Николай Сысоев
Пресс-конференция с элементами маски-шоу. 17 ноября 1998 года. Фото Reuters
На фоне срежиссированного спецслужбами Туманного Альбиона спектакля под названием «Отравление Скрипалей» вновь реанимировали и другое шитое англосакскими нитками дело – «радиоактивное отравление Литвиненко». Вспомним нашумевшую пресс-конференцию 11 ноября 1998 года: «эффектное» появление на телеэкранах офицера ФСБ Александра Литвиненко «со товарищи» в устрашающих балаклавах и «сенсационное» заявление, что им, «чекистам с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками», руководство поручило «грязную работу» – физическое устранение Бориса Березовского». И ведь тогда многие поверили этому бреду, как верят сегодня в пресловутое «отравление» в Солсбери со статистами в фантастических скафандрах и улыбающимися полицейскими без всякой химзащиты. Автору этих строк довелось познакомиться с некоторыми с архивными документами относительно учебы и службы Александра Литвиненко во внутренних войсках и пообщаться с его сокурсниками и однополчанами.
НЕУЖИВЧИВЫЙ И СКЛОЧНЫЙ
Отец будущего офицера-перебежчика Вальтер Александрович Литвиненко был не военным врачом, как пишут некоторые репортеры, а служил зэковским лекарем в одной из исправительно-трудовых колоний Сахалина, имел специальное звание капитана внутренней службы. Характеризовался неуживчивым в коллективе, склочным, любил поучать сослуживцев, строчил на них «разоблачительные» жалобы в различные инстанции. Руководство не выдержало и уволило его из органов с очень незначительной выслугой лет.
Мать Нина Николаевна Белявская – скромная женщина, по образованию экономист. Их сын Александр родился 4 декабря 1962 года в Воронеже. Выходит, семья перебралась сюда на жительство с Дальнего Востока. Но едва мальцу исполнилось два года, как родители развелись по причине вздорного характера главы семейства.
Оба повторно вступили в брак: мать с сыном проживали в Москве, а отец уехал на родину своих предков в Нальчик. Там устроился работать врачом-наркологом в Кабардино-Балкарскую республиканскую психиатрическую больницу, вырос до заведующего наркологическим отделением. Но у медработника и здесь возникли претензии к коллегам, особенно к начальству. И вновь полетели жалобы – в газеты, партийные органы, даже в ЦК КПСС. А в начале 1990-х органами МВД против врача возбуждалось дело по незаконному хранению наркотиков. Как вспоминали бывшие коллеги Литвиненко, больницу лихорадило, а руководство пыталось его уволить. Но сын, к тому времени уже сотрудник ФСБ, отмазал отца: по словам очевидцев, он нагрянул в Нальчик и, «потрясая солидной корочкой», грозился засадить за решетку и «продажных ментов, и недоброжелателей своего отца».
СКРЫТНЫЙ И САМОУВЕРЕННЫЙ
В пятнадцатилетнем возрасте Александр перебирается к отцу в Нальчик, здесь оканчивает десятилетку, пытается поступить в местный университет, но двери вуза перед ним не распахиваются. И тогда в ноябре 1980-го, заметим за месяц до восемнадцатилетия, его призывают на военную службу. Нальчикский горвоенком направляет новобранца служить совсем рядом – в Пятигорск. Видимо, отец похлопотал…
По иронии судьбы в курортном городе находилась необычная воинская часть – 509-й конвойный полк МВД СССР, подразделения которого выполняли задачу по охране исправительно-трудовых колоний, располагавшихся на территории Ставропольского края.
Несмотря на постоянное общение с осужденными преступниками, служба на Кавминводах в те приснопамятные времена была спокойной, можно сказать, безмятежной и не без оснований считалась блатной. Попасть сюда без нужных связей и влиятельных протекций было делом далеко непростым. Среди офицеров-конвойников, к примеру, по этому поводу ходила шутка-прибаутка: лучше Северный Кавказ, чем Южный Урал.
Рядовой-стрелок Александр Литвиненко, отслужив девять месяцев (хотя солдатам-срочникам в те времена разрешалось поступать в военные вузы только после года службы), решает стать офицером внутренних войск (ВВ). Он подает рапорт по команде и без проблем поступает в Орджоникидзевское высшее военное командное Краснознаменное училище имени С.М. Кирова МВД СССР (в последующем – Северо-Кавказский военный институт ВВ МВД РФ, расформирован в 2011-м). До конца 80-х годов оно готовило в основном офицеров для конвойных частей ВВ, охранявших исправительно-трудовые учреждения.
