Братья Холл и атомная мощь Америки

Полковник Эдвард Холл. Рисунок с сайта www.af.mil

По окончании в 1935 году Городского колледжа Нью‑Йорка Эдвард Холл получил степень бакалавра наук в химической инженерии, а в 1936 году стал дипломированным специалистом в этой области, получив соответствующий диплом (некий аналог кандидатской диссертации в наше время). Впрочем, по целому ряду причин на нормальную работу по своей специальности он устроиться не смог. Были тут причины и объективные – 1930‑е годы были не особо удачными для экономики США, и субъективные – внешний вид Эдварда, пишет Нил Шихан в своей книге «A Fiery Peace in a Cold War: Bernard Schriever and the Ultimate Weapon», выдавал в нем отнюдь не англосаксонское происхождение.

В конечном итоге он решил пойти на военную службу – 26 сентября 1939 года его зачислили рядовым в Авиакорпус Армии (Сухопутных войск) США. Холл прошел подготовку на авиамеханика, а после нападения японцев на Перл‑Харбор в соответствии с распоряжением генерал‑майора Генри Арнольда, командующего ВВС Армии США, он получил звание 2‑го лейтенанта и вскоре был направлен в Великобританию, где занимался организацией ремонта бомбардировщиков В‑17. За разработку метода и инструментов для быстрого устранения повреждений фюзеляжей «Летающих крепостей» от огня противника в 1943 году он получил свой первый орден «Легион почета».

Судьба Холла совершила крутой поворот в конце войны, когда его включили в созданную распоряжением Генри Арнольда специальную англо‑американскую группу технической разведки, известную как Управление технических служб и занявшуюся изучением трофейной немецкой техники и документации по авиационным и ракетным двигателям. В первую очередь Холлу пришлось заняться обломками крылатых ракет «Фау‑1» и баллистических ракет «Фау‑2», которыми германские военные активно обстреливали британские города, а также тех конструктивных элементов «оружия возмездия», которые союзники получали от разведки и от Сопротивления.

Впоследствии Холл, ставший уже опытным специалистом по немецким ракетным двигателям, был назначен руководителем Группы ВВС Армии США по вопросам двигателестроения, направленной в Германию для обследования предприятий, занятых в программе создания «оружия возмездия». В первую очередь, конечно, военных интересовал подземный завод «Дора» (также «Миттельверк» – центральный завод), построенный силами заключенных, которые на нем также и работали.

Как указывает со ссылкой на неопубликованные воспоминания и интервью полковника Холла в своей книге «A Fiery Peace in a Cold War: Bernard Schriever and the Ultimate Weapon» Нил Шихан, в задачу группы входили вывоз образцов ракет «Фау‑1» и «Фау‑2», а также уничтожение документации и важного производственного оборудования, чтобы те не достались советским войскам, в оккупационную зону которых входила эта территория. Однако Нил Шихан при этом подчеркивает, что факт пребывания Холла на заводе «Дора» вызывает определенные сомнения по причине противоречия его воспоминаний другим источникам информации. Впрочем, за это задание Холл позже получил «Бронзовую звезду», так что, возможно, прав он, а не «другие источники».

1 июня 1945 года Эдвард Холл стал майором и вскоре вернулся в США, а летом 1946 года он был переведен в Центр по разработке авиационной техники на военно‑воздушной базе Паттерсон (WADC). Его зачислили в Отдел технической разведки, позже преобразованный в Центр авиационной технической разведки.

После второй командировки в Европу в 1947 году Холл, ранее поступивший по гранту ВВС США в Калифорнийский технологический институт, получил в 1948 году степень магистра наук в авиастроении по специализации «двигательные установки». А двумя годами позже он был назначен помощником начальника одного из отделов Лаборатории двигательных установок центра WADC, специалисты которого занимались работами по жидкостным и твердотопливным ракетным двигателям. Именно этот отдел отвечал за создание двигательных установок для таких ракет, как «Бомарк», «Навахо», «Снарк», «Раскаль» и «Фалькон».

