Шипы и тернии в разведке

Руководство ведущих стран мира шагу не может ступить без разведслужб. Фото Reuters

В отличие от медицины, где успехи врачей видны всем, а их ошибки скрыты под землей, в разведке ее провалы оказываются известными обществу достаточно быстро, но ее достижения становятся достоянием гласности, да и то не всегда, спустя многие десятилетия.

ГЛАЗА И УШИ ГОСУДАРСТВА

Разведывательную деятельность государства ведут для обеспечения своего существования и безопасности. Она осуществляется в наземном, морском, воздушном, космическом и кибернетическом пространстве. Государства постоянно следят за своими соперниками во многих сферах их функционирования, например, непрерывно наблюдают за ядерными и обычными силами оппонентов, не желая быть застигнутыми врасплох.

Хорошо жилось царю Дадону в сказке А.С. Пушкина о Золотом петушке. Без затрат на финансирование разведдеятельности он получал своевременную информацию о том, когда и откуда нарастает угроза, и мог быстро на нее реагировать. Наяву все несколько сложнее, поскольку в фокусе внимания разведки находятся не только возможности, намерения, действия вероятного противника, жизненно интересующие потребителя, но и многие другие важные вещи, необходимые потребителю для противостояния вероятному противнику сейчас и в будущем.

Разведку ведут пассивно (перехват электромагнитных и механических колебаний, т.е. наблюдение, подслушивание, изучение открытых источников информации) и активно (разведывательно-диверсионные действия, добывание документов и образцов техники, взлом закрытого Интернета). 

Судя по выделяемым в США средствам, дешевле всего стоит разведка открытых источников информации, дающая до 90% всей получаемой информации, а дорого обходится разведка из космоса и с помощью агентуры.

Разведдеятельность осуществляется людьми и техникой (самостоятельно или в симбиозе). Еще в древности люди познали, что человек склонен ошибаться. С появлением техники человечество осознало, что ошибаться свойственно не только людям, но и технике, и что наиболее серьезные и непоправимые ошибки делают люди и техника совместно.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РЕСУРС

В 1822 году ученики Острогожского уездного училища России оценивались по двум шкалам. По быстроте схватывания и усвоения действовали такие градации: «остр, очень понятен, понятен, способен, средствен, слаб, туп». По прилежанию и отношению к учебе школяры подразделялись на шесть категорий: «рачителен, старателен, средствен, неприлежен, нерадив, ленив». К сожалению, в писаных характеристиках на нынешних воспитанников «бурс» применяется более гибкая терминология. В органы разведки бывшие школяры попадают по стечению обстоятельств, по отбору, по приказу, по протекции, по призванию и другим причинам из общества, где существует выбор между бескорыстным служением отечеству и жаждой личной наживы, между неподкупностью и коррупцией, между интеллигентностью и хамством. Как утверждал А. Ростовцев, «любая спецслужба является точным сколком общества, ею обслуживаемого». Вот случай, доказывающий, что «кадры решают все» и что острогожская классификация будущих кадров жива. В России перед Первой мировой войной императору Николаю II пришлось лично убедиться, что купленный у немцев за миллион рублей «Мобилизационный план германской армии» за подписью кайзера Вильгельма II оказался отлично сработанной фальшивкой. Как можно было «покупателям» поверить в подлинность такого уникального документа, разместившегося только на полу дворца, остается  загадкой.

Попытки использовать в интересах вооруженных сил людей с особенными способностями (в том числе экстрасенсов) предпринимались с древности с различным результатом. В российских СМИ рекламировались достижения подразделений и частей, укомплектованных таким персоналом, например, утверждалось, что военные операторы-экстрасенсы нашей страны «определяли по карте американские подводные лодки с очень высокой точностью». Казалось, посади этого «золотого петушка» в виде парочки дежурных экстрасенсов (натурального и натренированного) в штаб ВМФ и получай в реальном масштабе времени координаты чужих атомных подводных лодок с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) с точностью 

Своевременный взлом немецкой шифровальной машины «Энигма» позволил ускорить разгром противника. Фото Reuters

до секунды. Это означало бы, что любая находящаяся в море американская ПЛАРБ была бы под угрозой немедленного уничтожения нашими силами в случае начала обычной или ядерной войны. Но почему-то эти представлявшиеся весьма полезными организации экстрасенсов под благовидным предлогом неизменно расформировывались в США и в РФ, обе страны полагаются по-прежнему  на ПЛАРБ и на технические средства их обнаружения.

