Владимир Антонов
Взрыв РДС-1 – первой советской атомной бомбы.
Фото из энциклопедии "Оружие и технологии России"
Июль 1945 года. Участвовавший в работе Потсдамской конференции президент США Гарри Трумэн получает из Америки короткую телеграмму: «Ребенок родился». Она означала, что испытание ядерного боеприпаса завершилось успехом и теперь Соединенные Штаты обладают новым супермощным оружием. Об этом президент поспешил намекнуть Сталину, но генералиссимус сделал вид, что не понял собеседника...
ОШЕЛОМЛЯЮЩАЯ НОВОСТЬ
Минуло четыре года, и 29 августа 1949 года американский самолет-лаборатория, совершавший регулярные разведывательные полеты вдоль южных границ СССР, зафиксировал повышенный уровень радиации в атмосфере в районе Семипалатинска. На основании анализа проб воздуха и содержания в них радиоактивных веществ эксперты в США сделали однозначный вывод: в Советском Союзе произведен взрыв атомной бомбы.
Эта ошеломляющая новость была немедленно доложена Гарри Трумэну. Изучив полученные данные, американские специалисты смогли определить вероятную мощность и примерную конструкцию взрывного устройства. Оказалось, что оно почти в точности копирует заокеанский аналог. После доклада начальника разведки о произведенном в СССР испытании Трумэн немедленно пригласил к себе директора ФБР Джона Эдгара Гувера и дал ему указание срочно найти канал получения русскими американских атомных секретов. Особое внимание контрразведки, по мнению президента, следовало обратить на ученых, трудившихся в ядерных лабораториях Лос-Аламоса.
Одновременно срочно созванный Совет национальной безопасности США рекомендовал Трумэну не торопиться с обнародованием сенсационной информации, а постараться сначала подготовить к ней американское общественное мнение. Администрация Соединенных Штатов инспирировала вопрос журналистов о возможности создания в СССР ядерного оружия и только спустя неделю после утвердительного ответа на него объявила о том, что в СССР испытана атомная бомба, тут же названная в американской печати в честь Сталина «Джо-1». Во всем мире это сообщение произвело настоящий фурор.
РАЗВЕДКА ПОЛУЧАЕТ ПЕРВЫЕ СВЕДЕНИЯ
Проблемой расщепления атомного ядра и получения нового источника энергии европейские и американские ученые начали активно заниматься в 1939 году. Не отставали от них и советские коллеги.
Так, еще в 1934 году Николай Семенов теоретически обосновал разветвленные химические цепные реакции, за что позже был удостоен Нобелевской премии. Его идеи применительно к делению атомов урана-235 были использованы в 1940 году Яковом Зельдовичем и Юлием Харитоном. Вместе с тем в вероятность создания атомной бомбы в СССР в то время мало кто верил. Начавшаяся Великая Отечественная война и эвакуация научных институтов в Казань прервали экспериментальные работы в ядерной области. Одновременно наличие, в частности, в Германии сильной школы физики вызывало определенную озабоченность возможностью появления у нее атомного оружия. Необходимо было определить, насколько реально создание боеприпасов чудовищной разрушительной силы не только в Третьем рейхе, но и в других государствах.
Между тем в центральном аппарате НКВД СССР уже существовало специальное подразделение научно-технической разведки, которое возглавлял молодой ученый Леонид Квасников. Он обратил внимание на внешне незначительный факт: с началом Второй мировой войны имена всех западных исследователей, работавших в области расщепления атомного ядра, вдруг исчезли из официальных справочников. Вскоре в резидентуры советской внешней разведки в Скандинавских странах, США и Великобритании ушли срочные телеграммы, в которых ставились задачи относительно выявления возможной информации по «урановой бомбе».
Уже в сентябре 1941 года из Лондона поступило сообщение, что идея создания атомного оружия приобретает в Соединенном Королевстве реальные очертания. Полученные резидентурой документальные данные свидетельствовали: британское правительство серьезно прорабатывает вопрос о создании бомбы большой разрушительной силы.
В свою очередь, нью-йоркская резидентура НКВД в ответ на запрос Центра направила в конце ноября 1941 года в Москву телеграмму, в которой говорилось, что, по имеющимся у нее сведениям, в Лондоне находятся американские специалисты, которые трудятся над изобретенным ими взрывчатым веществом огромной силы. Проверка этой информации через лондонскую резидентуру подтвердила, что в британской столице действительно находились профессора Юри, Брагг и Фоулер, прибывшие из США для ознакомления с ходом работ над созданием атомной бомбы и определения перспектив заключения соглашения с английскими учеными о совместной работе в области ядерных исследований в будущем.