В 1951 году подполковник Холл становится одним из четырех человек, которые, согласно американской военно‑исторической литературе, сформировали в центре WADC инициативную группу, «продвинувшую» в жизнь проект MX‑1593, итогом которого стало создание МБР «Атлас». И примерно в то же время Холл подготовил и направил в Американское ракетное общество доклад по вопросу создания твердотопливных двигателей для ракет дальнего действия. Кроме того, с ноября 1953 по февраль 1954 года он как представитель WADC принимал участие в совещаниях Комитета по оценке стратегических ракет ВВС, который в зарубежной литературе часто упоминается под его кодовым наименованием Teapot Committee.

3 августа 1954 года Эдвард Холл получил назначение на должность начальника направления разработки двигательных установок в Западном научно‑исследовательском отделении ВВС (WDC; 1 июня 1957 года преобразовано в Отдел ВВС по исследованию баллистических ракет – AFBMD) и возглавил работы по двигателям для ракет «Атлас», «Титан» и «Тор», а в следующем году за свои достижения в развитии жидкостных ракетных двигателей получил от Американского ракетного общества Мемориальную премию имени Роберта Годдарда. Ну а затем Холл становится директором программы создания «Системы оружия 315А» (Weapon System 315A), как именовалась первая американская баллистическая ракета средней дальности (БРСД) «Тор».

Фотография Теодора Холла, сделанная для оформления пропуска на территорию Лос-Аламосской лаборатории. Фото с сайта www.lanl.gov

Рождение ядерных "Минитменов"

Звездным часом Эдварда Холла стала работа над созданием «Системы оружия 133A» – первой МБР семейства «Минитмен». Именно он при поддержке заместителя главы AFBMD полковника, а впоследствии генерал‑лейтенанта Чарльза Хьюстона Терхуна сумел убедить в необходимости скорейшего создания принципиально новой МБР замначальника штаба ВВС генерала Кертиса Лемея и министра ВВС Джеймса Дугласа. И это при том, что Лемей относился к ракетам очень скептично, считая, что главную роль в будущей ядерной войне будут играть стратегические бомбардировщики. «Если вам удастся поставить на эту ракету что‑то больше, чем петарда, то можете вновь прийти ко мне», – сказал, к примеру, Лемей после презентации ему проекта МБР «Атлас».

Впрочем, это было уже потом, а пока Холл, получивший от генерала Шривера карт‑бланш на создание еще только перспективной твердотопливной МБР под рабочим обозначением «Система оружия «Кью» (Weapons System Q), после тщательного анализа всей информации, имевшейся по твердотопливным двигателям, и оценки результатов многочисленных исследований и испытаний отобрал ряд выполненных специалистами ВВС интересных разработок. Среди них – поворотные сопла для обеспечения контроля направления полета ракеты и более точный способ выключения двигателей ракеты. Также им были выполнены расчеты потребных массо‑габаритных характеристик боевой части перспективной МБР: исследования показали, что за счет постепенной миниатюризации ядерных боевых зарядов и совершенствования электронного оборудования, включая системы управления и наведения, можно будет добиться существенного снижения массы ракеты и уменьшения ее размеров. Наконец, на основе изучения компонентов твердого топлива, предлагаемого к использованию в новой МБР, он выполнил предварительные расчеты максимальной дальности ее полета.

Затем Холл в тесном сотрудничестве с Барнетом Эдельманом из компании Ramo‑Wooldridge Corporation (впоследствии – TRW) выполнил предварительную проработку проекта перспективной МБР, а в 1957 году он подготовил окончательный вариант своего исследования по вопросу о возможности технической осуществимости создания серии МБР, конструкция которых основывалась на новой твердотопливной технологии.

Новой ракете Холл дал название «Минитмен». По его мнению, это, во‑первых, служило символическим напоминанием военного прошлого США, а во‑вторых, отражало малое время реакции перспективной ракетной системы: время подготовки последней к ракетной стрельбе планировалось сократить всего до нескольких секунд.

Ракетная система «Минитмен» задумывалась Холлом как высокоэффективный и надежный образец стратегического оружия, который мог производиться очень большой серией (и к тому же сравнительно недорого), длительное время оставаться без надзора (то есть без задействования обслуживающего персонала) и обслуживаться на стартовой позиции минимально возможным по численности боевым расчетом. Также предполагалось, что ракета будет нести боевое дежурство в необслуживаемых и хорошо защищенных от поражения противником шахтных пусковых установках отдельного старта и оснащаться системой автоматического контроля ее техсостояния и боевой готовности, а ее конструкция позволит в перспективе без радикального изменения основных составляющих вносить те или иные усовершенствования, касающиеся, к примеру, двигательной установки, системы наведения и, самое главное, боевой части.

