"Живые бомбы" наносят максимальные потери

Террорист-смертник только что атаковал итальянских военных в Кабуле.
Фото Reuters

Теракты с использованием террористов-смертников не новое явление. С ним сталкиваются различные страны, в том числе и Россия. Людей, которые приводят на себе в действие взрывной механизм, еще называют «живыми бомбами», которые могут мыслить, выбирать подходящий момент для гибели максимального количества жертв и разрушений. При чем подобный вид терактов стал применяться там, где до недавнего времени он не использовался: Алжир, Йемен, Афганистан, Сомали, Северный Кавказ. Взрывы «живых бомб» составляют 3% всех терактов, совершенных в мире, однако именно на них приходится 48% пострадавших.

Современный терроризм – это прежде всего психологическая борьба, и смертники стали неотъемлемым элементом этой борьбы, обеспечивающим дополнительный эффект. Как правило, взрыв «живой бомбы» привлекает повышенное внимание СМИ, создавая у граждан ощущение уязвимости и незащищенности перед опасностью, которая подстерегает их практически везде. Ведь пояс смертника может привести в действие с виду вполне успешный, респектабельный человек, который стоит рядом с вами в вагоне метро.

Среди специалистов-психологов существуют различные подходы к исследованию процесса создания «живых бомб». Так, израильский эксперт по борьбе с терроризмом, профессор Ариэль Мерари утверждает, что не из каждого человека можно сделать смертника. По его мнению, задача террориста-вербовщика обнаружить того, кто склонен к самопожертвованию.

В свою очередь палестинский психолог Ахмад Наджем Мухи ад-Дин пришел к выводу, что смертников можно разделить на две категории: к первой принадлежат молодые люди, которые открыто заявляют о своем намерении совершить самопожертвование во имя веры, достижения политических целей или во имя мести. Он называет их «готовыми к смерти». Ко второй группе ученый относит людей, находящихся в состоянии психологической травмы, постоянно думающих о кончине. Такие названы «ищущими смерть». Это стремление превращает их в дешевое оружие для достижения политических целей.

Инструкторы стремятся изолировать потенциальных смертников от общества. Маленькая группа, в которую попадает будущий исполнитель, создает определенный тип поведения. Это окружение заменяет ему семью, старых друзей, подрывая устоявшиеся принципы, привычный порядок вещей, мировосприятие. Новые ценности внедряются в сознание с помощью «священных принципов», которые не подвергаются никакому сомнению. Самое опасное – подавление личности и самоосмысления, групповые интересы начинают доминировать над личными. Человека подводят к точке, откуда уже нет возврата.

Перед тем как совершить теракт, смертник составляет послание. Группа восхваляет будущего террориста-самоубийцу, сопровождая комплименты лозунгами, песнями о джихаде, призывами к продолжению подобных акций. Человек публично объясняет причины, побудившие к проведению акции террора, в которой он погибнет, пишет письмо своим родным и близким. Это и есть та черта, перейдя которую уже трудно повернуть обратно, чтобы не потерять уважение своих «новых друзей».

Обращение исполнителя записывается на видео, которое становится доказательством твердости его намерений. Затем оно распространяется по информационным каналам. Таким образом, террористы работают на опережение, чтобы избежать каких-либо попыток со стороны властей исказить психологический эффект своих акций. Заверение в преданности общим идеологическим целям и готовности к самопожертвованию является своего рода «психологическим контрактом», основанным на принципе товарищества и едином эмоциональном фоне участников радикальной группы, с одной стороны, и всемирного движения джихада – с другой.

В различных странах и регионах практика применения «живых бомб» неодинакова. Жители Афганистана, Йемена, Алжира, Северного Кавказа издавна известны как стойкие и отважные бойцы. Эффективность партизанской войны против завоевателей в условиях сложного ландшафта здесь проверена столетиями, а теракты смертников – чуждый тамошнему менталитету способ борьбы. В Афганистане первый громкий теракт такого рода был проведен 9 сентября 2001 года, в результате которого погиб лидер Северного альянса Ахмад Шах Масуд. Причем исполнителями были арабы. Однако с конца 2005 года практика применения смертников получила распространение и в этой стране. «Умными бомбами» тут становятся большей частью иностранные наемники, инвалиды и даже дети. Вместе с тем жители Кабула неоднократно находили брошенные «пояса шахидов» тех, кто в последний момент отказался привести в действие взрывной механизм.

Талибы же стараются ориентировать смертников атаковать военные объекты, патрули коалиционных войск, подразделения афганской армии, избегая по возможности гибели мирного населения. Теракты накануне афганских выборов 20 августа имели целью сорвать голосование и являются скорее исключением.

В Ираке обычной практикой стало использование «живых бомб» для уничтожения максимального числа людей с целью спровоцировать межэтнические столкновения. Здесь при вербовке смертников особенно актуальна тема унижения (широко известны кадры из тюрьмы Абу Грейб). Совершающие теракты самоубийцы руководствуются зачастую внутренними мотивами – ответить обидчику, даже если это убьет его самого. Такие операции смертников представляют собой своего рода возмездие.

Что касается Ингушетии, Чечни и Дагестана, то в этих республиках РФ исламисты действуют больше по афганскому и йеменскому сценарию, демонстрируя направленность своей борьбы, прежде всего против силовых структур, армии. Экстремисты настраивают народ против тех, кто не способен обеспечить безопасность, – официальной власти, стремятся вызвать у людей к ней ненависть еще большую, чем к устроителям терактов, лишить ее возможности опираться в борьбе с терроризмом на широкие слои населения. Оставив власти без такого мощного союзника, исламисты создают выгодную для себя нестабильность.