Марк Смирнов Появление еврейского государства на политической карте мира в 1948 году произошло во многом благодаря дипломатической поддержке Советского Союза. СССР также был первой страной, признавшей Израиль и установившей с ним дипломатические отношения. Сталин и кремлевское руководство планировали включить его в сферу своих стратегических интересов на Ближнем Востоке, а также сделать еще одним членом социалистического лагеря. В период борьбы еврейского населения Палестины против британского мандата и во время первой арабо-израильской войны, официальная фаза которой началась 14 мая 1948 года, по приказу советского руководства из Чехословакии в Израиль поступало современное вооружение.
ПРИКАЗ ВОЖДЯ
Как пишет известный исследователь деятельности советских спецслужб Джон Баррон, стратегия Москвы после разгрома нацистской Германии и ее сателлитов во Второй мировой войне предусматривала усиление тайной деятельности за границей, в особенности против США. Министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов считал, что осуществить эти планы возможно, только сосредоточив всю деятельность разведки под контролем одного ведомства.
В 1947 году был создан Комитет информации при Совете министров СССР, куда вошли служба внешней разведки Министерства государственной безопасности, а также Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных сил СССР. Комитет подчинялся непосредственно Сталину, а возглавлялся Молотовым, Валерианом Зориным, Андреем Вышинским и фактически был филиалом Министерства иностранных дел СССР. В 1951 году Коминформ упразднили, но именно в его недрах были разработаны первые планы разведывательной деятельности советских агентов в Палестине и на Ближнем Востоке.
В конце 1947 года, за несколько месяцев до официального провозглашения Израиля, глава управления по Ближнему и Дальнему Востоку Комитета по информации Андрей Отрощенко созвал оперативное совещание, на котором сообщил, что Сталин поставил задачу: гарантировать переход будущего еврейского государства в лагерь ближайших союзников СССР. Для того чтобы нейтрализовать связи населения Израиля с американскими евреями, было решено усилить вербовку агентуры среди советских евреев, получивших разрешение на эмиграцию в тогдашнюю Палестину. Подбор агентов был возложен на Александра Короткова, возглавлявшего в Комитете информации отдел нелегальной разведки.
Первым советским резидентом в Израиле в 1948 году стал заместитель Короткова, Владимир Вертипорох, направленный на работу в эту страну под псевдонимом Рожков. Вертипорох позже признавался, что ехал в Израиль без особой уверенности в успехе своей миссии: во-первых, он недолюбливал евреев, а во-вторых, резидент не разделял уверенности руководства, что Израиль можно сделать надежным союзником Москвы.
Действительно, опыт и интуиция не обманули разведчика. Политические акценты резко сменились после того, как стало ясно, что израильское руководство переориентировало политику своей страны на тесное сотрудничество с Соединенными Штатами.
ПОБЕДЫ НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ
Однако именно в 1950-е годы на "израильском" направлении советской разведкой был достигнут значительный успех: ее резидентуре удалось внедрить своего агента в оборонную промышленность молодого еврейского государства. "Кротом", то есть двойным агентом, стал 30-летний эпидемиолог Аврам Клинберг, участвовавший по прямому поручению премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона в разработках химического и биологического оружия. Впоследствии Клинберг стал одним из основателей Израильского института биологических исследований в Несс-Ционе на юго-востоке от Тель-Авива. Именно Клинбергу принадлежит своеобразный рекорд: он поставлял оперативную информацию советской и восточногерманской спецслужбам на протяжении 35 лет и при этом умудрился ни разу не попасть под "колпак" израильской контрразведки! Еще один советский агент, носивший оперативное имя Хаимов, трудился в аппарате первого президента Израиля Хаима Вейцмана, и псевдоним вполне соответствовал степени его приближенности к главе государства.