ИСКУССТВО ШПИОНАЖА

Разведывательная деятельность – это постоянно действующий и непрерывно повторяющийся ход работы по постановке задачи на добывание развединформации и организации их выполнения, по добыванию разведсведений (с представлением их непосредственно потребителю или в обрабатывающий орган), по обработке развединформации (с превращением сведений в данные), по доведению разведсведений и данных до потребителя (без запроса, по запросу, предоставлением потребителю возможности выбрать нужное ему из базы данных разведки).

Разведка не является наукой, разведка это ремесло, в лучшем случае – искусство. Мозаичная картина данных собирается из сведений, которые в первоначальном виде могут быть неточными и неполными. Разведка работает под прессом дезинформации со стороны противника и при возможности своих ошибок со стороны добывающих и обрабатывающих органов. В разведке не верят никому и ничему, потому что быть всезнайкой и обладать 100-процентной правдой невозможно. Не случайно, что и руководители великих держав в прошлом, да и сейчас не доверяют разведке в полной мере. Это подтверждается таким примером.

В США уже длительное время существует система предупреждения о ракетно-ядерном ударе (СПРЯУ), которая позволяет определять время и количество запущенных противником МБР и БРПЛ, подтверждать их полет и рассчитывать, сколько ядерных боеголовок, когда и куда прибудут. В СПРЯУ США по вине личного состава или техники случались сбои с выдачей ложных разведсведений о пусках МБР СССР, которые создавали предпосылки к непредумышленному обмену ядерными ударами с угрозой взаимного ядерного уничтожения обеих стран. Вероятно, опасаясь возможности одновременного сбоя по вине систем наблюдения и личного состава СПРЯУ, президент Билл Клинтон в 1997 году отказался от обоих подвидов ответно-встречного удара (LOW, LUA) в пользу ответного удара возмездия только после первого ядерного взрыва на территории США, а президент Барак Обама в 2013 году заявил, что США не полагаются на ответно-встречный удар. В этой связи напомню одно давно забытое, но весьма важное утверждение. В 1981 году Джон Леман, военно-морской министр США, во время президентства Рональда Рейгана являвшийся противником идеи ответно-встречного удара США, дал понять, что фактически решение на ответный американский удар было бы принято президентом  где-то через 45 минут после массового старта советских МБР (хотя на учебных мероприятиях считалось, что решение принимается не позже чем через 16–18 минут).

В важнейших вопросах разведка может оказаться в роли балансирующего в цирке канатоходца, который вот-вот сорвется с троса достоверности и упадет на арену дезинформации. В западной военной литературе рассматривался такой вариант событий в период холодной войны, который наверняка отрабатывался на учебных мероприятиях ядерных сил. Разведка одной из двух сверхдержав получает достоверные данные о назначенном через несколько часов массированном ядерном ударе со стороны другой сверхдержавы и докладывает эти данные руководству. Но разведка этой страны не добывает достоверных данных о том, что приказ на массированный ядерный удар другой страной был вскоре отменен. И маховик подготовки к ядерной войне у ожидавшей удара сверхдержавы продолжал бы раскручиваться. От возникновения подобной ситуации не застрахован никто. Кстати, каково было разведчикам, сообщавшим о первоначально намеченных сроках начала военной операции США против Ирака, которые позже были изменены в сторону опережения в 1991 году, а в 1998 и 2003 годах отодвигались  дальше относительно ранее назначенной даты? Жизнь это не английский анекдот середины прошлого столетия, в котором его герой, обязанный докладывать премьер-министру каждый вечер, что завтра мировая война не начнется, гордился тем, что за всю свою «беспорочную пятидесятилетнюю службу» он ошибся всего лишь два раза. А кто возьмется назвать дату нейтрализации ракетно-ядерного потенциала КНДР американцами?

