Огласка имен грозила этим людям и их семьям смертью.

Обвинения двух женщин в изнасиловании не улучшило образ борца за гласность. И то, что, по слухам, у основателя WikiLeaks есть как минимум четверо детей от разных женщин, не прибавило ему народной любви.

Но самым тяжким прегрешением, с точки зрения американских либералов и СМИ, стала публикация Ассанжем краденной у Национального демократического комитета США информации, которую он получил, по уверениям американских спецслужб, через Россию.

Эта информация была о том, что Национальный демократический комитет, обязанный хранить нейтралитет по отношению к кандидатам от Демократической партии, был во время предвыборной кампании 2016 года против левака Берни Сандерса и поддерживал умеренную Хиллари Клинтон.

Это было вполне предсказуемое откровение. Тем не менее оно нанесло урон Национальному демократическому комитету и Демократической партии. Многие приверженцы Сандерса отказались голосовать на выборах, способствовав таким образом победе ненавистника СМИ и фаната авторитарных режимов Дональда Трампа.

Кроме того, деятельность Ассанжа перестала видеться как защита демократических идеалов, а идея абсолютной прозрачности стала вызывать сомнение. Иными словами, произошел неудивительный для эпохи постмодерна идеологический сдвиг и пересмотр базовых ценностей.

Идеал прозрачности имеет глубокие корни.

Будь прозрачным, и тебя заметит избиратель

Еще в начале ХХ века слово «прозрачность» стало лозунгом для прогрессивных политиков. Теодор Рузвельт (президент США с 1901 по 1909 год) часто повторял, что «прозрачность поможет разоблачить и обуздать злоупотребления корпораций», что, в свою очередь, уменьшит правительственные злоупотребления.

Знаковой фигурой в деле прозрачности стал Луис Брандейс, верховный судья США с 1916 по 1939 год, известный как «народный адвокат», отстаивавший права рабочих и ратовавший за контроль над монополиями. Его изречение: «Солнечный свет – лучшее из дезинфицирующих средств» стало крылатой фразой. В конце ХХ века прозрачность продолжала расцениваться либеральными политиками как бесспорная добродетель, а секретность как зло. Например, сенатор Патрик Мойнихэн в конце 90-х пришел к выводу, что дорогостоящая холодная война была результатом излишней засекреченности информации об СССР. В своей книге «Секретность» он писал: «Среди разведывательных организаций слишком много   внимания уделялось сбору информации и защите ее от посторонних глаз».

При этом слишком мало внимания уделялось «все возрастающим экономическим проблемам Советского Союза», «этническим конфликтам на территории СССР» и тому факту, что «вера в марксизм-ленинизм стала сходить на нет в Союзе и в Америке». Если бы информация о реальном положении дел в СССР была более доступна широкому кругу ученых, утверждает Мойнихэн, Советский Союз не воспринимался бы как серьезная угроза и на защиту от нее не тратилось бы столько сил и средств.

Но что-то парня изменило. Кадр из видео CNN

Американский теоретик юриспруденции Давид Познер в своей статье «Прозрачность и идеологические изменения» так суммирует отношение прогрессивных политиков к идее прозрачности: «Прозрачность должна была сделать правительство более сильным и более демократичным».

Но в XXI веке, указывает Познер, прозрачность превратилась в оружие врагов демократии и стала «угрожать функциям и легитимности государственных институтов, необходимых для осуществления прогрессивных политических программ».

Подрыв репутации Национального демократического комитета при помощи WikiLeaks тому пример.

Переход WikiLeaks в противоположный лагерь не единственный идеологический сдвиг последних лет: Федеральное бюро расследований (Federal Bureau of Investigation) –  традиционно ультраконсервативный институт, хранящий темные государственные тайны, тоже поменял ориентацию и сделался защитником демократических норм.

Чтобы оценить радикальность трансформации ФБР, нужно вспомнить об истории этой организации. Начиная со времен Первой мировой войны и до 70-х годов ХХ века ФБР, нарушая конституционные права граждан, преследовало пацифистов, анархистов, борцов за расовое равноправие, гомосексуалистов, коммунистов и просто леваков. ФБР незаконно подслушивало миллионы граждан, совершало незаконные аресты и несанкционированные судом обыски.

В 1945 году президент Гарри Трумэн начал беспокоиться, что ФБР делается опасным для Америки институтом: «Мы не хотим иметь в Америке гестапо или секретную полицию. Но ФБР движется в этом направлении. Они занимаются расследованиями секс-скандалов и банальным шантажом. Это надо прекратить», – записал он в своем дневнике.

Но это не прекратилось. В 50-е и 60-е годы ФБР решило, что борьбой за расовое равноправие руководят коммунисты, и это послужило поводом к постоянному прослушиванию лидера движения Мартина Лютера Кинга. С целью потенциального компромата прослушивались его спальня и номера в отелях, где он останавливался.

