Евгений Горбунов В декабре 1937-го, в январе и феврале 1938 годов партбюро Разведупра регулярно собиралось, чтобы исключать из рядов партии арестованных «врагов народа». 15 февраля 1938 года на партийном собрании подвели итоги – собравшимся коммунистам зачитали список 16 арестованных сотрудников. Среди них было несколько опытных командиров с солидным стажем работы в разведке. Последние могикане разведывательной службы уходили из Управления, оставляя пустые кабинеты, оборванные связи с зарубежной агентурой и полный развал работы...
СНОВА В РАЗВЕДУПРЕ
Хотя в архивах до сих пор не нашлось каких-либо документальных доказательств, можно не сомневаться, что разговоры между членами Политбюро Сталиным и Ворошиловым о некомпетентности начальника Разведывательного управления комкора Семена Урицкого конечно были. Для Сталина в мае 1937-го было уже очевидно, что он совершил ошибку, поменяв мастера разведки Яна Берзина, несмотря на все его недостатки, на дилетанта Урицкого, фамилию которого ему наверняка и подсказал нарком обороны Ворошилов.
Сталин был из тех людей, которые, совершив ошибку, всегда старались ее исправить. Очевидно, для него в конце мая было уже ясно, что на посту начальника военной разведки может быть только Берзин. Никакой другой подходящей кандидатуры в то время не имелось. Поэтому и была отправлена в испанскую Валенсию шифровка Берзину – немедленно сдать дела комдиву Григорию Штерну и выехать в Москву.
В конце мая Берзин вернулся из длительной командировки в страну «X». Конечно, привез документы немецкой и итальянской разведок, которые удалось добыть в Испании. Привез ценнейшую информацию о положении в этой стране, а также предложения советских советников об усилении помощи Испанской республике. О дальнейшей работе не думалось. Конечно, после удачной работы в «X», а награждение орденом Ленина говорило, что Сталин был доволен его работой, он надеялся, что на рядовую должность его не пошлют.
Поэтому для него было неожиданностью, и приятной, когда он получил письмо, подписанное начальником Управления по начсоставу РККА армейским комиссаром 2-го ранга Булиным, в котором говорилось, что приказом Ворошилова № 2431 от 9 июня он назначается начальником Разведывательного управления РККА. Характерно, что он до сих пор, несмотря на длительную командировку, продолжал числиться заместителем командующего ОКДВА и именоваться Павлом Ивановичем.
В апреле 1935 года в кабинете начальника Управления Берзин сдавал дела своему преемнику Урицкому. Ничего личного и никаких эмоций не было. Был копенгагенский провал – в феврале 1935 года на конспиративной квартире в Дании были схвачены сразу четыре ответственных работника центрального аппарата разведки. Трое, находившиеся в Копенгагене проездом, решили по русскому обычаю, навестить друга. Дружеское застолье получило в западных спецслужбах название «совещание резидентов». Грубое нарушение дисциплины и конспирации стоило дорого всем, в том числе Берзину.
Было постановление Политбюро, которое для Берзина было обязательным к исполнению. Он отправился в почетную ссылку на Дальний Восток в ОКДВА заместителем Блюхера. Урицкий, бывший с июня 1934-го по апрель 1935-го заместителем начальника Автобронетанкового управления, приказом наркома был назначен начальником Разведывательного управления. Конечно, нарком не мог принять такое решение самостоятельно. Должность начальника военной разведки входила в номенклатуру Политбюро, и только там решались подобные назначения.
Через два года, в начале июня 1937-го, опять встретились в том же кабинете. И опять по приказу наркома, после соответствующего постановления Политбюро от 8 июня 1937 года, один сдавал дела, а другой принимал. Но на этот раз сдавал дела Урицкий, а принимал Берзин. Но это был уже не тот Берзин. После возвращения из Испании это был другой человек. Уверенный в себе, спокойно смотревший в будущее, он был одним из первых, вернувшимся из загадочной страны «X», подлинное название которой старались не произносить даже в наркомовских кабинетах. Таковы были правила игры.
Возвращение Берзина в Разведупр означало не только признание прежних заслуг, несмотря на его ошибки, но и признание того, что выбор Сталиным его преемника в 1935-м был неудачным. Не потянул комкор из Автобронетанкового управления военную разведку. И Сталин демонстративно признал свою ошибку, вернув Берзина в его прежний кабинет.