ЦЕНА ОШИБКИ

Разведка зависима не только от мероприятий оппонента по введению в заблуждение, но и от соблюдения им мер скрытого управления войсками (СУВ). Элементарное выполнение нескольких положений СУВ стало составной частью успеха внезапных действий  при наступлении немецких войск в 1944 году в Арденнах и при вводе войск ОВД в 1968 году в Чехословакию, когда англосакская разведка потерпела неожиданное фиаско.

В XIX веке Карл фон Клаузевиц отмечал, что «многие донесения, получаемые на войне, противоречат одно другому, ложных донесений еще больше, а основная их масса мало достоверна». В ХХ веке американский генерал Дуглас Макартур утверждал, что «только пять процентов донесений разведки соответствуют действительности» и что «хороший аналитик должен выделить эти проценты». Разумеется, технический прогресс способствовал уменьшению доли недостоверных разведсведений, и сейчас часть получаемых донесений по своей ценности, как заявляют некоторые юмористы, заслуживают оценки «сжечь, не читая». Примером противоречивости получаемой информации служат донесения посла и военного агента России в Японии в 1904 году, которые диаметрально отличались в оценке подготовленности этой страны к войне с Россией.

Аллен Даллес делился горькой правдой: «Те, кто получает разведывательные сведения, обычно начинают с того, что объявляют какое-нибудь донесение ложным или провокационным. Затем, когда они берут этот барьер, они отбрасывают то, что им не нравится, и отказываются этому верить».

Примером, когда разведка оказалась в роли Кассандры, стал клубок событий 1942 года вокруг Москвы, приведший к тому, что немецко-фашистские войска дошли до нефтяных районов Северного Кавказа и до речных перевозок кавказской нефти по Волге в районе Сталинграда. В феврале 1942 года, когда немецким войскам требовалось несколько месяцев на восстановление боеспособности, германское командование приступило к планированию наступательной операции на южном направлении. Автор труда «Генералиссимус» полковник Владимир Карпов указывал, что в оккупированном немцами Мценске по инициативе Иосифа Сталина 20–27 февраля 1942 года состоялись советско-германские переговоры о времени и условиях перемирия, отвода войск на определенные рубежи и последующих мероприятиях (задание на переговоры и отчет о советско-германских переговорах в феврале 1942 года приведены в указанном труде). Переговоры успеха не имели. Примечательным было заявление ведущего их со стороны Германии группенфюрера СС Карла Вольфа о том, что немцы рассчитывали на победу через два-три года войны. Стало ясно, что Германия, утратив возможность вести наступление на всем Восточном фронте, будет в состоянии наступать только в центре или на юге. Однако советское руководство посчитало, что немцы будут продолжать стремиться к захвату Москвы, чтобы завершить войну уже в 1942 году. Если в октябре 1941 года в СССР могли и не знать, что противник намерен окружить, но не захватывать Москву (12 октября 1941 года группе армий «Центр» был отдан приказ Гитлера о том, что ни один немецкий солдат не должен вступать в Москву после ее окружения; данный приказ был приведен в книге В.И. Дашичева «Банкротство стратегии германского фашизма», том 2. – М., Наука, 1973, с. 255–256), то в 1942 году из поступившей от агентурной разведки информации должны были знать о предстоявшем проведении летне-осенней кампании вермахта на юге европейской части СССР, а не в центре с нацеливанием на Москву. Данные о будущем наступлении противника на юге были отброшены как недостоверные. Результат известен.

