Кто больше помог?

С момента, когда лидер Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА) Агоштинью Нету провозгласил в Луанде, находящейся в огненном кольце блокады южноафриканских и заирских войск, отрядов рекрутированных по всему миру наемников, независимость бывшей португальской колонии, прошло более 30 лет. Но только сегодня наконец-то становятся достоянием гласности многие факты, раскрывающие подоплеку тех драматичных событий 1975 года┘

САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ ГАВАНЫ

Десятилетиями Советский Союз упрекали в том, что он «послал в Анголу кубинские войска». Однако сегодня уже нет сомнений в том, что инициатива отправки кубинских войск в африканскую страну принадлежала Гаване. Вот признание бывшего заместителя министра иностранных дел СССР Анатолия Адамишина: «Регулярный кубинский контингент появился в Анголе без нашего ведома и тем более разрешения┘ Скорее они втянули нас, чем мы их┘ Но и возражений особых мы, верные интернационалистским принципам, не высказывали┘»

Москва, поставленная перед фактом переброски на Черный континент кубинских подразделений, стояла перед нелегким выбором. С точки зрения «большой политики» момент был очень непростой. С одной стороны – разгар холодной войны. С другой – продолжающиеся переговоры с США об ограничении стратегических ядерных вооружений. Ангольский «инцидент» мог поставить на них жирный крест. Но тем не менее решение о военной поддержке МПЛА и кубинцев, каким бы трудным оно ни было, советское руководство все же приняло. Москва однозначно подтвердила свою приверженность принципам интернационализма и направила в Анголу своих военных советников, обеспечила ангольскую и кубинскую стороны самым современным вооружением.

Однако сегодня раздаются голоса о том, что советская помощь запаздывала, а в начальный период конфликта даже оказалась недостаточной. Чтобы не быть голословным, назову один из источников. Это статья кубинского журналиста Рубена Уррибареса «Посланцы Фиделя», опубликованная недавно в одном украинском журнале.

Кстати, хорошая статья. С фактами и цифрами. В ней приводятся подробные данные о том, как вводились кубинские войска в Анголу, как сам Фидель Кастро без консультаций с лидерами СССР отправлял отряды спецназа на защиту Луанды. Повествуется и о том, как кубинцы (естественно, при участии ангольцев) отражали вторжение в Анголу южноафриканцев, разгромили войска оппозиционных ФНЛА и УНИТА.

Только вот ощущается в статье некий «холодок» и даже чувство превосходства над всеми остальными участниками той кампании. Сквозит между строк нечто похожее на обиду. Мол, долго думали советские товарищи, помогать ли МПЛА и кубинцам. Тянули с поставками оружия, слабо содействовали транспортом для перевозки войск с Кубы в Анголу. Технику для обслуживания самолетов не предоставляли, а иногда просто мешались под ногами...

Правда, непонятно, как быть тогда с заявлением (думаю, совершенно искренним) Фиделя Кастро? Ведь он сказал, что «у Анголы не было бы никаких перспектив без политической и материально-технической помощи СССР».

НЕСТАБИЛЬНАЯ СОВЕТСКАЯ ПОМОЩЬ?

Описывая драматичный период, предшествовавший провозглашению независимости Анголы (приблизительно за два-три месяца до 11 ноября 1975 года), Уррибарес сетует на нерешительность СССР, который в отличие от Кубы «медлил с отправкой своих военных специалистов на помощь МПЛА». Однако автор не указал, куда, по его мнению, нужно было в тот момент посылать советских военнослужащих. В Анголу? Но вплоть до 11 ноября 1975 года, даты, когда в соответствии с решением ООН должна была быть провозглашена независимость в Луанде, эта страна являлась суверенной португальской территорией.

