Сергей Печуров  |
| Сэр Джон Дилл. Фото с сайта www.iwm.org.uk |
В этом году исполнилось 80 лет со дня образования Объединенного разведывательного комитета (ОРК) Великобритании. Данное событие в истории спецслужб Соединенного Королевства в целом и военной разведки в частности считается поистине эпохальным, сравнимым разве что с формированием в октябре 1909 году Бюро секретной службы, впоследствии разделившегося на внутреннюю (ММ-5) и внешнюю (МИ-6) разведку Великобритании.
ВЕЯНИЕ ВРЕМЕНИ
Показательно, что причиной к реорганизации спецслужб в середине 30-х годов, как, впрочем, и в самом начале прошлого века, явился весьма существенный рост напряженности на международной арене, который не мог не коснуться одной из главных на тот период великих держав – Великобритании, или, как в то время говорили, Британской империи. Гарри Хинсли, автор книги «Официальная история разведки Великобритании в период Второй мировой войны», полагает, что в этих условиях решение создать ОРК возникло в контексте того, что «ключевой потребностью была не столько централизация руководства разведкой, сколько повышение уровня взаимодействия между различными спецслужбами страны».
К середине 30-х годов прошлого века в распоряжении военно-политического руководства Великобритании было несколько типов разведывательных организаций.
Прежде всего это три военные разведывательные структуры: одна выполняла задачи Военного министерства (сухопутных войск), другая – Адмиралтейства (ВМС) и третья – Министерства ВВС. В связи с нарастанием угрозы со стороны нацистской Германии в Военном министерстве была учреждена должность директора (начальника) военной разведки, в Адмиралтействе – сформирован Центр оперативного управления разведкой, а в ВВС – назначен заместитель министра по разведке. Примечательным и одновременно парадоксальным был тот факт, что между ними не наблюдалось какого-либо формального, не говоря уже о реальном, взаимодействия.
Помимо этих трех военных спецслужб, занимавшихся разведкой в интересах своих ведомств, в Великобритании существовали и так называемые гражданские разведывательные организации. Это Секретная разведывательная служба (СРС, или по-английски SIS) – внешняя разведка (МИ-6), действовавшая с позиций Министерства иностранных дел и отвечавшая за сбор информации за пределами страны, а также Служба безопасности – внутренняя разведка (МИ-5), сфера применения которой выходила далеко за рамки внутренних вопросов. СРС также курировала знаменитую Правительственную школу связи (место размещения – Блэтчли-Парк), занимавшуюся перехватом радиокоммуникаций и дешифрованием/декодированием зарубежной политической и военной переписки.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ПОПЫТКИ
И все же в оправдание соответствующих британских инстанций, якобы «опоздавших» с решением относительно объединения разведусилий, следует признать, что первые попытки применить комплексный подход к приобретению и оценке зарубежной информации были предприняты еще в начале 20-х годов прошлого века. Так, известный исследователь истории спецслужб британский специалист Дональд Маклахлан указывает на то, что впервые мысль об объединении усилий разведорганов пришла в голову Уинстона Черчилля в 1922 году, когда он возглавлял Комитет по сокращению военных расходов. Сформулированное на этот счет предложение он направил в Комитет имперской обороны (КИО) во главе с премьер-министром страны, который, однако, формально выразил лишь свое согласие относительно «необходимости усиления взаимодействия спецслужб». В 1923 году вновь была сделана попытка «объединения усилий», которая правда главным образом касалась промышленного и частично политического шпионажа. К 1929 году вырисовалась определенная модель по соединению усилий различных спецслужб, которая была реализована через два года в виде отдельной исследовательской структуры – Центр промышленного шпионажа, находившийся под эгидой КИО. Таким образом, были созданы эффективные предпосылки для анализа материалов из различных источников во всей системе британской разведки.
Идея о необходимости формирования реальной межведомственной разведывательной системы в области обороны концентрировалась на объединении усилий исключительно военных спецслужб. Данную идею сформулировал сэр Морис Хэнки, в то время находившийся на посту секретаря Комитета имперской разведки (КИР), а подхватил ее и развил генерал-майор Джон Дилл, в середине 30-х годов занимавший должность начальника Управления разведывательного обеспечения военных операций в Военном министерстве. При этом Хэнки особо подчеркивал, что он выступает против «сверхразведывательного центра, узурпирующего все и вся».
