0
1011
Газета Особая папка Интернет-версия

10.11.2000 00:00:00

Мы никому ничего не должны

Ирина Антонова

Об авторе: Ирина Антонова, директор Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, член Государственной комиссии РФ по реституции

Тэги: музей, Корин, Антонова


Mне как директору музея, конечно, ближе те проблемы, которые связаны конкретно с ним. В 1945 году я после окончания университета начала работать в Музее изобразительных искусств и непосредственно участвовала в приеме тех коллекций, которые нам были переданы. Мы эти коллекции не отбирали ни у кого, мы их не воровали - нам вменили в обязанность хранить их, и мы эту обязанность по отношению к тем культурным ценностям, которые у нас хранились, выполнили. Если вы меня спросите, что является зерном проблемы возврата культурных ценностей, то я считаю - это определение их юридическо-правового статуса. Как их только ни называют - уворованные, вывезенные, трофейные. Причем определить их юридический статус должны не библиотеки, музеи и архивы - это должно сделать правительство. Правительство должно ясно и четко сказать, чья это собственность сегодня, в 1994 году. Это вопрос, на который я пытаюсь получить ответ в течение многих лет. Не проделана работа на уровне правовых организаций. Сейчас имеется документ, подготовленный Институтом государства и права. В нем говорится, что все, что находится в России, является федеральной собственностью России. Об этом нужно объявить во всеуслышание - не делать из этого тайны. У меня есть личная точка зрения на этот вопрос - она ни для кого не является обязательной, с ней можно спорить, но она - моя. Я исхожу из чувства правды: страна, которая потеряла в годы войны такое огромное количество культурных ценностей - я уже не говорю о людских потерях, - имеет справедливое право на какое-то возмещение этого ущерба. Вспомните, что было сделано с окрестностями Ленинграда, вспомните судьбу Янтарной комнаты, вспомните изуродованные интерьеры и варварски растерзанные музеи, вспомните, сколько ценностей исчезло бесследно. Был с корнем вырезан определенный культурный пласт. И я считаю, что страна, пережившая все это, имеет право на определенную компенсацию. Не мы развязали эту войну. Мы понесли самый значительный ущерб в ней. И эта компенсация должна быть предоставлена не колготками, не "Сникерсами", не заводами даже, а именно культурным достоянием той страны, которая развязала эту войну.

Кроме того, наше преимущество заключается в том, что передача всех ценностей в наши музеи делалась по распоряжению либо союзнических войск, либо правительства, то есть официальным путем. Эти документы скреплялись печатью, и на многих из них стоит формулировка: "в счет понесенного ущерба".

Нам сейчас говорят: почему вы не предъявляете претензии, не предоставляете списков потерянных ценностей? А по каким документам их можно восстановить? Они все были уничтожены во время грабежей.

Эти ценности поступали в частные руки и затем перепродавались. Говорят, Америка заполонена русскими музейными вещами. Немцы никого не обманывают, когда говорят - у нас ничего нет. Действительно, нет. Все продано. И возникает странная картина: то, что мы так тщательно хранили и берегли, идет нам только в ущерб.

Вероятно, мы поступили неправильно, пытаясь долгое время скрывать, что немецкие коллекции находятся у нас в музее.

Выработанная у нас годами привычка обо всем умалчивать не пошла нам на пользу. Но то было такое время. В свое время я обращалась к нашим министрам - они не дадут мне соврать - с предложениями официально объявить о наличии у нас этих коллекций. Да, мы 50 лет их не показывали. Но все годы мы бережно хранили эти работы, над ними трудились реставраторы, они - в отличном состоянии. Главное для нас было сохранить - не испортить, не продать, не растерять. С этими картинами работали не просто реставраторы - работал Павел Корин, например.

