Игорь Атаманенко
Владимир Путин с бойцами группы «Альфа», которую чудом удалось сохранить в годы реформ. Фото с сайта www.wikipedia.org
Весной 1992 года генерал-майор Юрий Иванович Дроздов, экс-начальник управления «С» (подготовка разведчиков-нелегалов), возглавил группу приема делегации бывших сотрудников ЦРУ и ФБР высокого ранга. Официальным предлогом для их визита в Москву был обмен опытом правового обеспечения деятельности специальных служб с российскими коллегами из контрразведки и разведки.
На самом же деле американцы искали (и нашли!) способ проинспектировать новые российские секретные структуры: Федеральную службу безопасности и Службу внешней разведки – правопреемниц двух основных главков КГБ.
Согласно добытым нашей разведкой данным, итоги инспекции повергли американцев в уныние – об этом свидетельствовал их доклад на имя президента и Конгрессу США. С подачи ЦРУ и ФБР президент США Клинтон под предлогом установления паритета между американскими и российскими спецслужбами стал требовать от «друга Бориса» упразднить антитеррористическое подразделение «Альфа» и уникальный отряд «Вымпел». Вопрос оставался открытым до октября 1993 года, когда «Альфа» и «Вымпел» не выполнили приказ Ельцина штурмовать Белый дом. В ответ президент своим указом передал обе группы специального назначения в МВД. «Альфу» удалось вернуть в систему госбезопасности, а вот «Вымпел» был уничтожен под корень.
ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ В ПОДВАЛЕ
…Протокольную часть визита венчал конспиративный банкет для гостей и отставных генералов КГБ первого эшелона. «Литерная вечеря» проходила в подвальном ресторане пресс-центра внешней разведки на Остоженке. Блюда и тосты следовали своим чередом, как вдруг специальный агент ЦРУ Роберт Уэйд, изрядно набравшись на дармовщину, обратился к генералу Дроздову:
– Вы хорошие парни, русские. Мы знаем, что у вас были успехи, которыми вы можете по праву гордиться. Даже ваши поражения демонстрировали мощь вашей разведки... Но пройдет время, и вы ахнете, если это будет рассекречено, какую агентуру влияния имело ЦРУ в вашем Министерстве иностранных дел!
Выслушав мой перевод, Ю.И. Дроздов, в силу своей профессии человек герметичный в чувствах, помыслах и высказываниях, лишь пожал плечами. Но, будто что-то вспомнив, резко повернулся к первому заместителю начальника внешней разведки генерал-лейтенанту Кирпиченко.
– Вадим Алексеевич, может, стоит в качестве противовеса рассказать о нашем человеке во внешнеполитическом ведомстве Коста-Рики?
– Чтобы утереть нос заморскому гостю и вызвать переполох в руководстве ЦРУ? Ты же знаешь, Юрий Иванович, не в наших это традициях. Да и время еще не пришло рассекречивать Макса…
Лишь в 1997 году из увидевшей свет «Энциклопедии военного искусства» (раздел «Разведчики ХХ века») я узнал, что генералы имели в виду разведчика-нелегала Иосифа Ромуальдовича Григулевича, который – невероятно! – служил Чрезвычайным Посланником Республики Коста-Рика одновременно в Ватикане, Италии и Югославии.
Да, КГБ умел многое: его сотрудники по всему свету вербовали лидеров партий, глав спецслужб, сановников из ближайшего окружения президентов и премьер-министров. Но чтобы наш разведчик-нелегал возглавил посольство чужой страны сразу в трех государствах?! Нет, увольте, такого казуса история дипломатии и секретных служб еще не знала. Когда об этом стало известно в разведсообществе США, там случился не просто шок – апокалипсис.
КАК ОТКРЫЛИ ГРИГУЛЕВИЧА ДЛЯ РАЗВЕДКИ
Иосиф Григулевич (Григулявичюс) родился 5 мая 1913 года на окраине Российской империи, в литовском городе Тракай, в семье фармацевта-караима (караимы – один из самых древних народов планеты; гитлеровцы уничтожали караимов наравне с евреями). В 1924 году глава семейства потерял работу и уехал на заработки в Аргентину, а мать с Иосифом перебралась в Вильно, где он окончил гимназию. Помимо караимского мальчик с детства владел русским, литовским, польским языками. Меняя континенты и страны, освоил английский, французский, португальский, испанский и итальянский.
