Николай Игнатьев Становление нового государства - Союзной Республики Югославии (СРЮ) происходило в условиях закипавших у ее границ войн и внутренних потрясений. Видимо, поэтому две масштабные реорганизации, пережитые спецслужбами СРЮ в начале 1990-х и в 1997 гг., не нанесли им существенного ущерба. Причиной тому стал и принцип личной преданности высшему руководству страны, положенный в основу управления службами безопасности. Что, кстати, объясняет следующий факт: пока Слободан Милошевич был президентом Сербии, преобладающим влиянием пользовались их республиканские структуры, а с избранием в 1997 г. Милошевича президентом Югославии ключевые координаторы спецслужб перешли на федеральный уровень.
Сообщество спецслужб
В СРЮ спецслужбы имеются в составе министерства внутренних дел, министерства иностранных дел и армии. Общее руководство ими осуществляет Совет безопасности, председатель которого напрямую подчинен президенту страны. Йовица Станишич, занимавший этот пост до октября 1998 г., по праву считался одним из самых могущественных людей Югославии.
В МВД входит Служба државне безбедности (СДБ) - Служба государственной безопасности, ответственная за контрразведку, а также за борьбу с организованной преступностью как уголовного, так и политического характера. Помимо этого СДБ занимается обеспечением безопасности высшего руководства государства, мониторингом и защитой от всех видов электронных коммуникаций.
СДБ осуществляет свою деятельность с помощью секретной агентуры, сотрудников наружного наблюдения. В госбезопасности есть специальное белградское подразделение, сотрудницы которого прослушивают телефонные разговоры в наушниках, но располагает она и мощным импортным компьютером (ввезен в начале 90-х гг.), позволяющим "просеивать" до 5000 разговоров единовременно. Вообще же о возможностях электронных средств СДБ можно судить по тому, что они неоднократно затрудняли работу английского центра прослушивания на Кипре в периоды обострения обстановки в Косово.
При необходимости в оперативное подчинение СДБ передаются особые отряды полиции (специални единице полицие - СЕП), предназначенные для борьбы с массовыми беспорядками и противодиверсионных действий. Командир СЕП Франко ("Френки") Шематович - один из наиболее верных соратников Милошевича. Сербские военные неоднократно скептически отзывались о боеготовности спецполиции. Однако это вызвано скорее раздражением из-за того, что на протяжении последнего десятилетия президент Милошевич тратит на СЕП в два раза больше денег, чем на всю армию. Злит военных и введение в униформу сотрудников СЕП крапового берета, ранее бывшего исключительным отличием армейского спецназа.
Об уровне боевой подготовки спецполиции свидетельствует стычка в районе Буяновац, албанском анклаве на юге Сербии 26 февраля этого года. На четверых полицейских с автоматами, ехавших на микроавтобусе, из засады напали 10-15 албанских боевиков, вооруженных пулеметами и гранатометами. Один полицейский был сразу же убит, однако трое других, несмотря на полученные ранения, смогли не только продержаться до прихода помощи, но и захватить труп одного из нападавших, на котором были найдены документы члена албанского "Корпуса защиты Косово".
В МИДе имеется Служба информации и документации (СИД), задачей которой является разведка и различные активные мероприятия исключительно в области балканской политики держав, а также обеспечение заграничных акций СДБ. Поэтому СИД - по сути прибежище для бывших сотрудников СДБ.
Военной разведкой (в т.ч. радиоэлектронной) занимается управление безопасности генерального штаба югославской армии. Оно располагает и КОС (контробавештайна служба) - контрразведывательной службой. Во время войны в ее оперативное подчинение могут передаваться две бригады спецназа из корпуса специальных операций, подчиняющегося лично президенту. Одна из них предназначена для проникновения в район действий парашютным способом, другая для высадки с вертолетов. Возглавляет КОС преданный сторонник Милошевича Александр Димитриевич, за очень непродолжительное время ставший из полковников генерал-полковником.