Но Берзина ждало еще одно приятное известие. ЦИК и Совнарком утвердили его в звании армейского комиссара 2-го ранга. В петлицах его гимнастерки должен был появиться четвертый ромб. Но если о его награждении орденом Ленина нигде не писали, то о присвоении ему нового воинского звания сообщила газета «Красная звезда» в № 137 от 16 июня 1937 года, разумеется, не указывая причину этого присвоения. Попутно ему вернули и его прежнее имя и отчество. Из заместителя командующего ОКДВА Павла Ивановича вновь стал Яном Карловичем Берзиным.
Можно считать, что генсек решил попробовать укрепить разваливающийся аппарат военной разведки, возвращая бывшего руководителя. Но попытка запоздала. После арестов в мае 1937-го почти 20 человек высшего и старшего состава Управления, атмосфера неуверенности, страха, боязни за свою жизнь давила на оставшихся. И надеяться, что удастся вернуть прежнюю атмосферу доверия, сплоченности, желания работать еще лучше, было уже нельзя. Большинство оставшихся работников думали, как выжить, забиться в щель, чтобы не попасть под молот репрессий, а не о том, чтобы отдать всего себя трудной и важной работе. Та обстановка в Управлении, которая существовала до ухода Берзина, была разрушена окончательно, и возвращение этого латыша, даже с четырьмя ромбами, уже ничего не могло изменить. Уникальный разведывательный организм, который он создавал годами, отдавая этому все свои силы, душу и знания, умер окончательно.
МИТИНГИ И РЕЗОЛЮЦИИ
11 июня страна взорвалась яростными митингами. На них клеймили, проклинали, требовали только расстрела. В воинских частях, штабах и управлениях Наркомата обороны также проходили «стихийные» митинги. И Разведупр не был исключением. Так же, как и везде, был организован митинг, как и везде, была единогласно принята резолюция. Партбюро Управления отчиталось о проделанном мероприятии, послав резолюцию в Главупр.
Содержание также было стандартным: «Органы пролетарской диктатуры, опираясь на широкие слои трудящихся нашей страны, своевременно прервали вражескую, бандитскую деятельность вредителей. Вся эта гнусная шайка фашистских разведчиков сегодня предстала перед пролетарским судом, покрыв себя несмываемым позором и величайшим презрением и проклятием. Мы, работники Управления, партийные и непартийные большевики, вместе со всеми трудящимися нашей страны требуем самой беспощадной и суровой расправы с фашистскими выродками <...>. Мы заявляем нашему правительству, Центральному комитету большевистской партии, великому вождю народов товарищу Сталину и Маршалу Советского Союза Клименту Ефремовичу Ворошилову, что нам безгранично дорога наша чудесная родина и счастливая жизнь, что мы приложим все свои силы, энергию и знания на еще большее укрепление несокрушимой мощи РККА и обороноспособности великого Союза на выявление и беспощадное истребление подлых остатков троцкистско-бухаринских последышей – японо-немецких наймитов». И в заключение здравицы в честь ЦК ленинской партии, Сталина, Ворошилова, требование: «Смерть предателям и бандитам, подлым агентам кровавого фашизма!»
Берзин, как начальник Управления, был на этом митинге, как и все присутствующие, голосовал за резолюцию и не мог поступить иначе. Все поднимали руки при голосовании, поднял и он. Но вот выступал ли он? Во всяком случа, в документах выступлений на митинге его нет. Возможно, никто вообще не выступал, просто пришли, выслушали заранее заготовленный текст резолюции, молча подняли руки и разошлись по рабочим кабинетам.
ИСПАНСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
Среди повседневной работы особенно выделялось испанское направление – работа отделения «X» по оказанию военной помощи Испанской республике. Руководил этой работой непосредственно Урицкий, и теперь это руководство было целиком возложено на Берзина. Как бывший главный военный советник, он отлично знал обстановку в Испании и мог успешно руководить всеми делами испанского направления Разведупра.
Помощь республике выглядела внушительно. Первые сводные цифры за полгода – с 26 сентября 1936-го по 13 марта 1937-го – впечатляли. 227 самолетов (истребители и бомбардировщики «СБ»), 206 танков и 60 бронемашин, 196 орудий среднего калибра, 3587 станковых и 3150 ручных пулеметов, 376 млн. патронов различных типов и 120 тыс. ручных гранат. Это по основным номенклатурам. А кроме этого, большое количество запасных частей для самолетов, танков, артиллерии, пехотного оружия, многие сотни тонн горючего, смазочных материалов и материалы для снабжения действующих в «X» частей.