При всем при этом ФБР не отличалось сноровкой, когда речь шла о серьезной разведке. «Американская разведка ходит в детских ботиночках», – сказал на допросе в ФБР знаменитый советский шпион Рудольф Абель.

ФБР начало постепенно преображаться в профессиональную и законопослушную организацию, реально борющуюся с преступностью, терроризмом и шпионажем, только после смерти в 1972 году бессменного в течение полувека главы бюро Джона Эдгара Гувера.

За последние десятилетия зловещая аура ФБР ослабла, но мало кто ожидал, что бюро и его начальство встанет на сторону демократов.

Как ФБР не поддержало Трампа

Произошло это вот как. В 2016 году ФБР пришло к выводу, что российское правительство пыталось вмешаться в президентские выборы в США, чтобы помочь Трампу. В течение двух лет ФБР расследовало возможную связь предвыборной кампании Трампа с российскими службами. (В ходе расследования к суду, в основном за коррупцию и ложь Конгрессу, были привлечены ряд соратников Трампа.)

Защищать это расследование от нападок разгневанного президента выпало директору ФБР Джеймсу Коми, его заместителю Эндрю Маккейбу и специальному прокурору и бывшему директору ФБР Роберту Мюллеру. Все трое – юристы, и именно их профессионализм привел к открытому конфликту с главой государства.

Коми подробно описывает борьбу с президентом в своей книге «Высшая преданность». Вот как произошло их первое столкновение. Вскоре после начала своего президентского срока Трамп пригласил Коми на ужин. За ужином в Белом доме, где Коми был единственным сотрапезником президента, Трамп твердо сказал ему: «Мне нужна лояльность. Я требую лояльности». «В молчании, наступившем после этих слов, я оставался неподвижен и не менял выражения лица… Это было сюрреалистично», –  пишет Коми.

Личная преданность Трампу, как это понял Коми, должна была выразиться в прекращении расследований связей команды Трампа с российскими службами.

Для Коми, имевшего опыт расследования сицилийской мафии, такое требование Трампа превращало президента страны в классического бандита: «Жизнь, построенная на обмане. Молчаливый круг людей, соглашающихся во всем с боссом. Мафиозный босс контролирует все. Присяги на верность. Ментальность, где есть «мы» и есть все остальные, с которыми «мы» в конфликте. Все это сопровождается большой и малой ложью».

Коми служил директором ФБР при президенте от Республиканской партии Буше и при президенте от демократов Обаме. Теперь он тщетно пытался объяснить Трампу, что расследующее различные преступления бюро должно существовать вне политики и «быть щитом президента» не дело ФБР. Трамп такие принципы не понял и отстранил от должности несговорчивого директора бюро.

Его прессовала «бригада» президента

Временно исполняющий обязанности директора Маккейб не оказался покладистей своего бывшего начальника и тоже был уволен Трампом. Как и Коми, он также не замедлил написать о своем опыте книгу под названием «Угроза»: «Сегодня в США под угрозой находится верховенство права… пользуясь своей властью, его пытаются подорвать члены нашего правительства… Сегодня президент США пытается угрожать ФБР. Он нападает на ФБР, потому что он ненавидит независимость, порядочность и профессионализм бюро», – пишет Маккейб.

От Маккейба Трамп пытался добиться признания, что Коми был некомпетентным директором и работники бюро были довольны, что Коми уволили. «Он (Трамп) хотел, чтобы я сказал: «Да сэр, вы правы. В ФБР все счастливы, что Коми уволен»… Но я сказал ему, что этого не видел… Я сказал, что, может быть, кто-то и рад, все возможно, но большинство людей очень удивлены и даже в шоке от того, что случилось».

У Маккейба, как и у Коми, Трамп вызвал ассоциацию с организованной преступностью. В 90-е годы Маккейб расследовал деятельность русскоязычной преступной группы, отжимавшей мебельные магазины в Нью-Йоркском районе Брайтон-Бич, и этот опыт, пишет он, напомнил ему ситуацию в Белом доме: «Президент и его команда прессовали меня, как криминальная бригада. «Мы будем твоей крышей» – их надо было так понимать».

После увольнения Маккейба и Коми расследованием связей с российскими службами стал руководить специально назначенный следователь Роберт Мюллер, который тоже в свое время был директором ФБР и которому тоже пришлось работать под градом попреков и угроз Трампа.

Так, борясь с президентом за сохранение законности и верховенства права, все трое директоров ФБР оказались противниками республиканского президента. По их собственному признанию, они всю жизнь голосовали за представителей Республиканской партии, но на сегодня они и их организация стали героями сторонников партии демократов.

Все смешалось и спуталось в политическом дискурсе и мире политических установок: ультраконсервативное ФБР перешло на сторону либералов, а левацкие WikiLeaks превратились в сообщников консерваторов. Но это пока не значит, что ветер политических перемен не принесет новые веяния и не смешает все карты еще раз в недалеком будущем. 

Вашингтон