Дело «ста шпионов»

В начале 1950-х годов мне, в ту пору сотруднику 3-го Главного управления МГБ СССР (военная контрразведка), в процессе осуществления разыскных мероприятий и контроля розыска неоднократно приходилось устанавливать факты необоснованных обвинений отдельных лиц в государственных преступлениях, которые в действительности эти люди никогда не совершали. Однако в июле 1951 года я столкнулся с совершенно вопиющим случаем: более 100 человек пострадали, по сути, ни за что ни про что.

Произошло это при следующих обстоятельствах. 28 марта 1951 года отделом МГБ одного из соединений Среднеазиатского военного округа был арестован и осужден на 25 лет заключения в исправительно-трудовом лагере (ИТЛ) как бывший агент германской военной разведки рядовой срочной службы Владимир Коломбет 1927 года рождения, уроженец Херсонской области. В процессе следствия он назвал в числе известных ему шпионов, работавших на абвер, еще 15 человек. Протоколы его допросов поступили из управления контрразведки Среднеазиатского военного округа в Москву, в 3-е ГУ МГБ СССР. Здесь руководитель разыскного отдела главка полковник Владимир Пуминов передал их автору данных воспоминаний.

Согласно показаниям Коломбета, он сотрудничал с разведорганом «Люфтбаубатальон». Я никогда не объявлял в розыск кого бы то ни было, не разобравшись в наличии на то оснований. А тут уже с самого начала вызывало сомнение существование такого подразделения в немецкой разведке, структуру которого я знал наизусть. Естественно, я тщательно ознакомился с протоколами допросов Коломбета о его практической деятельности как агента этого самого «Люфтбаубатальона» и довольно быстро понял, что дело было сфальсифицировано. Коломбет никаким немецким шпионом вообще не являлся.

В ходе разбирательства мне удалось выяснить, что «люфтбаубатальоны» (батальоны аэродромного обслуживания) входили в состав вермахта и были созданы на оккупированных территориях в декабре 1943 года для выполнения тяжелых физических работ в интересах германских ВВС. В батальоны гитлеровцы насильно мобилизовали сотни молодых мужчин. Вот в одном из них абверовцы и завербовали неких Майбороду и Стародубова. Они получили задания собирать сведения о действующей Красной армии, но вскоре провалились. Следователь, который вел их дело, не установил, какой немецкий разведчик осуществлял вербовку и какому разведоргану он принадлежал. А вместо последнего указал «Люфтбаубатальон».

И пошла писать губерния: были объявлены в розыск как агенты германской разведки бедолаги, имевшие несчастье некогда попасть не по своей воле в эту часть германской армии. В результате была взята под стражу сотня ни в чем не повинных людей. Поражало то, что никто из оперативных работников и прокуроров, дававших санкции на аресты, не обратил внимания, что все попавшие в их поле зрения – никакие не агенты, а лишь, по сути, рабы Третьего рейха, гнувшие на него спину.

И что же? Прокуроры, которым поручалось рассматривать жалобы, видимо, не знакомились с содержанием дел и все как один сочиняли отписки, что «арест произведен правильно, оснований для пересмотра нет». А ведь речь шла о молодых ребятах, об изломанных людских судьбах. Я расценил все это как позорную практику, компрометирующую деятельность и органов военной контрразведки, и органов прокуратуры.

В числе известных ему «агентов» Коломбет назвал 15 человек. Я проверил по учетам и установил, что семь из них уже находятся в заключении. Доложил результаты полковнику Пуминову и получил «добро» на проведение тщательного расследования. Что же оказалось? Сами осужденные, их родственники и даже в одном случае райком партии возбуждали ходатайства о пересмотре дел. Причем райком партии указывал, что все население района знает, что заподозренные в шпионаже – всего лишь насильственно мобилизованные в начале 1944 года на работы по расчистке аэродрома. Поскольку на нем базировались германские боевые самолеты, то с этих людей бралась подписка – но не о сотрудничестве с разведкой, а о том, чтобы они не болтали об увиденном на военном объекте. С приближением линии фронта все набранные немцами парни разбежались, были призваны затем в ряды Советской армии и исправно в ней служили.

По собранным мной материалам я составил обобщенную справку. Но тут 3-е Главное управление начала проверять министерская комиссия, которую возглавлял генерал-лейтенант Лаврентий Цанава. Руководителем группы, которая занималась нашим отделом, являлся подполковник Виктор Карасев, Герой Советского Союза, отличившийся в период Великой Отечественной в ходе смелых рейдов по вражеским тылам, наносивших огромный ущерб немецким частям. Он ознакомился с подготовленным мной документом. Справка Карасеву понравилась, и подполковник решил доложить о ней Цанаве, представив как образец результативной оперативной работы. Но она произвела на Цанаву совсем не то впечатление, на которое рассчитывал Карасев. Прочитав документ, генерал сказал Карасеву буквально следующее: «Передайте Сыромятникову, чтобы он не вмешивался в дела прокуратуры, а то может оказаться и сам там, где Коломбет».

Конечно, я тогда еще не до конца осознал, что другого от Цанавы ожидать не приходилось. Ведь именно он, будучи министром госбезопасности Белоруссии, организовал уничтожение известного актера и режиссера Михоэлса, а после прибытия на работу в Москву приказал начальнику отделения военных НИИ поднять разработку 1930-х годов на руководителя одного московского института – члена-корреспондента Академии наук СССР. Приказ был выполнен, и архивному делу чуть не дали ход, однако изучение его подтвердило, что никаких оснований заниматься этим крупным ученым у органов ГБ нет. К счастью, Цанаву вскоре самого посадили, и из тюрьмы он не вышел. В отличие от лжеагентов абвера.