НИЧЕГО, КРОМЕ ПРАВДЫ

Остановимся на обработке развединформации. Обработчиков иногда называют аналитиками, иногда информаторами, иногда работниками информационно-аналитической службы, хотя обработчики чаще совмещают обе функции. Анализировать значит исследовать какой-то материал по его составным элементам, отсеивая ненужное, определяя его уместность, сопоставляя с другими материалами, перепроверяя по другим источникам, и после осмысливания прийти к заключению о степени его важности, достоверности, своевременности и необходимости немедленного доклада извлеченной из материала информации или закладки ее в банк данных для последующего использования.

Информировать означает в переводе «дать понятие» о чем-то кому-либо, то есть превратить «сырые» разведывательные сведения после дотошного анализа в скрупулезно выверенные «разжеванные» разведданные, при необходимости дополнив их другими фактами, осуществив обобщение, сделав выводы и даже снабдив прогнозированием. Но бывало, что при обработке материалов и подготовке доклада происходило манипулирование информацией: обработчик смягчал или не приводил неприятные для потребителя неприкрашенные факты, а его начальник в «бочку меда» информации добавлял «ложку дегтя» в виде выводов, соответствовавших мнению потребителя, но противоречивших содержанию доклада. Обработчик действует обычно в условиях дефицита времени в диапазоне от голодного пайка, когда не хватает фактов, до их изобилия, когда он не успевает переварить добытую информацию, иногда упуская из вида детали. Если важная, но сомнительная информация нуждается в проведении доразведки, то выявленная ложная информация требует уяснения того, что противник хочет скрыть. Бывает, что достаточное количество «ничего» дает в сумме «нечто», и даже отсутствие информации становится важной информацией. Вспомним о письмах Георгия Флерова в правительство в 1941–1942 годах, в которых он сделал вывод о начале работ на Западе по применению ядерной энергии в военных целях на том основании, что исчезли открытые публикации по ядерным исследованиям.

Один западный автор так саркастически охарактеризовал обработчика: «Информатор, составляющий справку, это личность, которую считают докой на том основании, что он способен после бесчисленных подталкиваний выдать невразумительные данные, рассчитанные с микроскопической точностью на базе туманных предположений, вытекающих из спорных оценок, заимствованных из бессодержательных документов, которые являются результатом исследований, выполненных с помощью средств, точность коих проблематична, людьми, надежность которых сомнительна, а умственные способности спорны, с нескрываемой целью сбить с толку и вывести из равновесия абсолютно беззащитную руководящую инстанцию».

Вспоминается, как после Великой Отечественной войны разведчики-ветераны учили следующее поколение докладывать «правду, только правду и ничего, кроме правды» с учетом прокурора. Они помнили, как «беззащитная руководящая инстанция» приказывала наказать или «стереть в лагерную пыль» разведчиков, сообщавших, что война начнется 22 июня 1941 года. Они хорошо помнили двусмысленный завет: «Информатор, помни: каждое твое слово может оказаться последним…». В фашистской Германии Гитлер приказал арестовать и предать суду авторов объективного обзора по экономике и военному потенциалу СССР, обвинив составителей в пораженческом настроении, то есть в завышении возможностей врага. Если при фашизме завышение возможностей противника разведкой было грехом, то при демократии это стало добродетелью. В США в 50-е годы имело место преувеличение числа производившихся и состоявших на вооружении советских стратегических бомбардировщиков, а в оценке 1957 года на 1960, 1962 и 1965 годы число развернутых МБР у СССР было завышено, как позже оказалось, во много раз. Налицо выявилось стремление американского ЦРУ стать единственным поставщиком нужной «истины». В СССР в начале 80-х годов ядерный потенциал НАТО по количеству ЯБЗ завышался почти в два раза. А в 70-е годы, по словам полковника Виталия Шлыкова, советская военная разведка завышала мобилизационный потенциал ВПК США по производству танков примерно в 100 раз и по производству других видов вооружения в десятки раз. Причина завышения – предвзятость взглядов потребителей, стремление угодить руководству и военно-промышленному комплексу этих стран.