Процесс передачи культурных ценностей начался не сейчас. Он шел и в 50-е, и в 60-е годы. Но это были не правовые, а политические решения, политические акции. И я знаю, что многие известные искусствоведы - Виппер, Лазарев - были не согласны с этим. В коллекции любого музея имеются вещи, привезенные из других стран, вывезенные оттуда в результате войн. Как складывалась коллекция Лувра? Как быть с работами, вывезенными из Италии в период наполеоновских войн? А индейские коллекции в американских музеях? Как они попадали туда?

Я никого не хочу судить. Я говорю о фактах.

Конечно, сейчас начинается новый этап осмысления этой проблемы. Может быть, эта проблема должна быть вынесена на уровень ЮНЕСКО. Я абсолютно уверена, что приоритет в решении споров между нашими странами должен быть отдан правовым уложениям.

Я думаю, что хватит нам находиться в положении обвиняемых. Мы ни в чем не виноваты.

Есть договор между Россией и Германией о взаимном обмене незаконно вывезенными культурными ценностями. Но ведь именно взаимного обмена-то и не получается. Его - нет. Германия утверждает, что на ее территории наших ценностей нет - они проданы в частные коллекции. И тут начинается какая-то самодеятельность. То говорят, что 10% нужно отдать, а 90 - оставить. То 50 на 50. То, что ущерб нужно оплатить деньгами.

Если будет принят закон о федеральной собственности и картины и все остальные художественные ценности, находящиеся сейчас у нас на хранении, будут рассматриваться как собственность России, то, я думаю, международное одобрение такого решения должно быть. Хотя я не юрист и не могу брать на себя такую ответственность. Это просто мое личное мнение. И тогда отдать любую картину из этой коллекции равносильно тому, чтобы отдать "Боярыню Морозову". Отдать-то можно, но я хотела бы посмотреть на человека, который это решение подпишет. Даже из самых лучших побуждений. Даже в обмен на финансовое благополучие страны.

Но я считаю, что эти картины обязательно нужно показывать, чтобы ввести их в культурный обиход человечества, чтобы вернуть их непосредственно культуре. И наш музей предпринимает для этого немалые усилия. Я получила сейчас согласие министра культуры на показ целого ряда вещей в экспозиции музея. Мы не будем скрывать их происхождение. Пусть люди смотрят у нас в музее, пока не решен вопрос об их собственности.

В последнее время в немецкой печати - в журналах "Штерн", "Шпигель" - появилось достаточно много сенсационных, откровенно хамских статей, обрушивающихся на наш музей, на наших сотрудников, что мы-де укрываем немецкие коллекции и хотим их себе присвоить. Абсолютно забыто, что в годы войны мы потеряли значительно больше культурных ценностей, чем находится сейчас в российских музеях, архивах, библиотеках. Абсолютно забыто, что мы в течение долгих лет бережно хранили все это. В освещении этой проблемы много спекуляции, много личного, собственнического интереса. Хотелось бы думать, что интерес к этой проблеме связан с национальным самосознанием и любовью к искусству, но я не уверена в этом.

Когда-то, заканчивая свою статью в "Литературной газете", я сказала: мы никому ничего не должны. Я готова повторить это и сейчас.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Правительство России выделяет 30 миллиардов рублей на лечение детей

Правительство России выделяет 30 миллиардов рублей на лечение детей

Ольга Соловьева

Ущерб от урагана на юге страны потребует помощи федерального бюджета

0
688
КПРФ прячет кандидата в президенты под наперстками

КПРФ прячет кандидата в президенты под наперстками

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Съезду партии в конце декабря в итоге предложат Зюганова или кого-то из его замов

0
850
Адвокаты намерены доказать свою незащищенность

Адвокаты намерены доказать свою незащищенность

Екатерина Трифонова

Под уголовную статью о воспрепятствовании профессиональной деятельности собирают статистику

0
834
Накопить миллион рублей с зарплаты не сможет большинство россиян

Накопить миллион рублей с зарплаты не сможет большинство россиян

Анатолий Комраков

Риски девальвации и роста цен сокращают возможности для сбережений

0
921

Другие новости