Основная линия снабжения шла из Севастополя в Картахену (20 рейсов), три рейса были отправлены из Ленинграда и Мурманска в Страну Басков на севере Испании. Транспортный поток не прерывался ни на один день. Не успевал отойти от причалов Севастополя один пароход, как на его место тут же под погрузку становился другой. И все равно ни вооружения, ни материалов республике не хватало. Берзин, бывая на испанских фронтах, видел, с какой скоростью поглощалось все, что поставлял Советский Союз. Но только находясь в Москве, зная, какое количество пароходов (11 советских и 11 испанских) было задействовано на линии Черное море–Картахена, представил весь масштаб перевозок и военной помощи республике.
Не менее острой была нужда и в опытных военных советниках, которых так не хватало и в частях на фронтах, и в генеральном штабе, и в военном министерстве республики. К июню 1937-го численность республиканской армии значительно увеличилась и, чтобы обеспечить все вновь сформированные части: корпуса, дивизии, бригады советниками и инструкторами, нужно было дополнительно послать в «X» еще больше ста человек командного и начальствующего состава. И Берзин, как руководитель по оказанию военной помощи республике, подготовил специальный доклад Ворошилову, так как испанское правительство уже несколько раз возбуждало вопрос об увеличении количества советских советников.
Поскольку имевшиеся военные советники находились в основном в генеральном штабе, фронтовых и армейских управлениях и редко выезжали на фронты, то Берзин предлагал срочно сформировать и отправить в Испанию группу в 110 человек среднего командного состава. Они предназначались для отправки на фронты в корпуса и дивизии республиканской армии. В заключении доклада он писал: «Прибытие указанных людей могло бы решительно сказаться на состоянии республиканских частей, готовящихся к решительным операциям на центральном фронте, а также увеличило бы количество командиров РККА, получивших боевой опыт. Полагаю целесообразным удовлетворить эту заявку. Прошу Ваших указаний».
Основные вопросы, связанные с оказанием военной помощи республике, решались в Политбюро, то есть в кремлевском кабинете Сталина. Генсек решил пока отправить только половину из предложенного Берзиным списка. На докладе Берзина Ворошилов наложил резолюцию: «Дать пока половину». Решение тут же сообщили Берзину и начальнику Командного управления Булину, и сразу же началась подготовка к отправке добровольцев.
2 июля 1937 года Берзин подготовил для наркома новую справку об имуществе, отправленном в «X». Всего с начала поставок было отправлено: самолетов всех типов – 413, танков – 306, бронемашин – 60, орудий всех калибров – 480 и к ним около 2,5 млн. снарядов. Стрелкового оружия: 260 тыс. винтовок, 6150 легких, 5240 станковых пулеметов и к ним 550 млн. патронов. Из морского вооружения послали четыре торпедных катера с соответствующим количеством торпед и глубинных бомб. И так же, как и в предыдущем докладе, высказал свое мнение: «Лично считаю, что новую отправку следует произвести как можно скорее не только потому, что имущество необходимо для боя, но также и потому, что в дальнейшем обстановка для транспортировки грузов может все более осложняться».
СОВЕТНИКИ, ТАНКИ, ДЕНЬГИ
Как руководитель военной разведки, получавший информацию из европейских стран не только от своей агентуры, но и от «соседей», он трезво оценивал события в Европе и понимал, что условия для оказания дальнейшей помощи могут только ухудшиться. К справке он приложил письма Негрина и Прието – руководителей республики, просивших добавить им советников в корпуса, дивизии и бригады.
На следующий день этот документ лег на стол Сталина. Нарком Ворошилов в кратком письме генсеку, поддерживая предложение руководителя военной разведки, писал: «Хотя обстановка для доставки этих грузов ухудшилась, все же ввиду крайней нужды в оружии при формировании новых республиканских частей, считал бы возможным в последний раз отправить следующее имущество: 50 танков, 50 истребителей, 50 тыс. винтовок, 1 тыс. станковых и 2 тыс. легких пулеметов». К этой партии оружия добавлялось 50 млн. патронов. Конечно, эти поставки были не последними, продолжались они и в 1937, и в 1938 годах.