Управлению безопасности генштаба подчиняются также роты и батальоны военной полиции, которые в тесном взаимодействии с КОС обеспечивают поддержание воинской дисциплины, противодиверсионные и контртеррористические действия. Военные полицейские обучаются и тактике подавления массовых беспорядков. Небезынтересно, что программа огневой подготовки военной полиции считается самой насыщенной в вооруженных силах.
История соперничества
Существование КОС - единой службы разведки и контрразведки - аномалия для Югославии, страны с сильными коммунистическими пережитками. Как известно, коммунистические режимы всегда с подозрением относились ко всем вооруженным структурам - от армии до охотничьих обществ, возлагая бдительный контроль над ними на политическую полицию, дабы не допустить их опасного усиления. Так было и в Югославии в эпоху Тито. Однако еще при жизни маршала Александр Ранкович, начальник Управления госбезопасности (предшественника СДБ), проявил чрезмерное любопытство к проблеме выбора вождем наследника и попался на прослушивании телефона "самого" Тито. В результате Управление госбезопасности было разогнано, а на его основе создана СДБ, главой которой традиционно назначался первый заместитель начальника КОС.
Все изменилось, как ни странно, после крушения социализма. С приходом к власти Милошевича тайная политическая полиция снова стала всесильной. Даже начальник югославского генштаба Момчило Перишич в октябре 1998 г. не рисковал и предпочитал вести откровенные разговоры с американской делегацией, прибывшей тогда в Белград, в ванной при открытых кранах.
Победы политической полиции
Первыми и последними (пока!) действиями спецслужб новой Югославии, известными широкой публике, стали несколько громких провалов КОС, пытавшейся проникнуть в разведывательные структуры боснийских мусульман и Хорватии. Был разоблачен, например, Фикрет Муслимович, занявший поначалу крупный пост в СДБ Боснии и Герцеговины. Эти неудачи объясняются тем, что военная разведка новой Югославии, созданная на основе прежней федеральной КОС, не успела еще на тот момент преодолеть последствия ухода из своих рядов хорватов и мусульман. Недоверие политического руководства к военным, вследствие чего под всеми генералами буквально ежедневно шатались кресла, также не способствовало работе.
В отличие от КОС СДБ Сербии (новое федеральное МВД Югославии до сих пор существует только на бумаге) практически не понесла потерь от распада большой федерации. Более того, она смогла даже значительно укрепить свои позиции. Во-первых, режим санкций оправдал создание множества контрбандитских и иных экономических структур, подконтрольных СДБ. Хотя такая глубокая коммерциализация позже стоила жизни министру внутренних дел Сербии Радовану Стоичичу-"Бадже" (застрелен в Белграде в 1997 г.). Во-вторых, проверенные кадры сербской полиции стали мощной опорой президента Милошевича независимо от каких-либо преходящих обстоятельств.
Всякий человек, любая организация, представлявшая даже потенциальную угрозу его режиму, брались спецслужбами в плотную разработку. В середине 1990-х наибольшую опасность личной власти Милошевича как общесербского лидера представляли вожди боснийских краинских сербов (в первую очередь президент Республики Сербской в Боснии Радован Караджич), которые в случае успеха их борьбы легко затмили бы югославского президента.
Основной целью СДБ стало воспрепятствование созданию неподконтрольных Белграду силовых структур. Для этого агентура госбезопасности всячески разжигала ненависть выходцев из "коммунарских" (красных) регионов к выходцам из "четнических" (белых), в чем весьма преуспела. Неоднократно "красные" по происхождению офицеры откровенно саботировали распоряжения политического руководства ("белого"), давая понять, что "красные бюрократы" Белграда им куда ближе, чем "сельские интеллигенты" из Пале и Книна. А во время финального наступления мусульмано-хорватов, предшествовавшего Дейтонским мирным соглашениям, несколько соединений из Западной Боснии (преимущественно коммунарской) просто бросили позиции, оголив фронт. Другим способом было прямое вмешательство в ход военных действий для нарушения управления и дискредитации местного сербского руководства.