По мнению Холла, только такая система могла наконец решить проблему так беспокоившей в то время американское военно‑политическое руководство «ракетной пропасти (бреши)» (missile gap), то есть якобы серьезного разрыва в численности и боевом потенциале группировки межконтинентальных баллистических ракет СССР и США (на самом деле, как теперь известно, никакой «пропасти» не было).

В феврале 1958 года руководитель AFBMD генерал Бернард Шривер, его заместитель полковник Чарльз Терхун и полковник Эдвард Холл прибыли в Вашингтон, где последний провел серию брифингов по «Системе оружия «Кью», на которых последовательно, что называется по возрастанию должностей и званий, побывали многие высокопоставленные лица: начальник штаба ВВС генерал Томас Уайт, его заместитель – глава Стратегического авиационного командования ВВС генерал Кертис Лемей, председатель Комитета начальников штабов генерал Натан Твайнинг, министр ВВС Джеймс Дуглас и, наконец, министр обороны Нил Макэлрой.

На каждом из брифингов Холл постоянно делал упор на главных преимуществах новой ракеты: простоте, надежности, быстроте реагирования и живучести. А в заключение он неизменно докладывал подготовленный им план, согласно которому до конца 1965 года считалось целесообразным и, самое главное, технически возможным поставить на боевое дежурство «небольшой наряд сил» численностью в 1616 ракет. Результат был впечатляющим – все присутствовавшие на брифингах руководители по достоинству оценили проект, и в конечном итоге после тщательного рассмотрения предложения Холла командование ВВС в марте 1958 года в целом приняло его.

Почетная отставка или опала?

За огромный вклад в работы по баллистическим ракетам средней и межконтинентальной дальности полковник Холл получил в январе 1960 года второй орден «Легион почета», но первый пуск новой ракеты, состоявшийся 1 февраля 1961 года, прошел уже без «отца «Минитмена». Вначале он был переведен на должность руководителя разработки новой БРСД для европейских союзников США по НАТО, а 27 октября 1959 года полковник Эдвард Холл и вовсе покинул ряды ВВС, после чего поступил на работу в компанию United Aircraft Corporation, где и трудился затем 14 лет.

При этом, исходя из доступной в американских источниках информации, не совсем понятно, кто же все‑таки был инициатором фактического отстранения Холла от работ по программе «Минитмен». Не говоря уже о том, что в ряде материалов о важной роли, которую «гуру ракетостроения» сыграл в создании первой американской твердотопливной МБР, вообще не говорится или же упоминается как‑то вскользь.

В официальных источниках подчеркивается, что, дескать, благодаря его успешной работе по МБР «Минитмен» Холла назначили руководителем важной программы с целью создания для европейских стран – членов НАТО новой БРСД с ядерной боевой частью. Так, на официальном сайте Космического командования ВВС указывается: в статусе руководителя и главного инженера Холл возглавил группу из британских, итальянских, немецких и французских инженеров, чьими усилиями во французском городе Сен‑Медар‑ан‑Жаль был построен и в 1960 году введен в строй крупнейший в Европе завод по выпуску твердотопливных ракетных двигателей (сегодня предприятие входит в состав франко‑британской промышленной группы Roxel Propulsion Systems). Там же отмечается, что в результате работы этой группы специалистов была создана и единственная в Европе БРСД, способная нести ядерный боезаряд и позже использованная французами для разработки первой европейской космической ракеты‑носителя «Диамант». Причем, что интересно, на сайте Космического командования ВВС указывается, что «Диамант» и есть та самая «единственная в Европе ядерная баллистическая ракета».