Военному делу курсант Литвиненко, как свидетельствуют характеристики, обучался добросовестно, в «строевом отношении был подтянут, дисциплинирован и опрятен». Прилично владел стрелковым оружием, был неплохим спортсменом, особенно преуспевал в беге и марш-бросках. Вместе с тем в его характере и облике было нечто такое, что отталкивало от него однокашников; чрезмерно завышенная самооценка своих якобы незаурядных способностей и исключительного интеллекта, скрытность, самоуверенность, сухость и высокомерие в общении – все это не способствовало завязыванию доверительных товарищеских отношений.
С некоторыми сокурсниками Литвиненко автору удалось пообщаться и выяснить кое-какие любопытные факты. Например, не будучи командиром отделения, он имел сержантское звание! Или когда по разным причинам отменяли увольнения для всех курсантов, то на «сержанта без должности» запрет не распространялся – он единственный свободно уходил в город. А еще Литвиненко подозрительно часто наведывался в кабинет замкомандира батальона по политчасти, где они подолгу с глазу на глаз о чем-то беседовали. По собственной инициативе он также вышел на общение с представителем Особого отдела, осуществлявшим оперативное обеспечение вуза.
Сокурсники не без оснований подозревали скрытного сержанта в элементарном стукачестве: стоило им втихую о чем либо между собой договориться (к примеру, сходить в самоволку, отметить день рождения либо успешно сданный экзамен), как тут же об этом становилось известно политработникам училища.
Выпускные экзамены, судя по ведомостям, Литвиненко сдал довольно успешно. Оценки по основным дисциплинам высокие: научный коммунизм, огневая подготовка, тактико-специальная подготовка – «отлично», и только тактическая подготовка – «хорошо». Говорят, что преподаватели ему завышали оценки, даже если отвечал хуже других. Однако до красного диплома не дотянул.
Полученная специальность по образованию – «командно-тактическая мотострелковых войск». Проще говоря, офицер пехоты с высшим образованием. В июле 1985-го приказом министра внутренних дел СССР выпускникам училища присваивается воинское звание «лейтенант». И в путь. За звездами, чинами, наградами...
ИХ НАЗЫВАЛИ «ВЕРНЫМИ ДЗЕРЖИНЦАМИ»
Большинство сокурсников Александра отправились служить на Север, в Сибирь, на Урал, но лейтенант Литвиненко с новенькими дипломом, офицерским удостоверением и билетом кандидата в члены КПСС (предусмотрительно вступил в партию за полгода до окончания училища) с нескрываемым чувством собственного превосходства над сотоварищами, последовал в Москву. Пункт назначения – г. Реутово-1 Московской области, Отдельная мотострелковая дивизия особого назначения им. Ф. Дзержинского МВД СССР (сокращенно ОМСДОН) – несбыточная мечта для большинства выпускников военных училищ внутренних войск советского времени. Бойцов и командиров элитного соединения именовали тогда «верными дзержинцами». Но Литвиненко не оправдал этого, образно говоря, высокого звания.
Новоиспеченный лейтенант получает назначение командиром взвода в 4-й мотострелковый полк ОМСДОН. Кроме общих задач по обеспечению правопорядка и общественной безопасности, возложенных в целом на соединение, один батальон части выполнял задачу по охране важных объектов Гохрана и сопровождению особо ценных грузов Минфина СССР. По этой причине личный состав части находился под бдительным оком представителей компетентных органов, с которыми Литвиненко и тут немедленно установил контакт.
История полка велась от Образцового кавалерийского эскадрона, сформированного по инициативе Железного Феликса еще в феврале 1921-го в составе отряда ОСНАЗ при президиуме ВЧК. Славная чекистская история далеких предшественников, судя по всему, будоражила воображение новоиспеченного комвзвода. Лихие спецоперации и горячие перестрелки с контрой – Литвиненко мысленно переносился туда, в «романтическое лубянское прошлое».