Например, некоторые добровольческие отряды из СРЮ, созданные под контролем СДБ или хорошо обеспеченные ею, нарушали приказы, пропагандировали месть, занимались этническими чистками и мародерством. В Югославии командиров этих формирований СМИ "раскручивали" как "героев-защитников". После того как гаагский трибунал заинтересовался Милошевичем, судьба этих людей была печальна. Одних убили "при загадочных обстоятельствах", других упрятали в тюрьмы. Пострадали блиставшие в свое время командир "Тигров" "Аркан" (Желько Ражнятович, убит 15 января 2000 г. в белградском отеле "Интерконтиненталь"), командир "Серых волков" "Люгер" (Слободан Милькович, застрелен в 1998 г. сотрудником МВД Сербии), командир "Белых орлов" Драгослав Бокан (арестован в 1996 г. по обвинению в краже) и другие "герои вчерашних дней".
В Боснии и Краине действовали подразделения СЕП. Они часто открыто носили форменные береты, только на время боя надевая камуфляжные пилотки. Сотрудники СДБ, также иногда напрямую участвовавшие в войне, одевались, рассказывают, на время выполнения оперативно-боевых задач, как нинзя. Прямое вмешательство в войну позволило Милошевичу в нужный момент нейтрализовать армию краинских сербов и обеспечить выполнение конфиденциальных соглашений с президентом Хорватии Франьо Туджманом о разделе Боснии и Краины. Считается, что только "краповые береты" Френки Шематовича смогли предотвратить пуски нескольких имевшихся у краинских сербов тактических ракет по Загребу.
Операции в Косово
К моменту развертывания натовских действий в Косово там уже функционировала разветвленная агентурная сеть СДБ, освещавшая практически все стороны жизни всех этнических общин края. Хорошие оперативные позиции создавались в течение многих лет, не считаясь с материальными и человеческими затратами. Для этого были следующие причины: еще во времена существования автономной области Косово там были албанские села, где боялись показываться даже сотрудники МВД-албанцы; албанская община, являясь одним из основных поставщиков наркотиков на европейский рынок, имела связи со многими интересующими любую спецслужбу структурами.
В таких условиях СДБ зачастую оставалась единственным источником информации и рычагом влияния власти. Ее агентурные группы, укомплектованные квалифицированным составом и радиофицированные, проводили допросы и "информативные разговоры" (аналог отечественного профилактирования), количество которых в начале обострения конфликта ежедневно исчислялось сотнями. Применялись не только меры физического воздействия и угрозы, но и квалифицированный моментальный "эрикссоновский" гипноз (техника наведения транса).
Поэтому неудивительно, что боевая деятельность партизан Армии освобождения Косово (АОК), в том числе и после насыщения их групп военнослужащими спецназа НАТО, оставалась предсказуемой для югославского командования. До начала мощных финансовых вливаний из арабских источников и последовавшего лавинообразного роста АОК планы албанских партизан были практически полностью известны СДБ.
С началом интенсивных боевых действий все силовые структуры в Косово были переданы в оперативное подчинение 52-го Приштинского корпуса югославской армии (командир генерал-майор Владимир Лазаревич). Основная нагрузка в борьбе с партизанами легла на номерные контртеррористические группы, сформированные на базе подразделений военной полиции и особых отрядов полиции МВД. Они, используя оперативные данные, уничтожали небольшие отряды АОК и принимали на себя основную нагрузку в уличных боях во время ликвидации партизанских районов.
После того как в ходе ночного налета контртеррористическая группа МВД в феврале 1998 г. уничтожила всех, кто находился в квартале могущественного албанского фиса (клана) Яшари в Дренице, командование АОК и его иностранные советники решили отказаться от каких-либо прямых столкновений с югославскими спецподразделениями, а сосредоточиться на минно-засадной войне на дорогах, блокаде и уничтожении слабых гарнизонов (в основном ополченских). Нападениям подвергались практически только одиночные машины. Интересно, что уничтожение клана Яшари было предпринято как реакция на удачную засаду (погибло 4 полицейских), устроенную группировкой АОК, подконтрольной этой семье.