Дилл полагал, что разведка выполняет подчиненную роль, элементы которой должны работать «в тесной связке», обеспечивая необходимой информацией органы планирования ведения военных действий. При этом Дилл не относил к составляющим данной организации службы гражданской разведки, поскольку речь шла якобы о планировании исключительно военных действий. Постепенно развернувшиеся в высших военно-политических кругах дискуссии относительно будущего объединенного органа военной разведки свелись к определенной ему главной задаче – обеспечение информацией главных элементов иерархической модели военного командования: Комитет имперской обороны и Комитет имперской разведки под руководством премьер-министра и специально назначаемого секретаря второго органа, осуществляющего роль «моста» между различными разведструктурами; Комитет начальников штабов (КНШ) трех видов ВС; подкомитет заместителей начальников штабов во главе с председательствующим на его заседаниях секретарем КИР. Считалось, что предварительно все проблемы должны обсуждаться именно на заседаниях подкомитета, а затем уже направляться «наверх».
Однако почти сразу возникли трения между представителями видов ВС, каждый из которых пытался «выделить» свою разведывательную службу в число «первой среди равных». К концу 1935 года был сформирован очередной подкомитет, включавший глав разведслужб видов ВС, которому было поручено сформулировать предложения относительно создания объединенного разведцентра. Причем к обсуждению не привлекались представители ни МИ-5, ни МИ-6. В конце концов было выработано предложение о создании нечто вроде «межведомственного разведывательного комитета» с главной целью «исключения дублирования в работе разведорганов», заседания которого должны были проводиться регулярно и в случае необходимости по требованию хотя бы одного из членов.
ПЕРВЫЕ РЕАЛЬНЫЕ ШАГИ
13 января 1936 года КНШ одобрил предложение без внесения поправок и направил его на рассмотрение в Комитет имперской обороны, который 30 января того же года поддержал положения документа относительно создания новой службы в разведывательной структуре – Объединенного разведывательного комитета (ОРК), который должен функционировать как подкомитет КИО. Через полгода КНШ выступил с предложением об организации тесного сотрудничества нового органа с уже существовавшим Объединенным комитетом планирования (ОКП), находившимся под его эгидой, что на тот период выглядело как «прорыв в деле оптимизации управления военной машиной страны». Накануне начала Второй мировой войны, летом 1939 года, было принято решение о слиянии сформированного в апреле того же года Центра оценки оперативной обстановки, подчинявшегося ОКП, с Объединенным разведывательным комитетом. А уже через некоторое время после начала войны все точки над «i» были поставлены – ОРК стал полноценным рабочим органом КНШ наравне с ОКП.
Почти сразу встал вопрос о руководителе ОРК. Понятно, что представители видов ВС «тянули одеяло на себя», особенно усердствовали моряки, которые, следует признать, больше всех способствовали «централизации военных разведслужб». Но руководством страны было принято беспрецедентное и одновременно компромиссное решение: во главе этого, по сути, военного органа поставить якобы независимого представителя из числа гражданских чиновников. Председателем ОРК отныне становился высокопоставленный представитель Министерства иностранных дел. Так, например, накануне начала Второй мировой войны, в июне 1939 года, на пост главы комитета был назначен Ральф Скрайн Стивенсон, который одновременно занимал должность руководителя разведывательного отдела по заморским территориям МИДа, а в августе получил назначение еще и на должность личного секретаря главы МИДа лорда Галифакса. В декабре того же года председателем ОРК стал Виктор Кавендиш-Бентинк, до этого в качестве представителя МИДа присутствовавший на заседаниях комитета. Тот факт, что Кавендиш-Бентинк был родовитым дворянином (наследник герцога Портлэндского и родственник герцога Девонширского), во многом облегчало его работу на данном посту, поскольку практически весь британский истеблишмент формировался (и, кстати, продолжает формироваться) из дворянской среды. Зарубежные исследователи связывают успехи британской разведки в годы войны именно с личностью этого в целом незаурядного человека, который якобы, не будучи военным, сумел завоевать авторитет и объединить под своим руководством постоянно конкурирующих представителей разведок видов ВС. Как указывают историки британских спецслужб, в отличие от своих предшественников (а также некоторых преемников!), которые оценивали свою роль лишь в качестве «координирующей», он всегда стремился вникнуть в суть проблемы и считал себя таким же участником дискуссий, как и его военные коллеги. Уже после войны достоянием гласности стали факты того, как Кавендиш-Бентинк нелицеприятно отзывался о своих подчиненных-военных, называя их «близорукими упрямцами». Кстати, именно Кавендиш-Бентинк, всю войну руководивший объединенной военной разведкой, сыграл ключевую роль в ходе ее перестройки на так называемые мирные формы борьбы с «советской угрозой».