В УГОДУ РУКОВОДСТВУ

Стремление разведки угодить вкусам руководства вряд ли когда-нибудь исчезнет. Эдгар Джеймс Кингстон-Макклори в своей книге «Руководство войной» отмечал, что в начале Второй мировой войны многочисленные английские и американские разведгруппы стремились так обработать материал, чтобы «он соответствовал предвзятым взглядам их начальника… Печальнее всего было то, что планирующие и оперативные штабы ценили только ту информацию, которая была удобна для них, причем полагались на нее часто без всякой проверки». Роджер Хилзмэн в своей книге «Стратегическая разведка и принятие решений» приводил мнение одного «ответственного лица» о том, что «вывод – не дело разведки, кто-то должен собирать сведения, чтобы ответственное лицо имело перед собой все факты. Тогда оно может сказать: «Это, конечно, факт, но он не заслуживает внимания. А вот это – очень важный факт». Вряд ли кто будет спорить, что руководству чаще нравятся те  важные факты, которые соответствуют его взглядам, и не нравятся выводы, которые не сделаны им самим.

В новейшей истории был период, когда для некоторых людей было модно ссылаться на непредсказуемость развития событий, излагать только факты и жить спокойно, без прогнозов, не забивая голову будущим. В «доброе старое время» тоже были такие люди. К примеру, тот же Кингстон-Макклори издевался над прогнозами разведки, предлагая их делать по образцу «завтра будет прекрасная погода, если не будет осадков в виде дождя и снега». Мне же запомнились разносы прошедшего всю Великую Отечественную войну полковника П.А. Воробьева, когда он ругал молодых офицеров, заботливо воспитывая их: «Вы не разведчики, вы фиксаторы! Где ваше предвидение?»

Иное мнение от точки зрения Кингстона-Макклори и Хилзмэна изложил в 1957 году автор книги «Информационная работа в стратегической разведке» американский генерал Вашингтон Плэтт. Он подчеркивал необходимость для разведчика-информатора делать вывод и давать предвидение. Стезя любого провидца скользка и опасна, поэтому разведке приходится быть предельно осторожной в своих пророчествах, которые, кстати говоря, иногда безвестно утекают в СМИ. Трудно назвать случайной публикацию в ноябре 1989 года в американском журнале карты будущей Европы, на которой вместо СССР было шесть новых стран (Россия, Украина, Молдавия, Литва, Латвия и Эстония), вместо Югославии пять (включая Косово) и вместо Чехословакии две новые страны. Трудно назвать интуицией сделанное генералом Колином Пауэллом в мае 1989 года заявление о предстоящем банкротстве СССР и будущем вступлении в НАТО Польши, Венгрии, Чехословакии, Югославии, возможно, Эстонии, Латвии, Литвы и, может быть, Украины. Вряд ли не был связан с таким предвидением и окончательный вывод американского военного руководства о ненужности тактического ядерного оружия для своих сухопутных и военно-морских сил. Предвидение не обходится без ошибок. Отставание от намеченного на 2003–2008 годы американского графика «осушения болота» в Ираке, Сирии, Ливии, Иране, Сомали и Судане свидетельствует об определенных просчетах напичканной вычислительной техникой сверх головы разведки США в прогнозировании обстановки в условиях «организованного хаоса». Не случайно в разведке США ставился вопрос о повышении заинтересованности тех сотрудников, которые давали точные сбывавшиеся прогнозы. Компьютер ведь не уволишь за неправильный прогноз.

Неудачи разведки (а разведка – это доложенные данные) случаются и не по ее вине. Например, «факты» могут затеряться на ступеньках ведущей снизу вверх или наоборот информационной лестницы. Так случилось, по сообщениям СМИ, в 1990 году, когда за две недели до вторжения Ирака в Кувейт до главы советского государства не дошло предупреждение военной разведки о возможной агрессии Ирака, застрявшее в недрах Минобороны. А ведь ход событий на Ближнем и Среднем Востоке с тех пор мог стать совершенно иным, если бы эта информация добралась до руководства СССР, а оно удержало бы Ирак от попадания в американскую ловушку.