В середине 1950-х годов советской разведке удалось внедрить своего агента в структуры "Моссада", по праву считающейся одной из лучших спецслужб мира. "Кротом" стал некто Зеев Авни, он же - Вольф Гольдштейн, талантливый экономист и убежденный сторонник коммунистических идей. Вербовка Гольдштейна произошла в 1943 году в Швейцарии, где он скрывался от нацистов. На Гольдштейна вышли работавшие в Швейцарии сотрудники советской военной разведки (ГРУ). Эмигрировав в 1948 году в Израиль, Вольф Гольдштейн, ставший к тому времени Зеевом Авни, начал свою трудовую деятельность в одном из израильских сельскохозяйственных кооперативов (киббуцев). В 1950 году Авни был принят на работу в израильский МИД, где, между прочим, не скрывал своих коммунистических взглядов.
В 1952 году Зеев Авни становится торговым атташе при посольстве Израиля в Брюсселе. Здесь же агент ГРУ получает еще одну должность - начальника службы безопасности посольства с правом доступа к сейфу с секретными документами. Через четыре года, находясь под арестом, Авни заявил следователю, что передал в Москву всю секретную информацию, поступавшую в посольство из Тель-Авива.
В 1953 году израильский МИД переводит Авни в Белград на должность торгового атташе в Югославии и Греции. Одновременно с этим "двойной агент", находясь под постоянным контролем советской разведки, становится представителем израильской разведки в Греции и Западной Германии. При этом любопытно, что Авни не знал, что давно уже работает не на ГРУ, а на Комитет госбезопасности СССР, т.е. не на военную, а политическую разведку, где проходит под кодовой кличкой Чех.
Одной из наиболее громких операций "Моссада", в которой принимал самое активное участие Зеев Авни, было проникновение в ряды бывших офицеров гитлеровского вермахта, нашедших прибежище в Египте. Тогдашнее руководство Египта не только предоставило им убежище, но и использовало ветеранов германской армии и СС в качестве военных советников и сотрудников полиции.
"Нью-Йорк таймс мэгэзин" сообщал 27 июля 1958 года: "Египетские пропагандисты с помощью нескольких германских специалистов, уцелевших после краха нацизма, превратили каирское радио в необычайно мощное орудие нацистской пропаганды, направленное против Израиля". Оказавшиеся в Египте военные преступники стали одной из главных мишеней оперативной деятельности израильских спецслужб, агентом которых был работавший на советскую разведку Зеев Авни.
Находясь на дипломатической службе в Белграде, Авни регулярно передавал в Москву образцы кодов и шифров, использовавшихся "Моссадом" для связи с агентурой в Афинах и Белграде. Авни раскрыл всю израильскую агентурную сеть, действовавшую во Франции, Германии, Греции, Италии, Швейцарии и Югославии!
Энтузиазм и преданность Зеева Авни "делу победы коммунизма во всем мире" не угасли и после известного "дела врачей", когда по Советскому Союзу прокатилась инспирированная Сталиным массовая волна репрессий против "убийц в белых халатах" и прочих "безродных космополитов". На следствии Авни неоднократно повторял, что Сталин был величайшим гением всех времен и народов, и категорически отказывался поверить в то, что разоблачительная речь Хрущева на XX съезде КПСС не была фальшивкой, изготовленной мастерами дезинформации из ЦРУ.
Выйти на самого успешного двойного агента 1950-х израильская контрразведка смогла лишь в 1956 году. За свою работу на СССР Авни получил скромный для такого рода деятельности срок - 14 лет тюремного заключения.
ТРУДНЫЙ УДЕЛ НЕЛЕГАЛОВ
С разрывом дипломатических отношений между Израилем и СССР, последовавшим после победоносной для первого "шестидневной войны" 1968 года и исчезновением легальной "крыши", главной задачей советской разведки на этом направлении стала прямая инфильтрация в еврейское государство секретных агентов-"нелегалов", действующих без дипломатического прикрытия. Они должны были поставлять необходимую информацию и контролировать действовавшую в Израиле советскую агентурную сеть. Командировки "нелегалов" в Израиль были, как правило, краткосрочными. В начале 1970-х годов там работали "нелегалы" Карский, Патрия, Рунь и Йорис. Заброшены они были с канадским, испанским, мексиканским и финским паспортами.