РАСШИРЕНИЕ ФУНКЦИЙ
Постепенно функции ОРК расширялись и охватывали все больший круг взаимодействующих организаций. Почти сразу руководство комитета было допущено до некоторых «абсолютно секретных» документов Правительственного центра связи, поставлявшего британскому руководству выборочный анализ в том числе дешифрованной переписки германского (и не только!) командования стратегического и оперативно-тактического уровней (операция «Ультра»). Постепенно к заседаниям комитета с согласия его руководства и по мере необходимости стали допускаться представители межведомственного совета безопасности, а также Министерства экономической войны с его промышленной разведкой и экспертами по блокаде, межведомственного топографического управления при Оксфордском университете и др. А в 1940 году постоянными членами ОРК стали представители МИ-6 и МИ-5.
Для постоянной, круглосуточной работы комитета был необходим определенный штат сотрудников, ежедневно готовивших документы для членов этого органа. Первоначально данная группа сотрудников называлась Секцией ближайших планов противника, затем ее стали именовать Секцией перспективных планов противника и, наконец, весной 1942 года в связи с возросшим объемом работы на базе секции был развернут так называемый Штаб ОРК. Идея о формировании штаба исходила от моряков и лично начальника штаба ВМС адмирала Паунда, который, по сути, и сформулировал положение и функции этого органа. Ядро Штаба ОРК, первым руководителем которого стал моряк – капитан 1 ранга Траубридж, в прошлом британский военно-морской атташе в Германии, составляли представители всех трех видов ВС в звании полковник/капитан 1 ранга.
На заседаниях штаба поочередно председательствовали представители различных ведомств, каждый в течение двух или трех месяцев. На них замыкались офицеры из соответствующих министерств видов ВС. Первые, начальники разведок видов ВС, получили прозвище «старших членов», все остальные – «младших членов». Первоначально документы, представлявшиеся на заседания ОКР, подготавливались «младшими членами» в своих министерствах, а затем уже вручались «старшим». Такая практика не оправдывала себя, поскольку разрабатываемые документы носили явно конъюнктурный, под влиянием своих видовых предпочтений, характер и не отличались должным качеством. Поэтому и было принято решение о службе в Штабе ОРК на «постоянной основе». Штаб функционировал двумя группами – первая выполняла срочные задания, а вторая занималась задачами, не требовавшими срочности, а также учетом текущих изменений в численности и группировке сил противника.
КАДРОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Несмотря на то что для анализа обстановки, оценки военного, военно-технического и экономического потенциалов противника в рамках Штаба ОРК наряду со специально отобранными офицерами привлекались даже «продвинутые» слушатели Имперского колледжа обороны, их начальное чисто военное и тем более военно-техническое образование и служба на офицерских должностях в войсках не позволяли в должной мере заниматься возложенными на них обязанностями «высокого политического уровня». Особую трудность для этих офицеров представляло овладение мышлением руководства противника, например, германцев, не говоря уже о японцах, китайцах, а затем и представителей советского руководства, а также явная нехватка достаточного объема всесторонних знаний о противнике: язык, история, культура, этно-конфессиональные отношения, география и т.д. Для этого было необходимо иметь специальное первичное образование и соответствующую предварительную подготовку (практику), чего явно не хватало сотрудникам разведки, особенно в начальный период войны. Упомянутый исследователь Д. Маклахлан указывает: «К сожалению, до сих пор бытует мнение, что гораздо важнее отдавать приказы и разрабатывать планы, нежели заботиться о том, чтобы они были правильными». Но «правильные» приказы и документы готовят высококвалифицированные и зачастую узкие специалисты. В этой связи Маклахлан, основываясь на работе британской военной разведки в годы войны и, в частности, Штаба ОРК, рекомендовал набирать таковых из числа гражданских лиц, имеющих соответствующее образование, полученное в вузах, и продемонстрированное «умение» служить в вооруженных силах и, тем более, в разведке. Плюс ко всему, продолжает Маклахлан, «пиджаки» чаще проявляют принципиальность, нежели кадровые офицеры, воспитанные в чинопочитании и «уважении к мнению старших по званию». В целом же, заключает Маклахлан, опыт удач и провалов в разведдеятельности однозначно свидетельствует: заниматься разведкой может и должен только честный и принципиальный сотрудник!