МОНОПОЛИЗМ И ДРУГИЕ ХРОНИЧЕСКИЕ БОЛЕЗНИ

Центральным органам разведки всегда было свойственно стремление подминать под себя другие разведорганы (красноречива история ЦРУ США), чтобы стать монополистом в докладе информации руководству своих стран, иными словами, предлагая безальтернативный принцип «как мы сказали, так и считать». Однако желание организовывать работу в виде централизованных оценок, в том числе национальных и ведомственных, (иногда по правилу «если уж врать, то врать всем одинаково») и подавлять инакомыслие «еретиков» не всегда достижимо. Например, в наш век бывали случаи, когда публиковавшиеся в США министерством обороны и органами ВВС открытые сведения по составу ракетно-ядерных сил Китая отличались друг от друга.

Разведке свойственны хронические болезни (например, просчеты в подборе кадров), в ней временами случается массовая эпидемия (вспомним об обнаружении мифических итальянских кораблей на Черном море в 1941 году), бывают и отдельные вспышки инфекций (разведке скандинавских стран часто чудятся наши подлодки в их водах). Вальтер Шелленберг в книге «Лабиринт» упоминал о том, что какая-то часть работников разведки гитлеровской Германии допускала злоупотребление в виде нарушений в расходе валютного фонда и ведении отчетности, проявляла халатность и нечестность при выполнении своих функций, представляла выдуманную информацию. Острыми шипами для разведки является предательство своих работников. Говоря, что в СССР направлялась дезинформация с 64 радиостанций, Шелленберг умолчал о неспособности разведки Германии выявить место и время вторжения союзников во Францию в 1944 году, в том числе из-за перевербовки немецких агентов англичанами. Говорят, что универсальными лекарями, ведущими профилактику  предательства, нечестности, фальсификации, становятся операторы детекторов лжи. Но кто проверяет на детекторе лжи самих полиграфистов? И как и когда проверять на полиграфе разведчиков, действующих за рубежом страны или за линией фронта?

Военная разведка обязана выявлять не только возможности и намерения противника, условия для ведения боевых действий на различных ТВД, не только военно-политическую обстановку, военный, военно-экономический и военно-технический потенциал оппонентов, исходящую от них угрозу и опасность, но и выявлять слабые места (уязвимости) у врага, в своих ВС, осуществлять целеуказание и определять результаты воздействия своих сил по противнику.

Выявление своих слабых мест (уязвимости) и у противника  не всегда проходит быстро и гладко. Стратегические бомбардировки Германии силами авиации США и Великобритании во Второй мировой войне имели успех лишь тогда, когда союзники  многочисленными пробами нащупали главную слабину немцев и сосредоточили основные усилия на разрушении транспортной структуры и заводов синтетического топлива. Для генерала Рейнхарда Гелена, работавшего в разведке при Гитлере, а позже и в ФРГ, в 1943 году стал откровением вывод, что советские войска при наступлении нацеливались на овладение расположенными недалеко от линии фронта главными базами хранения материальных средств вермахта, захват которых привел бы к параличу в снабжении войск продовольствием, боеприпасами, топливом, новой и восстановленной военной техникой.