Но в элитном соединении ВВ была одна особенность – долгое ожидание продвижения по службе. А это не для неуемной натуры Литвиненко: ему – все и сразу. При известной оборотистости стремительная карьера, по внутреннему убеждению амбициозного лейтенанта, была возможна только в «компетентных органах». Цель – перевестись в контрразведку оправдывала средства. И он идет к ней буквально по головам сослуживцев. Однако с разоблачением шпионов в элитном соединении была напряженка – их здесь попросту не водилось. Поэтому в ход шли ложь, оговор, клевета, инсинуации. Офицеры прекращают с ним общаться и стараются контактировать только по служебной необходимости. Чтобы как-то разрядить напряженную обстановку в подразделении, Литвиненко переводят в другую роту. Но и здесь повторилась старая история.
Однажды Литвиненко назначили в караул по сопровождению ценностей в Польшу. Там случилось ЧП. Говорят, что он оставил вооруженных солдат без присмотра и занялся коммерческими делами. А подчиненные допустили нарушение устава, употребив горячительное. Но виновным в грубых нарушениях караульной службы признали не Литвиненко, а ответственного за подготовку караула старшего офицера батальонного звена, которого сняли с должности и назначили с понижением. Литвиненко же в срок получает очередное звание старшего лейтенанта. А в марте 1988-го комвзвода добился-таки своего – его откомандировали в распоряжение КГБ СССР. Все с облегчением вздохнули…
ВЫНАШИВАЛ «ВЕЛИКИЕ» ПЛАНЫ…
Однако радовались офицеры полка недолго. Вскоре после окончания Высших курсов военной контрразведки Литвиненко вернулся в дивизию в ранге сотрудника Особого отдела. Многим из бойкотировавших его не поздоровилось. А у ретивого «особиста» с 1991 года начался стремительный взлет в системе МБ–ФСК–ФСБ России. Вскоре он – подполковник и «начальник направления» одного из отделов Управления по разработке и пресечению деятельности преступных организаций (УРПО) ФСБ.
По свидетельству бывших коллег, Литвиненко отличался какой-то неуемной энергией и полным отсутствием дисциплины. Он органически не признавал заведенных порядков, мог без санкции руководства отправиться на какую-нибудь милицейскую операцию или вопреки субординации напрямую заявиться в приемную директора ФСБ. С сослуживцами откровенно делился «великими» планами по внедрению в спецслужбах института внесудебной расправы, практиковал незаконные методы ведения оперативных дел и применения физической силы в работе с «клиентами».
Литвиненко не стеснялся советовать, «как нужно работать», генералам и даже министрам. Так генерал армии А.С. Куликов в своей книге «Тяжелые звезды» (2-е издание) пишет, что в бытность главой МВД его как-то попросили принять Литвиненко, который якобы обладает ценными сведениями о «некой преступной группировке», реализующей большие партии контрабандных сигарет. Но после тщательной проверки выяснилось, что информация оказалась ложной. Спустя какое-то время Литвиненко лично позвонил министру по служебному телефону и «заговорщическим» тоном предложил установить с ним «специальный кодированный канал связи». Разумеется, проворный чекист получил отказ. Вскоре с Куликовым связался директор ФСБ Н.Д. Ковалев и сообщил: «Мы проводили одну очень важную операцию, но Литвиненко не дал нам ее закончить. Сказал, что это Куликов приказал не трогать фигурантов…» Глава МВД в сердцах отреагировал словами: «Да это вообще чушь какая-то…»
Позже в своей книге генерал армии Куликов дал Литвиненко краткую, но очень точную и исчерпывающую характеристику: «Это никчемный человек. Из тех, кто набивает себе цену и любит демонстрировать, что они на короткой ноге с влиятельными людьми».
ВЫЯВЛЯЛ МНИМЫХ ТЕРРОРИСТОВ
О том, что Литвиненко «боролся» с терроризмом методами подлогов, подтасовок фактов и подбрасыванием «вещдоков», рассказывалось не раз. Но на одном из характерных эпизодов, некогда попавших в эфир, нужно остановиться подробнее.
В Костроме в июне 1997-го Литвиненко якобы разоблачил сбытчика взрывных устройств. На видеозаписи оперативник яростно избивает молодого человека с целлофановым пакетом на голове, который не может понять, чего же от него хотят. Мой знакомый, бывший старший офицер одного из управлений Главкомата ВВ, участвовал в расследовании того давнего ЧП. Он рассказал, что Литвиненко, «выявляя» мнимого «торговца оружием», подсунул самодельное взрывное устройство сыну не криминального авторитета, а командира Костромского полка ВВ, с которым конфликтовал еще во время совместной службы в дивизии Дзержинского. Выходит, подленьким образом отомстил бывшему сослуживцу, с которым находился в неприязненных отношениях…
комментарии(0)