ОСОБЕННОСТИ ПОДГОТОВКИ ДОКУМЕНТОВ
 |
| Сэр Морис Хэнки. Фото Библиотеки Конгресса США |
Примечательна и история с особенностями документооборота в рамках британского ОРК. Первоначально, до формирования объединенного органа разведки, в видах ВС существовала следующая практика: разведчики докладывали всю добытую информацию плановым органам, которые сами оценивали противника и делали собственные выводы. Формально считалось недопустимым, чтобы один документ готовился двумя органами. Другими словами, вообще не учитывался тот факт, что разведчики могут располагать подробной и полной информацией по тому или иному вопросу, которую либо преждевременно, либо из соображений секретности и конспирации просто нельзя передавать «выше». И только по прошествии полугода войны пришли к выводу, что оценку намерений противника должна делать разведка. Однако в связи с наличием в ОРК всего лишь так называемых аналитических органов низкого уровня – секций, прежде чем тот или иной документ представлялся в КНШ, он должен был визироваться в видовых министерствах либо в инстанциях, причастных к содержанию документа. Это вело к значительным задержкам в представлении документов.
Осознание данного факта в том числе явилось поводом к формированию в рамках ОРК авторитетного органа – упомянутого Штаба ОРК, а по сути, в нашем понимании – Управления информации ОРК. Основу разведки, подчеркивает упоминавшийся Маклахлан, составляют сбор и учет информации. Разведывательная же информация – плод коллективного труда высококлассных специалистов. Таким коллективом и стал в конце концов Штаб ОРК. Новая практика, убыстряя весь процесс, нисколько не отражалась на качественном уровне подачи материала. Так, на заседаниях штаба без предварительного обсуждения не принималось ни одного документа. Каждый мог подвергать критике любой проект, предложенный кем-либо из коллег. Секретариат отрабатывал каждую формулировку проект, и только после этого переработанный проект документа представлялся руководству ОРК.
На практике это выглядело следующим образом. С началом Второй мировой войны и вступлением в нее Великобритании каждое утро перед началом заседания в 10.00 КНШ получал сводки по текущей обстановке от ОРК, затем время представления ежедневных докладов по обстановке (оперативные сводки) было перенесено на 17.30. Параллельно МИД направлял свои сводки в Объединенный комитет планирования в 9.30 и к 20.15, который, в свою очередь, составлял сводный документ для КНШ. Кроме этого разведчики из видов ВС отвечали за еженедельные сводки по обстановке на суше, на море и в воздухе соответственно и через ОРК направляли их в ОКП, а оттуда единым документом – в КНШ. На основе всех этих документов ОРК готовил собственную объемную еженедельную разведсводку с определенными выводами. Криптографы из Блэтчли-Парк готовили и направляли руководству страны свои документы отдельно.
Объединенный разведывательный комитет в годы войны работал не только в интересах военно-политического руководства, что называется, на стратегическом уровне. На нем лежала и довольно обременительная задача по информированию войск в различных регионах о противнике путем рассылки специально предназначенных для них ежедневных и еженедельных сводок.
ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ ТОПОГРАФИИ
Именно в связи с задачей обеспечения войск нужной им информацией связана история с формированием в рамках ОРК специальной топографической службы. Впервые вопрос о необходимости такого органа был поставлен морскими разведчиками в начале войны в Европе. К своему удивлению, они «вдруг» обнаружили, что даже проблема десантирования в Норвегии, не говоря уже о других регионах мира, не может быть качественно решена без доскональных знаний об особенностях побережья, режиме приливов и отливов, обустройстве мест высадки, дорогах, ведущих в глубь страны и т.д. и т.п. Попытки найти соответствующие материалы либо карты, казалось бы, даже такой известной для британцев страны, как Норвегия, привели лишь к справочнику Бедекера 1912 года, как оказалось, весьма неточному и неполному. Моряки в инициативном порядке образовали в своем разведуправлении специальный отдел – 6-й, на который и возложили всю ответственность за решение данного вопроса. Несмотря на то что отдел первоначально состоял всего лишь из трех человек и располагался в явно не приспособленном помещении (бывшая туалетная комната Адмиралтейства), прецедент был создан! Уже в мае 1940 года подобные структуры, несмотря на «иждивенческие настроения» и даже сопротивление сухопутчиков и летчиков, были созданы в разведуправлениях других видов ВС. Затем был сформирован и аналогичный по решаемым задачам подкомитет в ОРК, статус которого в феврале 1941 года был повышен до отдела. Личный состав в эти структуры набирался из числа гражданских научных сотрудников данного профиля и студентов Кембриджа и главным образом Оксфорда, куда в конце концов ближе к университетскому картохранилищу и лабораториям, и переехал отдел.
РЕВНОСТЬ КОЛЛЕГ И ПРОБЛЕМЫ ДОВЕРИЯ
Рост авторитета ОРК не мог не вызвать «ревностного» отношения к нему со стороны так называемых военных стратегов из Объединенного комитета планирования. Упоминавшийся специалист в области истории спецслужб Маклахлан в этой связи подчеркивает, что у старших офицеров оперативных планирующих органов традиционно существовали и продолжают существовать подозрения и недоброжелательное отношение к разведке. Им свойственно отдавать предпочтение своим собственным оценкам, а по существу, домыслам. Оперативники, рабочие помещения которых размещались во время войны в правительственных зданиях в центре Лондона, до поры до времени даже противились переезду ОРК в соседние апартаменты, мотивируя это якобы второстепенной, «обслуживающей ролью разведчиков», хотя это явно противоречило здравому смыслу. Стоило больших трудов разведке и результатов в ее работе, чтобы доказать обратное, и больших усилий по завоеванию доверия и авторитета у своих коллег-операторов и в КНШ в целом. Лишь в 1943 году ОРК «позволили» переехать в апартаменты, расположенные вблизи мест дислокации правительственных органов.
Ситуация вокруг проблем, связанных с доверием к разведке, усугублялась ее периодическими крупными провалами, выражавшимися в некачественном анализе и соответственно неправильной оценке планов и неточном прогнозе действий противника. Так, уже после войны достоянием гласности стали факты, например, серьезных просчетов британской военной разведки относительно оценки способности итальянцев и немцев к сопротивлению в Южной Италии, неучете потенциала немцев для организации контрнаступления в Арденнах и др. Кстати, как признают сами британцы, их «образцовая разведка» в последующем прозевала, например, блокаду Западного Берлина, вторжение Северной Кореи в Южную и вмешательство Китая в Корейскую войну.
Эти факты не могли не настораживать британское военно-политическое руководство и особенно «архикритика» разведки премьера Черчилля. Он сам, любитель «тайных операций», безоговорочно доверял только материалам перехвата и дешифровки переписки германских руководителей и военачальников, поступавших к нему из Правительственного центра связи. Но и в этом случае Черчилля не интересовал анализ переписки, осуществляемый специалистами из соответствующих подразделений Центра и их резюме. Он предпочитал собственные оценки необработанного, «сырого» материала. Аналогичным образом британский премьер относился и к «выходным документам» из ОРК, порой требуя «выложить на стол» первичную информацию. Таким же подходом к проанализированной разведчиками информации зачастую грешил британский фельдмаршал Монтгомери, принимавший то или иное решение, а затем уже выслушивавший мнение своего начальника разведки либо вообще полагаясь только на материалы криптографов из Правительственного центра связи, но при этом стараясь, чтобы никто не догадался об истинных причинах его «правильного предвидения» и «мудрости принимаемых им решений».