НА НОВОМ ЭТАПЕ

Целеуказание включает в себя определение характеристики, места и деятельности цели (цель – это объект для поражения). Разведывательно-информационное обеспечение нашего времени (это постоянное поддержание нужной осведомленности командира о противнике в сфере его боевого пространства) требует почти непрерывного целеуказания по главным объектам. Американцы, например, между обновлением данных о месте наших ПГРК «Тополь» и «Ярс»  прогнозируют их нахождение, основываясь на скорости перемещения пусковых установок между позиционными районами. В тактическом треугольнике «разведчик–командир–стрелок» первый обнаруживает и ведет цель в боевом пространстве, докладывает о ней командиру и стрелку, второй принимает решение и отдает приказ на поражение цели, третий по приказу командира или самостоятельно поражает цель. В региональном конфликте барражировавшая авиация США наносила удары по позициям баллистических ракет противника в срок 10–15 минут со времени их обнаружения космической разведкой. Набор современных средств целеуказания на стратегическом, оперативном и тактическом уровне впечатляет, но не является полным. Еще лет 30 назад военная наука США предсказала, что в будущем в связи с увеличением доли городского населения мира более 50% противоборствующие стороны станут вести боевые действия преимущественно в городах. Американцы первыми предвидели необходимость «революции в военном деле», в том числе в силах и средствах ведения разведки и боя в городах.

Разведка результатов огневого поражения объектов противника сродни целеуказанию. В военной операции против Ирака в 2003 году американцы и их союзники выполнили вылетов на применение оружия во много раз больше, чем вылетов на целеуказание и разведку ударов. В военной операции США и их союзников против сил халифата в Ираке и Сирии в 2014–2016 годах за первые 24 месяца число вылетов боевой авиации на применение оружия стало почти равным числу вылетов на разведку целей и результатов огневого поражения. Как видно, появились тернии в этих областях разведки. Другой пример. 

В западных СМИ уверенно считали, что разведка результатов ядерных ударов по противнику невозможна в условиях обоюдного массированного применения ядерного оружия. Однако помнится, как на учениях СЯС США при отработке действий во всеобщей ядерной войне на запасные органы управления страной и ядерными силами шел непрерывный поток докладов разведки о результатах условной доставки одного или более ядерных боезарядов к каждому из тысяч назначенных эпицентров (намеченных точек прицеливания) на территории противника. Очевидно, что разрыв в оценке возможностей разведки по определению результатов воздействия летальным оружием на слабого или равного противника на практике и в теории существует.

Где находятся границы возможного в разведке? По мнению англичан, во-первых, нет невыполнимой работы для человека, который не обязан выполнять ее сам, во-вторых, важнейшие дела нужно поручать только работникам низового звена. Говоря о пределах реального, стоит вспомнить о неприятных для нас скрытно проведенных в 70-е годы американцами операциях по извлечению техники и документов с советских носителей ядерного оружия – с погибшего в Охотском море бомбардировщика и с затонувшей в Тихом океане подводной лодки.

Аллен Даллес сетовал, что потребитель разведданных не знал, что с ними делать. К таким случаям явно относится, например, бездействие руководства СВ и ВМС США на Тихом океане после получения 27 ноября 1941 года от начальников штабов СВ и ВМС США информации о предстоявшей войне с Японией («враждебные действия возможны в любой момент», «в ближайшие дни ожидаются агрессивные действия Японии»). Силы США не были приведены в готовность, через несколько дней это привело к катастрофе в Пёрл-Харборе. Возмездие японскому флоту последовало через полгода в битве у атолла Мидуэй, успех которой был предопределен дешифровальной службой.

В разведке превосходство дешифровальной службы своей страны над противником позволяло добиваться успехов с меньшими жертвами. Например, во Второй мировой войне США и Великобритания благодаря этому преимуществу сократили свои безвозвратные потери по крайней мере на четверть. Уверенность в стойкости своих систем шифрования подводила не только Германию и Японию. В США уже в 1975 году было заявлено, что «кибернетика коренным образом упростила раскрытие шифров». Позже там же пришли к выводу, что и «в кибернетике убежища не существует».

По утверждению Уинстона Черчилля, «у государства есть два высших обязательства, оба равной важности; одно – предотвратить войну, другое быть готовым к войне в случае ее прихода». Выполнению этих обязательств государством в меру своих возможностей содействует разведка.

Несмотря на все шипы и тернии, разведка остается тем рычагом, с помощью которого потребитель ее разведывательного продукта получает возможность знать, чтобы предвидеть, и предвидеть, чтобы действовать.