Если кубинский лидер взял на себя ответственность и принял решение тайно перебросить своих солдат и офицеров в Анголу, формально тогда еще находившуюся под юрисдикцией государства – члена НАТО, это не значит, что Советский Союз – постоянный член Совета Безопасности ООН, ведущая ядерная держава и основная сила Варшавского договора, находящегося в жесткой конфронтации с Североатлантическим альянсом, должен был поступать точно так же.

Вдобавок кое в чем существенном Уррибарес ошибся. Он пишет: «Уже на следующий день после провозглашения независимости Анголы Политбюро ЦК КПСС приняло постановление о военной помощи МПЛА и отправке военных специалистов в далекую африканскую страну». Между тем военный переводчик Андрей Токарев вспоминает: «1 ноября группа советских военных специалистов, в составе которой находился и я, рейсовым самолетом «Аэрофлота» прибыла в Браззавиль, столицу соседнего с Анголой Конго. Накануне нас напутствовали в Москве, в Генштабе. Постарались дать максимально свежую информацию о происходящем в Анголе. МПЛА контролировало столицу страны и ряд провинций. Но контроль этот был ненадежным. Заир, поддерживающий соперника МПЛА – ФНЛА, закупил у Франции «Миражи». Возможны налеты на Луанду. Поэтому наше командование направляет в тот район группу специалистов по боевому применению ПЗРК «Стрела», состоящую из офицеров и сержантов, а с ними военных переводчиков. Позже к нам присоединилась еще одна группа – специалистов по боевому применению различной боевой техники, с которой мы 16 ноября вылетели военно-транспортным самолетом Ан-12 в Луанду».

Разумеется, решение об оказании военной помощи МПЛА было принято в СССР даже не накануне 1 ноября. Об этом, кстати, косвенно свидетельствует и сам Уррибарес: «В октябре в Порт Нуар (Конго, Браззавиль. – С.К.) прибыло советское судно, которое доставило первую партию оружия для МПЛА, включавшую 10 бронемашин БРДМ-2, 12 76-мм орудий и др. СССР вскоре обещал прислать вторую партию, где среди прочего должны были находиться 10 танков Т-34, 5 машин залпового огня БМ-21 и 2 самолета».

Но если советский сухогруз с оружием прибыл в Конго уже в октябре, значит, он вышел из порта СССР как минимум за две недели до этого! А сколько времени потребовалось на доставку оружия и боеприпасов со складов в советский порт и его погрузку (БРДМ, пушки, снаряды и взрывчатка – это не уголь или зерно, тут осторожность и секретность нужна)? Как минимум месяц. Я уже не говорю о времени, потраченном на согласование этого решения по линии многих военных и гражданских ведомств. Сдвинуть с места всю эту огромную бюрократическую машину могло только соответствующее решение на высшем уровне. А это – как раз Политбюро ЦК КПСС. Что же получается? Значит, решение о массовых поставках оружия МПЛА было принято как минимум за два-три месяца до 11 ноября. То есть уже в конце лета 1975 года.

И вот что интересно. Именно к этому времени и относится появление в Анголе первых кубинских добровольцев! В статье Уррибареса читаем: «К концу августа в Луанде уже действовала кубинская военная миссия в Анголе. Ее возглавлял полковник Рауль Диас Аруэльяс, больше известный под псевдонимом Доминго да Силва. Ожидалось прибытие с Острова свободы несколько сотен инструкторов, которые должны были развернуть обучение местных бойцов┘».

Значит, в конце августа 1975 года Гавана только готовила переброску в Анголу первых «инструкторов» (никого не должно вводить в заблуждение это слово – это были настоящие бойцы, принимавшие позже участие в жестоких боях с заирскими коммандос и южноафриканцами солдатами), а в одном из портов СССР уже грузилось оружие для поставок в Анголу. Мне могут возразить: «Это оружие предназначалось МПЛА, а не кубинцам». И формально будут правы.