Отсутствие возможности вести легальную разведдеятельность заставило руководство советской разведки активно использовать нелегальную резидентуру, укрывавшуюся под "крышей" Духовной миссии Русской Православной Церкви в Иерусалиме. Она состояла всего из двух офицеров разведки, которые под прикрытием обслуживающего персонала миссии - завхоза и шофера - занимались сбором разведывательной информации. Интересно отметить, что ни руководство Московской патриархии, ни начальник миссии, не говоря уже о рядовых священнослужителях, даже не догадывались, кем на самом деле являются эти совсем не приметные люди.
"Центр" так сильно загрузил этих сотрудников работой, что они не справлялись с потоком приходивших из Москвы заданий. О высоком профессионализме советских агентов говорит тот факт, что, находясь под "колпаком" у "Шин-Бет" - службы внутренней контрразведки Израиля, сотрудники резидентуры при миссии РПЦ регулярно поставляли в Центр важнейшую информацию и ни разу не "засветились"!
После тяжелейшей Октябрьской войны 1973 года, вновь закончившейся победой еврейского государства, советская разведка сделала "израильское направление" одним из самых приоритетных. Тем не менее, несмотря на внедрение в ряды эмигрантов большого числа агентов, существенного проникновения в израильские спецслужбы и оборонительные структуры достичь так и не удалось.
Тогдашний руководитель службы зарубежной контрразведки КГБ СССР Олег Калугин позднее вспоминал: "Многие из завербованных нами эмигрантов обещали работать на советскую разведку, однако, едва успев пересечь границу, о своих обещаниях тут же забывали. Тем не менее некоторые из "бывших" продолжали оказывать нам помощь, поставляя информацию о настроениях среди еврейских эмигрантов. Нашей главной целью было "трудоустройство" эмигрантов, главным образом - инженеров и ученых на ключевые должности в оборонной промышленности, в армейских структурах и правительствах стран Запада. Однако к тому времени, когда я в 80-х годах ушел с поста руководителя зарубежной контрразведки, мне не было известно ни об одном таком случае".
В 1972 году в Израиле начала работать нелегальная резидентура советской разведки, которой руководил 34-летний офицер Юрий Линов, кодовая кличка - Кравченко. В Израиле он представлялся австрийским гражданином Карлом-Берндтом Мотлем. Руководство советской разведки планировало передать под контроль Линова сеть из пяти действующих агентов. В группу входили: обладавший связями в израильской разведке врач Леон (он был завербован еще 1966 году во время поездки в Советский Союз) и Ким, агент, засланный в Израиль в группе еврейских эмигрантов. Перед Кимом была поставлена задача внедриться в организацию "Узники Сиона". В группу входил еще один эмигрант, прибывший в Израиль в 1970 году. Кроме этих людей Юрий Линов должен был контролировать и других агентов - сотрудницу западногерманского посольства Герду и Рона, посла одной из западных стран в Израиле.
Нелегальная резидентура проработала в Израиле всего год, после чего Линов попал в поле зрения израильской контрразведки и вынужден был покинуть страну. В феврале 1973 года Линов неожиданно "всплыл" в Западном Берлине. Еще через месяц он был арестован. Центр пришел к выводу, что Линова сдал агент Леон, перевербованный израильской контрразведкой "Шин-Бет".
После этого операции "нелегалов" в Израиле были приостановлены и в действие ввели спецслужбы социалистических стран. Одной из таких служб была венгерская разведка, руководство которой готовило к заброске в Израиль "нелегала" под кодовым псевдонимом Ясай. Однако длительная и дорогостоящая подготовка Ясая, который должен был быть заброшен в Израиль под видом еврейского эмигранта из Франции, завершилась скандальным фиаско: агент отказался пройти обряд обрезания и сорвал операцию.