В 17 лет Юзик (псевдоним Григулевича, под которым его знали подпольщики и полиция) стал членом Компартии Польши, а к 20 – за революционную деятельность отбыл срок в печально известной изуверским содержанием тюрьме Лукишки в Вильно. В 1933 году, чтобы избежать второго срока, скрывался на конспиративной квартире польской секции Коминтерна в Варшаве, где общался с Еленой Стасовой, председателем ЦК Международной организации помощи борцам революции (МОПР), и с полпредом СССР в Польше Владимиром Антоновым-Овсеенко.
Вера юного подпольщика в торжество идей коммунизма, его оригинальные мысли о революционном переустройстве мира восхитили Стасову и Антонова. Они убедили Юзика по чужим документам выехать в Париж и по заданию Коминтерна распространять через печатные издания социалистические идеи и вести антифашистскую пропаганду.
По возвращении в Москву Елена Дмитриевна сообщила о Григулевиче своему сослуживцу по Петроградской ЧК, а ныне шефу внешней разведки Артуру Христиановичу Артузову. Оперативные преимущества привлечения новобранца Коминтерна к работе с советской разведкой за кордоном были очевидны, и Артузов поручил помощнику нелегального резидента в Париже Александру Короткову на конкретных заданиях проверить личные и деловые качества Юзика. Все складывалось в пользу вербовки, но соблюсти формальную процедуру (отбор подписки, присвоение псевдонима и т.д.) Короткову не удалось: кандидат в агенты исчез. Через секцию МОПР в Париже выяснили, что из-за ухудшения здоровья отца Юзик выехал к нему в Аргентину.
СУДЬБОНОСНАЯ ВСТРЕЧА
Год жизни в Аргентине – и Григулевич блестяще говорит по-испански, а смуглое лицо, смоляные волосы, карие глаза, ослепительной белизны улыбка делают его неотличимым от местных жителей. Секретарь аргентинской секции МОПР Карл Духовный через свои связи в полиции помог Иосифу обзавестись паспортом на имя Хосе Ротти, и он ездит по стране, проводя антифашистскую пропаганду.
Едва в Испании началась гражданская война, Хосе бросился к испанскому послу за въездной визой. С порога заявил, что намерен воевать против Франко. Услышав это, посол, сам убежденный антифашист, не испытывая ни малейших угрызений совести, выдал ему испанский паспорт на имя Хосе Окампо.
По прибытии в Мадрид Григулевич встретил знакомого ему по Аргентине секретаря исполкома Коминтерна Витторио Кодовильо. Он познакомил его с командиром коммунистической 11-й дивизии легендарным Энрико Листером, и тот направил Иосифа в учебный лагерь для новобранцев.
Через месяц Хосе Окампо, командир интернациональной роты, в бою за Толедский мост проявил талант стратега и пошел на повышение – был назначен помощником начальника штаба Центрального фронта. Но штабная работа не по нраву Окампо – он рвется в бой. Листер нашел в нем надежного друга, и они в одном окопе сражаются под Гвадалахарой и на Сарагосском направлении…
После победного боя Листер устроил званый ужин, на котором представил отважного комроты Окампо атташе по политическим вопросам посольства СССР в Мадриде Льву Лазаревичу Николаеву. Под этой «крышей» выступал генерал госбезопасности Л.Л. Фельдбин (кодовое имя Швед), резидент НКВД в Испании.
Годы службы в ЧК, ОГПУ и НКВД приучили Фельдбина, завербовавшего в Испании более 30 агентов НКВД, в том числе Рамона Меркадера, ликвидатора Троцкого, и Африку де Лас Эрас, спустя время ставшую полковником и легендой советской нелегальной разведки, рассматривать знакомство с новым человеком с позиций целесообразности вовлечения его в орбиту органов госбезопасности. Он пообщался с комроты на испанском языке и, преследуя сугубо оперативную цель, пригласил к себе в посольство. Окампо не заставил себя уговаривать.