Весь июль, когда Берзин руководил Разведупром, ему приходилось почти ежедневно заниматься проблемами, связанными с Испанией. Непрерывные поставки и проталкивание в Крым эшелонов с военной техникой, погрузка этой техники на испанские и советские корабли, вопросы, связанные с обеспечением связи во время плавания, взаимодействие с командованием республиканского флота при встрече «Игреков» у берегов Испании. Если к этому добавить все мероприятия, связанные с поставками в Испанию из Ленинграда и Мурманска, и проблемы обучения испанских летчиков в летных школах Союза, то работы начальнику Управления более чем хватало.
5 июля – очередной доклад наркому, в котором сообщалось, что последняя, четвертая отправка спецгрузов была начата по решению Политбюро от 11 апреля и 20 мая. В соответствии с этим постановлением к отправке предназначались: 186 самолетов с полным боекомплектом, запасными частями, вооружением, а также 50 танков Т-26 с полным боекомплектом и запчастями. Отправляли также 250 орудий и 50 тыс. винтовок с соответствующим количеством снарядов и патронов. Общий объем перевозок составил 70 тыс. тонн на сумму 46 333 тыс. американских долларов и был выполнен за период с 21 апреля по 30 июня. В конце письма приписка Берзина, что все финансовые расчеты по этой операции с Внешторгом закончены.
11 июля в очередном докладе Ворошилову Берзин писал, что находящийся в Ленинградском порту «Игрек-36» закончил погрузку 1 июля и переведен в Ораниенбаумский порт, чтобы не привлекать внимания иностранных кораблей. Этот рейс, с партией вооружения и боеприпасов, предназначался для Севера (Страна Басков). На черноморской линии к отправке готовился очередной «Игрек-37» с 50 танками и танковыми экипажами. Хотя отправка грузов производилась Разведупром, но без разрешения наркома Берзин не мог отправить эти корабли. Поэтому в докладе он писал: «Выжидание с отправкой грузов и людей не может быть слишком продолжительным. Обстановка же на морях сейчас относительно благоприятна, поскольку внимание держав отвлечено к событиям, произошедшим на центральном фронте. Учитывая последние успехи «друзей» и необходимость пополнения материальной части для дальнейшего развития этих успехов, полагаю целесообразным отправку обеих «Игреков» произвести в ближайшее время».
Берзин правильно подметил тенденцию: разгром итальянского экспедиционного корпуса под Гвадалахарой облегчил положение республики и ослабил морскую блокаду испанских берегов итальянским флотом. Наркома, очевидно для очередного доклада в Политбюро, интересовали не только сроки отправки и количество грузов, но и их общая стоимость. Поэтому на одном из докладов Берзина появилась его резолюция: «Берзину. Дать справку о денежных расчетах с «X» за уже поставленные и поставляемые товары».
Пришлось сотрудникам отделения «X» срочно готовить для начальника Управления отчет о денежных расчетах с «друзьями» за поставки вооружения и других материалов. 19 июля он подписал очередной доклад на имя Ворошилова, где говорилось, во что обошлась вооруженная помощь Советского Союза Испанской республике. Первая поставка – с 26 сентября по 30 ноября 1936 года – обошлась в 33 млн., вторая поставка –с 23 декабря по 14 февраля 1937 года – в 15 млн. Вместе с накладными расходами и закупленным в других странах на 2 млн. вооружением, республике пришлось выложить за этот период почти 50 млн. долл. Третья поставка осуществлялась с 28 февраля по 13 марта. Перевозки осуществлялись на трех испанских пароходах и обошлись в 18 млн. Наиболее крупной была четвертая поставка – с 21 апреля по 30 июля. На девяти испанских пароходах в Испанию было отправлено вооружения и других материалов на сумму в 46 330 тыс. долл. Общий итог поставок за девять месяцев составил 113 557 тыс. долл. Поставки в июле на «Игрек-36» и «Игрек-37» обошлись в 9 млн.