Об этом упоминает и кубинский журналист. «Поскольку Гавана приняла такое решение (отправить своих военнослужащих в Анголу. – С.К.) без консультаций с Москвой, то рассчитывать на поставки советского оружия пока не приходилось, и кубинцы решили использовать собственные арсеналы. Различного военного имущества, включая минометы, противотанковые пушки, 115 грузовиков и топливо для них набралось на три корабля. Там же разместили 300 инструкторов».

Тем не менее могу взять на себя смелость и заявить: в СССР прекрасно отдавали себе отчет, что оружие и сложная техника, поставляемые в Анголу вроде бы для МПЛА, предназначались именно кубинцам. Не было в тот период у национально-освободительного движения, бойцы которого имели опыт в основном партизанских действий, кадров, способных обслуживать БРДМ, танки, противотанковые пушки, РСЗО БМ-21, самолеты и вертолеты. Но они были у кубинцев.

Всего в период с октября 1975 до апреля 1976 года в Анголу, в том числе и через Конго (Браззавиль), для МПЛА и кубинцев было поставлено из СССР 200 танков Т-54, 50 плавающих танков ПТ-76, 70 танков Т-34, более 300 БТР-152, БТР-60ПБ, БМП-1 и БРДМ-2, около 100 122-мм и 140-мм ракетных установок залпового огня БМ-21 и БМ-14. Из СССР в Анголу также были направлены дальнобойные 122-мм гаубицы Д-30, минометы, зенитные установки, ПЗРК «Стрела-2» и в огромных количествах современное стрелковое вооружение, боеприпасы. Солидно выглядели и поставки сложной авиатехники: 30 вертолетов Ми-8, 10 истребителей МиГ-17Ф и 12 – МиГ-21МФ.

Мой отец, капитан 1 ранга Анатолий Коломнин, в то время работал в Главном штабе ВМФ СССР и курировал поставки оружия по линии военно-морского флота в Анголу. Он свидетельствует: «Несмотря на то что формально оружие предназначалось МПЛА, мы знали, что его поставки «ведутся в интересах кубинцев». А ту старую, изношенную технику, которую они перевезли с Кубы в Анголу, мы обязались им возместить. Поставками новой и самой на тот период современной. И практически бесплатно, так как поставки велись в счет предоставленных Кубе долгосрочных кредитов, большей частью беспроцентных. Большинство этих кредитов по прошествии определенного времени просто списывалось».

Можно предоставить и слово нашим противникам по тому конфликту. Координатор операции ЦРУ США по оказанию помощи оппозиционным ангольским движениям УНИТА и ФНЛА в период 1974–1976 годов Джон Стоквелл признавался: «На семь судов из СССР с оружием для МПЛА приходилось лишь одно наше, а сотне рейсов советских транспортных самолетов мы смогли противопоставить только семь американских┘»

Советское оружие, повторяю, поставлялось бесплатно. Анатолий Адамишин заметил, что при обсуждении необходимых мер по противодействию агрессии ЮАР и подавлению внутренней вооруженной оппозиции «┘подход ангольцев и кубинцев был неизменен: дайте (то есть оружие, причем самое современное. – С.К.). А почему не попросить, если все идет практически бесплатно┘ Долг ангольцев Советскому Союзу постоянно возрастал, возвращать его ангольцы (и кубинцы тоже. – С.К.) не собирались и просили новые кредиты и новые отсрочки».

Причем суммы кредитов были очень солидными. Только за первые 10 лет независимости с 1975 по 1985 год в Анголу (а сюда включены и «кубинские поставки», которые составляли примерно одну треть от того, что СССР слал ангольцам) получила оружия на 4,5 млрд. долл., из которых около одного миллиарда пришлось на 1975–1979 годы.

«СПИРТОВАЯ» ТЕМА

Кстати, сам Уррибарес отмечает, что первые истребители МиГ-17Ф для защиты ангольского неба от южноафриканских агрессоров прибыли уже 26 декабря 1975 года. Поздно? Но сам кубинец признает, что вплоть до вывода южноафриканских войск из Анголы в апреле 1976 года никаких крупных воздушных боев с южноафриканской или заирской авиацией не было.