ВЕРБОВКА
В своей книге «Тактика и стратегия разведки и контрразведки», принятой в качестве учебного пособия в советских разведшколах, деятельность сотрудника НКВД по приобретению источников информации Фельдбин сравнил с процессом поглощения пищи китом. Захватив в поле своего внимания широкий круг лиц, вербовщик процеживает их, как через китовый ус, через оперативное ситечко, оставляя в пасти нужный планктон и выбрасывая отработанную воду в виде фонтана. Под «оперативным ситечком» Фельдбин подразумевал негласных помощников, которые проводят сепарацию «воды» и селекцию «планктона».
Вот и в этот раз данные на комроты Хосе Окампо Швед получил от своей агентуры в штабе Центрального фронта. Но самую ценную информацию ему слил Витторио Кодовильо. Он сообщил все имена Григулевича, под которыми тот проходил в Литве, Польше, Франции, Аргентине.
Услышав истинную фамилию командира роты, Швед вспомнил своего помощника в парижской резидентуре, сорвавшуюся вербовку и холодно резюмировал: «Конечно, он – наш кадр. А то, что не удалось Короткову во Франции, сделаю Я в Испании!»
...13 мая 1937 года Швед встретил Окампо-Григулевича, сидя в кресле и разбросав ноги в сафьяновых мокасинах по персидскому ковру. На нем были шелковая сорочка без галстука и фланелевые брюки. Меж пальцев дымилась американская сигарета Lucky Strike. Завидев в дверях гостя, Швед сделал знак, и вооруженные автоматами телохранители бесшумно исчезли.
 |
| Иосиф Григулевич. Фото РИА Новости |
«Шелковая сорочка, сафьяновые мокасины, элитный табак, телохранители. Атташе жирует, а в это время в СССР, как пишут английские и французские газеты, голод и нищета. Вот так сюрприз!» – подумал Иосиф, не подозревая, что его ждет сюрприз похлеще.
– Buenos dias, camaradole…
– Здравствуйте, Юзик! – грубо оборвал гостя Швед. – Вы что, за время межконтинентальных вояжей забыли русский язык? Или так вжились в шкуру испанца Окампо, что выбраться из нее не можете?
Обдумывая сценарий предстоящей встречи, Швед, мастер изощренных плутней, решил разыграть психологический этюд, где особая роль отводилась дебюту, исполненному на русском языке, – он должен был сделать Григулевича покладистым.
Ставка на родную речь себя оправдала: обескураженный Иосиф застыл посередине кабинета с протянутой для пожатия рукой.
– Судя по вашей реакции, Юзик, русский язык вы еще помните. Начиная с сегодня, мы с вами будем общаться только на русском! – командным тоном произнес Швед. Секунду помедлив, пожал вытянутую в его сторону руку и, уже радушно улыбаясь, добавил:
– Впрочем, если вы против, я не смею настаивать. Вольному воля…
Нет-нет, матерый мастер подвоха не отказался от намерения завершить дело, инициированное Артузовым и нереализованное Коротковым. Просто он применил метод допроса испанской инквизиции: сперва жестко ударить, затем расслабить и погладить. Спектакль Швед закончил на лирической ноте:
– Скажите, Иосиф, тогда, в 1933-м, все обошлось, и сегодня ваш батюшка в полном здравии?
Мозговая атака парализовала волю Григулевича, и корифей жанра Швед это понял. Дружески похлопав Иосифа по плечу, вынул из бара бутылку французского коньяка. Наполнил не рюмки – фужеры.
– За продолжение встреч!
Григулевич безотчетно осушил фужер и промямлил:
– Кто вы, сударь… на самом деле?
– Я бывший начальник Александра Короткова.
– А почему вы выбрали именно меня?
– Потому, что у вас прекрасные данные. Во-первых, безупречное с точки зрения Уголовного кодекса СССР прошлое. Во-вторых, вы умеете устанавливать контакт с людьми независимо от их социального статуса, пола и возраста. В-третьих, вы свободно владеете кучей языков. Наконец, вы не обременены семьей. Но самое главное – ваше революционное прошлое, опыт нелегальной работы в разных странах по линии Коминтерна. И если ты – Швед перешел на «ты» – поможешь мне убрать Андреса Нина, друга и ближайшего союзника Троцкого, то станешь нашим секретным сотрудником. В будущем я обещаю тебе рисковую и интересную жизнь. Ведь ты себя не мыслишь вне опасностей и риска, не так ли? А их в нашей работе более чем достаточно. Я очень хочу, чтобы ты работал под моим началом, поэтому не лезь под пули, ясно?