На исходе 1941 года из Лондона поступила информация о том, что США и Великобритания приняли решение координировать свои усилия в сфере использования атомной энергии в военных целях. Позднее стало известно, что 20 июня 1942 года во время переговоров в Вашингтоне британский премьер Уинстон Черчилль и американский президент Франклин Рузвельт договорились строить атомные объекты в Соединенных Штатах, поскольку территория Великобритании подвергалась постоянным бомбардировкам германской авиации. В оперативной переписке советской разведки проект создания атомного оружия в США и Англии получил кодовое название «Энормоз».
В феврале 1942 года советские фронтовые разведчики захватили под Таганрогом «языка» – немецкого офицера, в портфеле которого была обнаружена тетрадь с научными записями. В ходе изучения их содержания удалось понять, что речь идет о намерении гитлеровцев разработать ядерное взрывное устройство.
«НАДО И НАМ ДЕЛАТЬ»
Основываясь на информации лондонской резидентуры, касающейся проекта «Энормоз», научно-техническое подразделение разведки подготовило в марте 1942 года за подписью главы НКВД Лаврентия Берии спецсообщение для Сталина. В документе отмечалась реальность появления атомного оружия и предлагалось образовать при Государственном комитете обороны (ГКО) совещательный научный орган для организации и координации работы в этой области. В мае того же года уполномоченный ГКО по науке Сергей Кафтанов и академик Абрам Иоффе направили Сталину докладную записку с обоснованием необходимости создать научный центр для решения проблемы атомного оружия в СССР.
В конце сентября 1942 года Сталин созвал у себя совещание, в котором приняли участие крупные советские ученые Иоффе, Семенов, Хлопин и Капица. Он проинформировал собравшихся о том, что в Германии, США и Великобритании разрабатывается атомное оружие. Выслушав мнение приглашенных по этому вопросу, Сталин после некоторого раздумья сказал: «Надо и нам делать».
28 сентября принимается постановление ГКО № 2352 «Об организации работ по урану». Оно обязывало Академию наук СССР возобновить исследования в области атомной энергии. По решению советского правительства в том же году была образована так называемая Лаборатория № 2 Академии наук СССР, которой поручили заниматься вопросами атомной энергии и в первую очередь созданием атомного оружия. Возглавил лабораторию Игорь Курчатов. Лично ему без задержки направлялись все полученные разведкой сведения по данной проблеме.
Во второй половине декабря 1942 года из Лондона в Москву поступил добытый резидентурой подробный отчет об исследованиях по «Энормозу», которые велись как в Великобритании, так и в США. Однако получить какие-либо материалы об американских исследовательских работах непосредственно в Соединенных Штатах разведке в то время не удавалось. Это объяснялось в первую очередь тем, что американские спецслужбы создали вокруг ученых, инженеров и техников, занятых в американском центре ядерных исследований в Лос-Аламосе, прочную стену секретности, преодолеть которую было непросто.
МОЛОДОЙ УЧЕНЫЙ С МИРОВЫМ ИМЕНЕМ
В ноябре 1943 года Центр проинформировал резидента НКГБ в Нью-Йорке Василия Зарубина о том, что в США для работы по «Энормозу» выехала группа ведущих английских ученых. В сообщении говорилось, что среди них находится известный физик, немецкий политический эмигрант, член Компартии Германии Клаус Фукс. Ранее он занимался исследованиями в области быстрых нейтронов в Бирмингемском университете и был завербован Главным разведывательным управлением (ГРУ). Центр предлагал установить контакт с Фуксом.
Из поступившей диппочтой ориентировки на Клауса Фукса следовало, что он родился 29 декабря 1911 года в небольшом городке Рюсельсхайм в княжестве Гессен-Дармштадт (Германия) в семье одного из известных руководителей протестантского движения квакеров, профессора богословия Эмиля Фукса. Выдающиеся способности его сына в области математики и физики проявились еще в средней школе. В 1930–1932 годах Клаус учился в Лейпцигском, а затем в Кильском университетах. В 1932 году вступил в КПГ и стал руководителем ее университетской ячейки. С приходом Гитлера к власти перешел на нелегальное положение, а затем отправился в эмиграцию: сначала в Париж, а затем в Лондон.
По ходатайству английских квакеров Фукса принял на жительство известный британский промышленник Рональд Ганн, который убедил видного ученого-физика Невилла Мотта, преподававшего в Бристольском университете, взять молодого и перспективного ученого в качестве аспиранта в свою лабораторию. В декабре 1936 года Клаус защитил докторскую диссертацию. Было ему всего 25 лет.
С 1937 по 1939 год Фукс работал в лаборатории профессора Макса Борна в Эдинбурге, где занимался исследованиями в области теоретической физики.