УДАЧНАЯ МОДЕЛЬ
По мнению британских и других западных специалистов, модель Объединенного разведывательного комитета была «вполне удачной». ОРК, появившись перед началом Второй мировой войны, постепенно «созревал» в ее ходе, чтобы к концу военных действий якобы достигнуть совершенства. Об этом могут свидетельствовать «внушительные» статистические данные, приведенные в исследовании историка британских спецслужб М.С. Гудмана «Официальная история Объединенного разведывательного комитета», опубликованном в 2016 году: с сентября 1939 года до победы над Японией в августе 1945 года комитет провел в общей сложности 391 заседание «в верхах»; подготовил 729 информационно-аналитических материалов, объемом больше 5 страниц каждый; произвел 5295 минут протокольных записей; составил многие тысячи ежедневных и еженедельных обзоров.
Во время войны британский ОРК экспортировал свою модель во многие страны мира, включая прежде всего США, где после долгих прикидок и консультаций с Лондоном была создана система разведорганов, во многом напоминавшая британскую. Параллельно с постоянным совершенствованием организации разведки и методов работы в Центре в рамках всей Британской империи, на подконтрольных территориях, в доминионах и колониях была сформирована иерархическая структура с головным ОРК наверху – в Лондоне. С началом войны британский ОРК был создан в Вашингтоне, который существовал фактически до появления в США такого монстра, как ЦРУ, и организации взаимодействия спецслужб обоих государств на новой основе. В 1943 году свой ОРК был создан в Канаде, но, как вскоре стало очевидно, всего лишь с целью обслуживания британских интересов. Филиал центрального ОРК был создан в Алжире в 1943 году и в Каире – в 1944 году. К концу войны появился региональный ОРК в Германии (который, кстати, просуществовал до 1990 года). Приблизительно в то же время региональный ОРК был создан и в Австрии.
Следует отметить гибкость разведсистемы британцев. Некоторые из региональных представительств не дожили до конца войны, другие постепенно сокращались по мере снижения своей полезности, третьи «возрождались». При всем при этом соблюдался важный принцип: поскольку по своей сути ОРК – это орган военной разведки, его сотрудниками были военнослужащие со всеми вытекающими отсюда последствиями, выполнявшие задачи в первую очередь в интересах британских ВС.
Через некоторое время после окончания Второй мировой войны региональные ОРК на Дальнем и Ближнем Востоке не только не были расформированы, но даже усилены за счет сотрудников из Центра и получили более широкие полномочия. Этому способствовала развернувшаяся холодная война. Иногда данные комитеты даже называли «ОРК на ТВД». Дальневосточные представительства британского комитета быстро наладили связь с созданными якобы независимыми национальными разведслужбами Австралии и Новой Зеландии, что являлось зримым свидетельством усиления координации действий англосаксонских государств в целом.
Помимо указанных выше существовали и другие, менее крупные региональные представительства лондонского Центра. В 1947 году был создан региональный ОРК на Ямайке, сфера деятельности которого охватывала Центральную и Южную Америку. К тому времени в еще не освободившихся британских колониях существовали так называемые локальные разведывательные комитеты, формально подчинявшиеся местным губернаторам и выполнявшие задачи по разведобеспечению контингентов ВС, развернутых на этих территориях. В 1948 году такие комитеты были созданы на Барнео, в Сараваке, Брунее, Малайе, Сингапуре и в Гонконге. В эти же годы была развернута сеть локальных комитетов в целом ряде британских колоний в Африке, а также дополнительно в зоне Персидского залива. Работа в региональных и локальных комитетах считалась важным и необходимым этапом на пути продвижения к высоким должностям в Центре. Так, указывает историк британских спецслужб Гудман, по меньшей мере трое председателей ОРК в Лондоне в годы холодной войны сначала служили в системе комитетов либо на Ближнем, либо Дальнем Востоке.
Британские исследователи спецслужб извлекли целый ряд уроков из деятельности военной разведки в годы Второй мировой войны. Один из них, как они считают, самый важный и очевидный, состоит в том, что разведка неделима. Всякая подозрительность и соперничество между видами ВС в области разведки недопустимы. Это якобы однозначно и доказал опыт разведдеятельности объединенной военной разведки Великобритании в годы войны и в последующий период. Только поэтому, подчеркивает упоминавшийся специалист Гудман, «Объединенный разведывательный комитет воистину предстал неотъемлемой и весьма важной частью государственного управления страны».