Иосиф хотел было что-то возразить, но Швед гаркнул:
– За нас, за единомышленников! – И опять наполнил фужеры.
…16 июня Андрес Нин и 40 его каталонских соратников были арестованы по приказу шефа управления общественной безопасности республики Риккардо Бурильо, выполнявшего указание Льва Николаева. 21 июня Нин исчез из тюрьмы и больше его никогда не видели. Боевики Нина в его исчезновении винили Окампо и устроили на него охоту. Фельдбин спрятал его в одной из своих «кукушек» (конспиративных квартир) и направил в Центр радиограмму:
«В связи с чрезвычайными обстоятельствами необходимо вывести Юзика в Аттику. Прошу в максимально сжатые сроки доставить экспрессом для него новые сапоги. Таблицу умножения вышлю позже. Швед» («Аттика» – СССР, «сапоги» – документы, «экспресс» – курьер, «таблица умножения» – меморандум о состоявшейся вербовке. – И.А.).
Через неделю Григулевич с документами Хорхе Мартина отплыл в Одессу.
ВПЕРЕД – НА БОЛЬШУЮ ДОРОГУ РАЗВЕДКИ!
По прибытии в Союз Иосиф был зачислен в Школу особого назначения (ШОН) Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР. Под кодовым именем Макс он постигал шифровальное дело, работу на «ключе», способы передачи информации через тайники, методы вербовки и другие премудрости разведывательного ремесла.
Из аттестации курсанта Макса:
В процессе обучения обнаружил незаурядный интеллект, феноменальную память, невероятную работоспособность. Имеет вкус к риску и принятию авантюрных решений, обладает богатым воображением.
Доминантный и властный человек с выраженными лидерскими наклонностями. Стиль действий характеризуется быстротой и энергичностью. В поведении присутствует безусловная ориентация на успех.
В дискуссиях красноречив, умеет навязать оппоненту свою точку зрения. Склонен к лицедейству и перевоплощению, способен производить любое впечатление. Умело использует актерский дар при выполнении заданий. Настроен оптимистично, обаятелен, коммуникабелен.
Вывод: по политической и специальной подготовке, по личным и деловым качествам и в силу владения шестью языками может быть командирован в качестве разведчика-нелегала на любой континент.
С учетом внешних данных Макса и предпочтения, которое он отдает испанскому языку, полагал бы целесообразным использовать его под легендой коммерсанта или священника из Латинской Америки.
И.о. начальника 7-го отдела ГУГБ НКВД СССР Шпигельглас
В 1938 году Григулевич получил советское гражданство, а через год стал членом ВКП(б).
В 1939 году НКВД разработал план операции «Утка» по физическому устранению Троцкого (кличка Старик). Чтобы создать оптимальные условия для реализации акции, Макса направили по месту проживания объекта в Мехико. Это была его первая командировка в качестве разведчика-нелегала, поэтому инструктаж проводил лично глава НКВД Лаврентий Берия.
КАК ГРИГУЛЕВИЧА ВЕРНУЛИ К ЖИЗНИ
В Мехико Макс (американец Дэвид Давидсон) заболел тифом и попал в больницу, где ослеп и оглох. Лечащий врач был несказанно удивлен, услышав, как американец в бреду просит знаменитого художника Давида Сикейроса помочь ему найти какого-то старика, чтобы поймать какую-то утку. При этом гринго говорит не по-английски, а по-испански! Желая заработать на передаче последней воли умирающего, доктор разыскал художника. Тот примчался в больницу, узнал в слепоглухом доходяге своего однополчанина Хосе Окампо, щедро заплатил предприимчивому эскулапу и бросился к знахарям из племени майя. И, о чудо! – благодаря их настоям из целебных трав к Григулевичу через неделю вернулись слух и зрение, а скоро он и вовсе поправился.