В связи с принятым британским правительством в конце 1940 года решением о начале строительства завода по производству урана-235 Клаус по рекомендации Борна и Мота был принят на работу в лабораторию профессора Рудольфа Пайерса, который руководил в Бирмингемском университете исследованиями по созданию атомной бомбы. Здесь Фуксу удалось решить несколько кардинальных математических задач, необходимых для уточнения основных параметров этого оружия.
Вскоре Клаус Фукс получил британское подданство и был допущен к секретным работам по «Энормозу».
 Клаус Фукс после освобождения из тюрьмы. 1960 г. Фото предоставлено Кабинетом истории внешней разведки |
КЛАУС ФУКС ИНФОРМИРУЕТ КРЕМЛЬ
Установив по своей инициативе контакт с советской военной разведкой, Клаус Фукс сообщил о разработке в Великобритании атомного оружия. Он выразил готовность и в дальнейшем информировать об этом Москву. В 1943 году, как уже было сказано выше, он был передан на связь резидентуре внешней разведки НКГБ. К тому времени ГКО принял решение, согласно которому военная разведка должна была сосредоточить все свои усилия на получении военно-политических планов гитлеровской Германии и не отвлекать свои силы и средства на научно-технические вопросы, которые становились исключительно прерогативой органов государственной безопасности.
Между тем Клаус Фукс, известный своими теоретическими трудами в области атомной энергии, был включен в группу британских ученых, которым предстояло вылететь в Лос-Аламос для совместной работы с американскими коллегами в рамках «Манхэттенского проекта» (так в США назвали разработку атомного оружия). В Соединенные Штаты Фукс прибыл в декабре 1943 года. По решению Центра для поддержания контакта с ним выделили агента-связника нью-йоркской резидентуры. С февраля 1944 года он начал получать от Клауса информацию о ходе строительства в Окридже завода по производству урана-235, а также секретные материалы делегации британских ученых.
Сведения, добытые научно-технической разведкой органов государственной безопасности, играли важную роль в практической деятельности Лаборатории № 2. Игорь Курчатов, в частности, отмечал, что переданные разведчиками данные «заставляют нас по многим вопросам пересмотреть свои взгляды и установить три новых для советской физики направления в работе». Ученый подчеркивал, что получаемая разведкой информация создает «технические возможности решения всей этой проблемы в значительно более короткие сроки».
Главная задача разведки заключалась в том, чтобы советские ученые имели представление о реальных результатах создания в США атомного оружия. И она была успешно решена во многом благодаря Клаусу Фуксу и другим источникам. В апреле 1945 года разведка получила информацию о конструкции американского атомного реактора, разработанного итальянским ученым-физиком Энрико Ферми. Не прошло и полутора лет, и 25 декабря 1946 года в СССР начал функционировать собственный атомный реактор «Ф-1».
С весны 1944 по январь 1945 года Клаус Фукс работал непосредственно в секретном атомном центре США в Лос-Аламосе, где трудились 45 тыс. гражданских лиц и несколько тысяч военнослужащих. Созданием первой атомной бомбы занимались 12 лауреатов Нобелевской премии в области физики из США и стран Европы. Но даже на их фоне Клаус Фукс выделялся своими знаниями, ему поручалось решение важнейших физико-математических задач.
От Клауса Фукса поступали сверхценные сведения не только теоретического, но и научно-практического характера. Так, в январе 1945 года он передал информацию по урановой бомбе и одновременно сообщил о начале работ в США по созданию плутониевой бомбы. Разумеется, Клаус Фукс не был единственным источником советской внешней разведки по атомной тематики.
В феврале 1945 года заместитель руководителя нью-йоркской резидентуры по линии научно-технической разведки Леонид Квасников, командированный в США специально для курирования дел по «Энормозу», докладывал в Центр: «Агентурная сеть резидентуры является в основном довольно работоспособной, а по своей технической квалификации стоит на высоком уровне. Большая часть агентов работает с нами не из корыстных побуждений, а на основе дружеского отношения к нашей стране».
В начале июня 1945 года состоялась очередная встреча с Клаусом Фуксом. От него была получена подробная документальная информация по устройству атомной бомбы. Он поставил в известность советскую разведку, что в июле 1945 года состоится испытание первого американского ядерного боеприпаса. Эти сведения являлись исключительно важными и в виде спецсообщения были доложены Сталину.
На встрече в середине сентября 1945 года Клаус Фукс помимо технических данных по атомной бомбе передал копию меморандума ассоциации ученых Лос-Аламоса американской администрации. С тревогой говоря об ядерном оружии как о «сверхразрушительном средстве ведения войны», исследователи настаивали на необходимости создания международной организации для контроля над использованием атомной энергии и предлагали ознакомить другие страны с секретами ее получения. Однако Трумэн не собирался преподносить кому-либо подобный сверхщедрый «подарок», даже главному союзнику США, несмотря на большой вклад британских ученых в создание атомного оружия.