Контртеррористические группы были вооружены стрелковым оружием по выбору командира группы, включая 12,7-мм винтовки, 60-мм минометами, спаренными и строенными зенитными установками калибром до 30 мм. Бойцы действовали в пешем порядке или на колесной технике. Такие группы находились в Косово в течение одной-двух недель, а затем сменялись и находились на одном из учебных центров центральной Сербии примерно такой же срок. Подобная тактика вполне доказала свою эффективность - до начала боевых действий югославские власти контролировали 40% территории, к окончанию около 80%. Иногда группы попадали в засады (так погиб российский доброволец старший лейтенант МЧС РФ Шульгин), но чаще точность оперативной информации и быстрота артиллерийской поддержки решали в их пользу исход боестолкновений.
СДБ творчески использовало опыт предыдущих балканских войн для оказания психологического давления на противника. Так, на начальном этапе эскалации косовского конфликта операции по задержанию предполагаемых информированных участников подполья АОК и против местных лидеров албанской общины осуществляла так называемая спецгруппа "Черная рука". Оперативники госбезопасности, действовавшие под прикрытием "Черной руки", были вооружены бесшумным огнестрельным и холодным оружием, одеты в черные камуфляжи и маски, ездили на черных джипах.
После каждой их акции на рынках и в кафе агентура СДБ целенаправленно распускала слухи об ужасной "Черной руке". В результате подпольная работа АОК нередко полностью прекращалась на заметный срок, если даже захватывались третьестепенные ее активисты. На следующих этапах, когда проводились крупномасштабные операции по ликвидации партизанских районов, были найдены другие способы психологического воздействия. Например, для блокирования и других вспомогательных задач применялись местные ополченцы из сербского населения. При этом эксплуатировались традиционные балканские представления об обязательной кровной мести: среди албанского населения распускались слухи, что власти наконец разрешили сербам посчитаться с албанцами за многие годы безнаказанных убийств и изнасилований, назывались конкретные случаи и фамилии.
Такая практика существенно снижала боеспособность албанских боевиков и часто приводила к оставлению аоковцами позиций без боя, к общему бегству партизан и населения.
Бесспорным успехом югославских спецслужб было взятие в плен на косовско-македонской границе под Куманово трех войсковых разведчиков из 1-й легкопехотной дивизии США 31 марта 1999 г. Последующая демонстрация американских военнослужащих по телевидению смотрелась как наглядный ответ на многолетние насмешки натовцев над восточноевропейскими спецназовцами, которые-де зря тратят время на рукопашный бой - реально, мол, эти навыки не удастся применить: пленные американцы были жестоко избиты.
Генеральный штаб армии Югославии хорошо справился с разведывательным обеспечением оборонительных операций Приштинского корпуса и своих военно-воздушных сил. Все попытки АОК организовать "силовые" прорывы через албанско-косовскую и реже македонско-косовскую границу при поддержке албанской армии и подразделений НАТО потерпели неудачу, так как были вскрыты агентурной и радиоразведкой на стадии подготовки. По тем же причинам АОК несла большие потери при скрытой инфильтрации (не менее пяти групп численностью от пятнадцати до тридцати человек в полном составе уничтожены в засадах).
Как говорят, югославский генштаб обеспечил бесперебойное снабжение подвижных групп ПВО информацией с российских и китайских разведывательных спутников. Даже после уничтожения авиацией США приемной аппаратуры в китайском посольстве смешанные группы ПВО (из подразделений ВВС и сухопутных войск) получали обработанные сведения не позже часа после их добывания. При том, что наземные автономно действующие группы ПВО меняли позиции не реже чем раз в 40-60 мин., это очень хороший результат.
Стратегическое поражение
Высокий профессионализм, характеризующий тактический уровень спецслужб СРЮ, совершенно не распространяется на верхние уровни их служебной иерархии, что выразилось в нескольких стратегических провалах, ощутимо отразившихся на авторитете югославских "бойцов невидимого фронта". Возможное объяснение такой стратегической беспомощности (в первую очередь СДБ, отвечавший за эти операции) - сохранившаяся инерция "двухполюсного мышления".
В двухполярном мире прежняя "большая" Югославия являлась лидером Движения неприсоединения государств третьего мира. Соответственно она извлекала максимальную выгоду из противостояния двух сверхдержав и часто могла рассчитывать на симпатию не только социалистической, но и западной прессы. По-видимому, сербская бюрократическая элита и после 1991 г. сохраняла некоторые иллюзии на счет возможности использования противоречий между руководством РФ и США, а также желательного отклика западного общественного мнения.