Макс открылся своему спасителю, рассказав, что в Мексику прибыл по заданию руководства Коминтерна, чтобы организовать убийство Троцкого. Сикейрос с энтузиазмом воспринял идею, сколотил бригаду из своих друзей-сорвиголов, и ранним утром 24 мая 1940 года под водительством Макса они совершили налет на виллу Троцкого. Рассредоточившись с внешней стороны спальни объекта, они открыли шквальный огонь из револьверов и ручного пулемета.
Старик, который жил в постоянном ожидании покушения, среагировал мгновенно: схватив в охапку жену, бросился с постели под кровать. Массивная, из мореного дуба, она спасла их: у обоих ни царапины, а спальня превращена в крошево – нападавшие выпустили более 200 (!) пуль.
О том, что Троцкий остался жив, известило мексиканское радио. Иосиф впал в депрессию, и во сне ему стал являться, бряцая наручниками, нарком Берия…
Генерал Эйтингон, оператор Макса в Мексике и тонкий психолог, чтобы вернуть его к жизни, свел с юной мексиканкой Лаурой Агиляр Араухо. Позже девушка станет его женой, но для начала наш герой завербует ее в качестве агента-связника под псевдонимом Луиза.
За участие в ликвидации Троцкого Макса наградили орденом Красной Звезды.
ЗАМИНИРОВАННАЯ АТЛАНТИКА
Великая Отечественная война застала Макса в Аргентине, откуда он выезжал в страны Южной Америки для создания региональных резидентур. Вскоре полосы местных газет запестрели вариациями на тему «Атлантика – свалка сгоревших кораблей». Действительно, суда под флагами нейтральных стран с грузами для Германии самовоспламенялись посреди Атлантики. Это действовал незримый фронт под командованием Макса. Сформированные им в южноамериканских портах диверсионные группы на судах, груженных кобальтом, марганцем, селитрой для военной промышленности Третьего рейха, установили зажигательные фугасы и мины замедленного действия, которые уничтожили груз трансатлантических судов со стратегическим сырьем и продовольствием общим объемом более 1 млн т.
За вклад в победу СССР над фашистской Германией Макс награжден орденом Красного Знамени.
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
В июне 1945 года Макс, глава нелегальных резидентур НКВД в Южной Америке, прибыл в Сантьяго.
Его заместитель доложил ему десяток досье с материалами изучения потенциальных кандидатов на вербовку. На следующий день Макс, выступая «под чужим флагом» – как владелец кофейных плантаций аргентинец Хосе Ротти, – вышел на вербовочную беседу с вице-консулом Коста-Рики.
Снова Григулевич подтвердил сложившееся о нем в Центре мнение как о вербовщике, который разгадал формулу успеха (всего Максом за 17 лет работы в разведке завербовано более 200 агентов. – И.А.). Он играючи завербовал вице-консула под псевдонимом Кабальеро. В порыве чувств тот признался, что проникся к дону Ротти доверием, потому что он напомнил ему друга детства, сына богатейшего латифундиста Коста-Рики Педро Бонефиля.
– Они – мой сводный брат и родной отец, – потупив взгляд, тихо сказал Иосиф. – Да-да, покойный дон Педро – мой отец…
Даже в самых смелых мечтах Григулевич не мог представить себе, какие стратегические перспективы сулит это его признание. Ведь единственное, на что он рассчитывал, – с помощью Кабальеро приобрести коста-риканский паспорт.
– Так вы костариканец?! – Новоиспеченный агент ошарашенно смотрел на своего оператора.
– Да, я костариканец, незаконнорожденный сын дона Педро, которого за страсть к женскому полу в Коста-Рике прозвали «ловеласом нации»… Родился я в Алахуэле, в детстве меня звали Теодоро! – уже твердо ответил Макс и сообщил агенту историю «своего отца», а по сути, пересказал данные на Педро Бонефиля, почерпнутые вчера в одном из досье.
– Ну что ж, – Кабальеро заговорщицки подмигнул своему секретному шефу, – у вас есть шанс официально стать гражданином Коста-Рики, можете на меня положиться!
Через месяц Макс стал обладателем коста-риканского паспорта и рекомендательного письма к кофейному магнату Коста-Рики Хосе Фигересу, который, выиграв выборы, готовился занять должность президента страны. Он принял Теодоро Бонефиля Кастро и, обнаружив в нем родственную душу – человека авантюрного склада ума, поделился своими планами завоевания западноевропейского кофейного рынка…
ДИПЛОМАТИЯ БИЗНЕСУ НЕ ПОМЕХА!