Предстояло возвращение Клауса Фукса в Англию, и на встрече ему были переданы условия связи в Лондоне с представителем советской разведки.
НА СВЯЗИ В ЛОНДОНЕ
Некоторое время сотрудники госбезопасности не выходили на связь с Фуксом. Лишь в сентябре 1947 года в Лондон в качестве заместителя резидента по научно-технической разведке прибыл Александр Феклисов, который получил задание восстановить контакт с ученым-физиком. В конце того же месяца разведчик получил от него информацию о разработке в Великобритании собственного атомного оружия. На этой же встрече Фукс сообщил, что ученые Чикагского университета Энрико Ферми и Эдвард Теллер занимаются созданием еще более разрушительного оружия – водородной бомбы, и разъяснил принцип ее устройства. По заданию резидентуры в дальнейшем Клаус собрал и передал подробные сведения о конструкции боеприпаса: принципиальную схему и теоретические выкладки по его созданию.
Весьма важными были сведения о том, что британское правительство, возглавляемое лейбористом Клементом Эттли, приняло решение о разработке собственного ядерного оружия еще за несколько месяцев до окончания Второй мировой войны. Премьер считал, что если Соединенное Королевство не будет обладать атомной бомбой, то полностью попадет в зависимость от Вашингтона. По указанию Эттли был образован сверхсекретный комитет «ГЕН-75» по планированию и строительству объектов для производства ядерных боеприпасов. На реализацию этой программы выделялось 100 млн. фунтов стерлингов.
Клаус Фукс был назначен руководителем отдела теоретической физики в английском атомном центре в Харуэлле и по-прежнему пользовался полным доверием властей Великобритании. Однако тучи над ученым постепенно сгущались. В сентябре 1949 года Агентству национальной безопасности США удалось расшифровать ряд телеграмм нашей нью-йоркской резидентуры, в которых имелись сведения о нем как об агенте советской разведки. Американские спецслужбы проинформировали об этом британскую контрразведку МИ-5, которая начала допросы Фукса.
3 февраля 1950 года после чистосердечного признания Клауса арестовали. Британские власти предъявили ему обвинение в «передаче врагу» информации по «Энормозу», хотя СССР и Великобритания не находились в состоянии войны. 1 марта 1950 года в Лондоне в Центральном уголовном суде Олд Бейли начался судебный процесс над Фуксом, «самым опасным шпионом века», как его окрестила местная пресса. Он признал свою вину и был приговорен к 14 годам тюремного заключения.
После суда над ученым-физиком комиссия Конгресса США по атомной энергии поручила руководителю ФБР Гуверу представить ей полные тексты показаний Фукса. После их тщательного анализа американские законодатели пришли к выводу, что Фукс передал Советскому Союзу не только результаты научно-исследовательских работ, но и подробные данные о результатах испытаний Соединенными Штатами ураново-плутониевых бомб в районе тихоокеанского атолла Эниветок. По оценке американских ученых, информация Клауса Фукса позволила Советскому Союзу значительно сократить срок разработки собственного атомного оружия и опередить США в создании водородной бомбы.
Клаус Фукс отпущен на свободу «за примерное поведение» в июне 1959 года. Он отказался от весьма престижных предложений заниматься научной работой на Западе и улетел в Восточный Берлин. В 48 лет ученый начал жизнь с чистого листа. Он женился, работал заместителем директора Института ядерной физики, читал лекции по физике и философии. В дальнейшем стал членом Академии наук ГДР и членом ЦК Социалистической единой партии Германии, лауреатом Государственной премии первой степени и кавалером ордена Карла Маркса. Он был также награжден советским орденом Дружбы народов. Скончался Клаус Фукс 28 февраля 1988 года.
К СЧАСТЬЮ, МЫ НЕ ОПОЗДАЛИ
Безусловно, ведущая роль в создании советского ядерного оружия по праву принадлежит советским ученым. Вместе с тем именно внешняя разведка органов госбезопасности привлекла внимание руководства СССР к этой проблеме и своей информацией содействовала ускорению разработки первой отечественной атомной бомбы. Наши разведчики получили от Клауса Фукса и ряда других источников, многие из которых не раскрыты до сих пор, несколько тысяч листов секретной документальной информации по проекту «Энормоз», которые были высоко оценены Игорем Курчатовым и его сподвижниками.
Как рассказывал ныне покойный академик Юлий Харитон в интервью одной из газет, когда вручались государственные награды участникам советского атомного проекта, Сталин, удовлетворенный тем, что американской монополии в этой области больше не существует, заметил: «Если бы мы опоздали на один-полтора года, то, наверное, испробовали бы этот заряд на себе».
К счастью, мы не опоздали.
Дарья Гармоненко 