Конечно, Берзину приходилось заниматься не только поставками вооружения республике. Хватало и других забот, тоже связанных с Испанией. На высшем уровне (Политбюро) было принято решение помочь «друзьям» обзавестись своими летными кадрами. В Кировабадской авиационной школе было решено организовать курсы испанских летчиков с четырехмесячным сроком обучения. Организация доставки из Ленинграда в Кировабад, контроль за их обучением, возвращение обратно и отправка на родину были возложены на Разведывательное управление. В докладе Ворошилову 16 июля Берзин писал: «На вверенное мне Управление возложена отправка «друзей», закончивших учебу в Кировабадской школе, и прием новой группы – всего отправить и принять 279 человек». Нужны были деньги на содержание их в Москве и Ленинграде, на оплату пароходных билетов от Ленинграда до Испании. Нарком, конечно, согласился, и соответствующие суммы Управление получило.
После этого уже в докладе от 1 августа Берзин выставил «друзьям» счет за четырехмесячное содержание и обучение в Кировабадской школе первой партии испанских летчиков в количестве 188 человек на сумму 903 тыс. долл. Он писал, что содержание и обучение одного слушателя обошлось в 4800 долл. Очевидно, это был последний документ, подписанный Берзиным на посту начальника Разведывательного управления.
СКОРЫЙ ФИНАЛ
Берзин занимался не только испанскими делами, хотя они и отвлекали очень много рабочего времени. Нужно было восстанавливать разорванные необоснованными арестами агентурные связи, искать замену «выбывшим» резидентам и сотрудникам центрального аппарата военной разведки и разрабатывать новые разведывательные операции с учетом изменившейся военно-политической обстановки в Европе и на Дальнем Востоке.
Берзин был первым главным военным советником, работавшим почти год в одной из европейских стран перед началом Второй мировой войны. Случай уникальный. И он, и руководимые им советники приобрели ценный опыт в боевых действиях против сильного, хорошо вооруженного противника, которому оказывали вооруженную помощь такие страны, как Германия и Италия. Естественно, что высшее военное руководство в лице наркома, его замов и начальника Генштаба тут же потребовало от него подробного и обстоятельного доклада о событиях в Испании. Составление этого документа заняло много времени, так как подключить сотрудников Управления было невозможно. Необходимой информацией располагал только Берзин.
Как профессиональный разведчик, Берзин большое внимание уделял организации всех видов разведки в республиканской армии. Существовавшая к началу войны секретная служба «Сервисио эспециаль» по своей структуре и кадрам не соответствовала условиям гражданской войны. Весной 1937-го он разработал предложения о создании при Министерстве обороны Разведывательного управления. Правительство Кавалеро всячески саботировало развитие разведывательной работы в республиканской армии. И только после смены правительства, уже после отъезда Берзина в Москву, дело организации разведки сдвинулось с мертвой точки. Новый военный советник Григорович передал на рассмотрение министра обороны Прието и начальника Генштаба проект об организации при Министерстве обороны Разведывательного управления и положение по работе прифронтовой агентурной разведки. Принятие обеих этих документов имело большое значение для работы Разведупра в Испании. Советник «Дейвис» в письме Берзину 23 июня 1937 года писал:
«Выдвинутые нами проекты были благоприятно приняты министром и начальником Генштаба. Сегодня я беседовал с субсекретарем министра, который, очевидно, будет непосредственно руководить этой работой. Субсекретарь заявил, что наши предложения будут несомненно приняты, и помимо вопросов, выдвинутых в проекте, просил меня составить план работы и вербовок по линии Америки и Франции на Италию и Германию. С этой целью он предложил мне встретиться с послом Испании в США.
Организация Разведывательного управления открывает широчайшие возможности для нашей работы. Нам, очевидно, будут предоставлены возможности для использования всех дипломатических, военных и коммерческих связей за рубежом. Принимая во внимание чрезвычайную засоренность заграничного аппарата, нам, конечно, нужно быть очень осторожными в подборе людей и по этой линии ориентироваться на подбор и посылку новых кадров».
Можно не сомневаться, что начальник Управления сделал все возможное для того, чтобы испанская агентура, работавшая в секторе стратегической разведки, работала не только на республику, но и на Советский Союз.
Второе пришествие Берзина оказалось кратким. 19 августа на партактиве Разведупра была зачитана информация, что «пятнадцать дней, как начальник Управления т. Берзин отстранен от работы начальника в связи с имевшими у нас место арестами врагов народа Никонова, Волина, Стельмаха». 3 декабря на партбюро был зачитан список арестованных «врагов», по алфавиту и по должности список возглавлял Ян Карлович Берзин. Его расстреляли 29 июля 1938 года. За два года репрессий было полностью, до последнего человека, уничтожено руководство военной разведки и все квалифицированные кадры.