Со сборкой этих самолетов, доставленных советскими Ан-22 из СССР по воздушному мосту (только в первые недели ноября 1975 года советская военно-транспортная авиация, летавшая под аэрофлотовским флагом, совершила до 40 рейсов и доставила 1098 тонн военных грузов), связана и поднятая кубинским журналистом «спиртовая» тема.

Вот что пишет Уррибарес: «Кубинские летчики горели желанием вступить в бой, но ни один истребитель не мог подняться в воздух. Казалось, еще немного – и можно начать полеты, но тут произошло непредвиденное. Как вспоминал Дель-Пино (полковник Рафаэль Дель-Пино, заместитель командующего ВВС Кубы, в 1975–1976 годах командир авиационной кубинской группировки в Анголе. – С.К.), утром 6 января 1976 года его срочно вызвали в один из ангаров базы, где он увидел кошмарную картину: почти все советские инженеры и техники из бригады сборщиков были мертвы или при смерти».

Вскоре кубинцы, по словам Дель-Пино, обнаружили причину: в углу ангара стояла «200-литровая открытая канистра с метиловым спиртом». Они сделали вывод, что «у старших братьев вечером был праздник, но не с тем напитком». От прибывшего на место происшествия старшего группы советских специалистов в Анголе генерал-майора Пономаренко Дель-Пино якобы потребовал вызвать из СССР вместо умершей бригады другую и продолжить сборку самолетов, потому что «война не может ждать», «эти самолеты нужны нам как можно скорее».

Действительно, такое чрезвычайное происшествие, связанное с отравлением советских военнослужащих некачественным алкоголем в Анголе, имело место. Это подтверждает член совета Российского союза ветеранов Анголы Андрей Токарев. Однако он вспоминает только о двух скончавшихся.

Но в книге памяти зафиксировано, что оба они умерли в феврале 1976 года, а не 6 января. Это очень важно для восстановления истины, поскольку к концу января уже все МиГ-17Ф были собраны советскими специалистами и облетаны кубинцами. Сам Уррибарес с восторгом описывает воздушный парад, проведенный ангольцами и кубинцами 21 января 1976 года: тогда все истребители были в строю. Именно после этой мощной демонстрации силы нового ангольского правительства американцы отказались от поставок в Анголу своих самолетов огневой поддержки.

Может, Уррибаресу не стоило так доверять Дель-Пино? Он ведь, как показали дальнейшие события, не отличался порядочностью и надежностью: в мае 1987 года, уже в звании бригадного генерала, предал Родину и Фиделя, перелетел в США и попросил там политического убежища...

Это очень печально, поскольку российские ветераны Анголы всегда с большой теплотой и благодарностью вспоминают кубинских братьев по оружию. Наши отношения с ними всегда были сердечными и доверительными. Помню, характерным жестом кубинцев были намертво сцепленные указательные пальцы рук и одновременно произносимая фраза: «Русский, кубинец – дружба навек». И это были не просто слова. Никогда не забуду поразивший меня лозунг, написанный по-испански на кубинском танке Т-34: «Отдадим кровь за советского!»

Мы, воины-интернационалисты, прошедшие Анголу, бережно храним память о тех чувствах и тех событиях. Недаром на выставке «И кровью российской Анголы земля не алела?», организованной Российским союзом ветеранов Анголы, подвигу кубинских бойцов был посвящен большой раздел. И главным его экспонатом стала отнюдь не зеленая армейская фляга (хотя она тоже там находилась), из которой, чего скрывать, мы частенько вместе с кубинцами пивали тот же спирт, а пробитое осколками кубинское знамя, когда-то гордо развевавшееся над так и не взятым южноафриканскими войсками «ангольским Сталинградом» – городом Куиту-Куанавале, который плечом к плечу героически защищали ангольские, кубинские и советские офицеры и солдаты.