Первым знаковым провалом была история с Ибрагимом Руговой. Ругова - единственный общепризнанный лидер косовских албанцев - неожиданно исчез как раз в начале натовских налетов. Усилия основных мировых СМИ были сосредоточены на иллюстрации справедливости натовского нападения. Поэтому немедленно пошли непрерывные сообщения о страданиях и даже гибели албанского "вождя" в руках ужасной и безжалостной СДБ. В момент пика таких сообщений Ругова неожиданно начал давать телеинтервью из Приштины, где он, как выяснилось, находился в целости и сохранности под охраной сербских спецслужб. В своих интервью Ругова осудил действия НАТО, "приумножившие страдания албанского населения". СДБ радостно записала на свой счет победу. Но, как вскоре выяснилось, радость была преждевременной: мировые СМИ тут же отнесли всю информацию о Ругове на задний план, а он сам вознамерился покинуть СРЮ. По какой причине СДБ удовлетворила его желание - этому, вероятно, когда-нибудь, найдется объяснение, но то, что это был непростительный просчет, стало очевидно сразу же.
Дело даже не в том, что без ежедневной профилактики профессиональных оперативников Ругова начал говорить лишнее. Основной проблемой для относительно умеренного албанца с момента расставания с гостеприимной СДБ стало не попасть под нож экстремистов из АОК, обвинявших его в коллаборационизме. Единственной силой, которая могла его защитить, оказалось НАТО, поэтому Ругова совершенно лишился пространства для маневра и превратился в безотказную натовскую марионетку.
Дальнейшая эскалация информационной войны показала стабильную неспособность СДБ превращать тактические успехи в стратегические. Группы молодых хакеров, подконтрольные госбезопасности, смогли обеспечить "демонстрацию флага" на международном уровне в электронных СМИ. Были доставлены значительные неприятности открытым контурам электронных сетей НАТО, а несколько албанских серверов полностью разгромлены. Периодически албанцы видели на своих сайтах вместо портретов любимых вождей и реквизитов сбора средств на джихад сербскую символику и матерные ругательства. Штатные компьютерщики СДБ в масштабе реального времени перлюстрировали весь траффик из Югославии, полностью вырезая нежелательные изображения из сообщений иностранных журналистов. Однако все это давало эффект лишь на тактическом уровне - в малых аудиториях или на ограниченный срок.
В миллионных аудиториях сербские спецслужбы показали полную беспомощность: не было ни одной сколько-нибудь заметной попытки предотвратить или купировать информационные удары по Сербии даже в российских СМИ, хотя бы на государственном российском телеканале. Однако именно там проходили наиболее жесткие (в силу контрастности) нападки на сербскую армию и правительство - аккуратно на следующий день после интервью с югославским послом. Но куда горше поражения на информационном фронте явились для СДБ и СИД провалы на фронте тайном. Сеть легализации финансовых средств и обхода санкций, выстраивавшаяся югославской элитой в течение нескольких лет и включавшая в том числе офицеров, работавших с "глубоким прикрытием" (подобие отечественных нелегалов, не всегда даже граждан СРЮ), начала трещать, как только ЦРУ и МИ-6 уделили ей серьезное внимание.
Примечательно, что наиболее важный элемент этой сети - контрольные банковские счета, использовавшиеся впоследствии для давления на югославов в переговорном процессе, были точно установлены в странах Восточной Европы и СНГ. В ряде же других государств (Индия, КНР, Кипр и Мальта) таких "проколов" не произошло.
Эти неудачи доказали неспособность югославских спецслужб самостоятельно действовать вдали от свои границ и справляться с противником, более серьезным, чем самодеятельные мафиози, террористы или лидеры сербских сепаратистов. Дальнейшие события подтверждают данный факт: считается, что СДБ задокументировала огромное количество случаев прямого руководства американскими дипломатами белградской и даже минской оппозицией, однако опасается реализовывать эту информацию из страха перед ответной реакцией США.
Дарья Гармоненко 