В сентябре 1949 года Макс и Луиза были выведены на длительное оседание в Западную Европу и приступили к выполнению разведывательных заданий в Италии и Югославии.
Осенью 1950 года в Риме судьба вновь свела разведчика с Фигересом, который к тому времени стал «экс-президентом». Он узнал Теодоро Кастро и напомнил ему о своей идее «захватить» западноевропейский кофейный рынок. Макс притворно уклонился от этого предприятия, сославшись на итальянцев, которые ввиду его низкого статуса в местной Торговой палате оказывают ему, экспортеру коста-риканского кофе, сильное противодействие.
– Высокая должность быстро научает высокий ум, поэтому я повышу ваш статус, и дипломатия поможет нашему бизнесу! – успокоил его экс-президент.
В июне 1951 года Теодоро Бонефиль Кастро, стараниями Хосе Фигереса став Чрезвычайным Посланником в ранге полномочного министра Республики Коста-Рика, вручил верительные грамоты президенту Италии Луиджи Эйнауди, главе Ватикана Папе Пию XII и президенту СФРЮ Иосипу Броз Тито…
В 1952–1953 годах папа Римский за подвижническую деятельность во славу Церкви наградил Теодора Бонефиля Кастро Мальтийским орденом, президент Венесуэлы – орденом Франсиско де Миранды, президенты Чили, Уругвая и Боливии – орденами высшего национального достоинства.
ОТМЕЧЕН И ИЗБРАН БОГОМ
Шпионосессия Макса оборвалась в сентябре 1953 года, когда его «из соображений безопасности» отозвали в Москву. Стену безмолвия «Лубянского подворья» Григулевич пытался пробить, доказывая, что безвременный отзыв означает его расшифровку и дезорганизацию деятельности подотчетных ему резидентур. Тщетно. Даже генерал Коротков, начальник нелегальной разведки, которого Иосиф считал своим крестным отцом, избегал встреч с ним и переадресовал объявление приказа о его увольнении из разведки нижним чинам. А коль скоро Макс аттестован не был, то есть воинского звания не имел и на денежном довольствии в системе госбезопасности СССР не состоял, то и пенсия ему не полагалась. Григулевич, миллионер в Западном полушарии, в родных пенатах оказался без средств к существованию. Спасли оптимизм и креатив, заложенные в него природой, а также знания, полученные в 1930-е годы во время обучения в парижской Высшей школе социальных наук.
Романтик и трудоголик Григулевич, сохранив верность подписке и ни разу не обмолвившись в своем окружении о разведывательном прошлом, приступил к работе в Институте этнографии. В 1965 году он – доктор исторических наук, в 1979-м – член-корреспондент АН СССР. Под псевдонимом Лаврецкий (девичья фамилия матери) издал в серии «ЖЗЛ» 20 книг о лидерах Латинской Америки. Президиум ВС СССР наградил его орденом Дружбы народов. Скончался И.Р. Григулевич 2 июня 1988 года.
В свое время председатель КГБ Андропов так охарактеризовал Макса: «Ни один разведчик не имел столько псевдонимов, не был гражданином стольких государств. По сути, он прожил десять чужих жизней, но его собственная не растворилась в них, и он доказал это, оставшись патриотом своей Родины. Иосиф Ромуальдович Григулевич – вершина советской разведки, достичь которую способны лишь те, кто отмечен и избран Богом».
Кстати, в 1970 году группа сослуживцев Григулевича направила рапорт начальнику внешней разведки А.М. Сахаровскому: «Учитывая огромные заслуги Макса перед Советским государством при выполнении боевых заданий за рубежом в период с 1937 по 1953 год и в связи с 50-летием советской внешней разведки, полагали бы справедливым возбудить перед Президиумом ВС СССР ходатайство о присвоении звания Героя Советского Союза разведчику-нелегалу И.Р. Григулевичу».
Ходатайство начальник разведки не подписал, оно и поныне хранится в архивном личном деле Макса без какой-либо резолюции…