Межконтинентальная баллистическая ракета «Минитмен I» во время подготовки к очередному пуску по программе летных испытаний. Фото с сайта www.af.mil

Возможно, профессор Хефнер права. Действительно, технари‑гении могут запросто создать уникальный образец вооружения, но зачастую совершенно не способны его «продать». Однако, во‑первых, полковник Холл не являлся руководителем высокого ранга, в задачу которых обычно и входит «продажа» оружия «Пентагону, президенту или американским гражданам», а потому его вполне можно было и оставить в программе «Минитмен», поручив ему сугубо технические задачи. Ну а во‑вторых, именно напористость Холла, как было показано выше, и привела к тому, что высшее военно‑политическое руководство США быстро осознало необходимость создания новой МБР и дало этой программе зеленый свет.

С другой стороны, судя по всему, у Холла действительно был чересчур резкий характер. В частности, именно неумение наладить нормальные отношения с коллегами стало одной из причин того, что в 1957 году генерал Шривер отстранил Холла от руководства программой создания БСРД «Тор» (другой причиной стали три провальных пуска подряд). К тому же, как указывает в своей книге Нил Шихан, генерал Шривер после изучения последнего доклада Холла по МБР «Минитмен» дал такой комментарий: «Неспособность полковника Холла гармонично работать с лицами, имеющими с ним разногласия, серьезно подрывает его компетентность в области управления».

Возможно, были и другие подобные случаи, а иначе вряд ли командование ВВС отпустило бы на гражданку такого высококлассного специалиста. Как говорится, не ужился с коллегами и начальством. Причем не ужился так, что, даже несмотря на тот огромный вклад, который Холл внес в дело создания американских баллистических ракет разной дальности, на ресурсах ВВС и других федеральных ведомств США на сегодня нет даже более или менее нормальной его фотографии.

Впрочем, есть и другая версия такого скоропалительного вывода полковника Холла из состава участников программы «Минитмен» и не менее стремительного его увольнения из рядов ВС США. И связана она с родным братом Эдварда – Теодором.

Молодой гений

Теодор Элвин Холл родился 20 октября 1925 года в Нью‑Йорке и уже с раннего возраста проявлял склонность к математике и другим наукам, в чем немалая заслуга принадлежала его старшему брату. Вдова Теодора Холла Джоан вспоминала позже: как только Теду исполнилось четыре года, Эдвард заявил родителям, что берет его образование в свои руки. Результат превзошел все ожидания.

Теодор окончил начальную школу на четыре года раньше; три года провел в Таунсенд Харрис Холл – школе для одаренных детей при Городском колледже Нью‑Йорка; в 1940‑м поступил в Квинс колледж, но два года спустя перешел в Гарвадский университет, который окончил в 1944 году. А в январе того же года 18‑летнего парня привлекли к работе по Манхэттенскому проекту, где он внес весомый вклад в создание атомных бомб «Толстяк» и «Малыш». В итоге Холл стал самым молодым участником американской программы создания ядерного оружия!

Дальнейшая судьба Теодора Холла, связанная с работой на советскую разведку, на которую он вышел по собственной инициативе в октябре 1944 года, уже довольно подробно описана в целом ряде книг и статей. Как российских, так и зарубежных.

Первой наиболее полной из них, вероятно, стоит считать книгу американских журналистов Джозефа Олбрайта и его супруги Марсии Кюнстель «Bombshell: The Secret Story of America’s Unknown Atomic Spy Conspiracy», которая основана на более чем 100 часах интервью с Теодором Холлом и его супругой Джоан, состоявшихся с ноября 1995 по март 1997 года. Сама книга вышла в 1997 году в издательстве Times Books и стала настоящей сенсацией в США и в мире в целом, поскольку лишь со временем стал понятен истинный – огромный, надо сказать, – размах разведсети, созданной советскими спецслужбами и добывавшей самые сокровенные атомные тайны американских военных.

Именно авторам этой книги Теодор Холл, по данным зарубежных исследователей, впервые признался в своей работе на советскую разведку, объяснив и мотивы своего поступка: стремление уберечь мир от ядерной катастрофы и не допустить факта монопольного обладания Америкой оружием чудовищной разрушительной силы. Хотя в предисловии авторы книги все же подчеркивают – Холл‑младший был очень осторожен в своих беседах с ними и рассказал далеко не все. Поэтому значительная часть книги основана все же на ставших им доступными архивных материалах, а также на беседах с многочисленными специалистами и очевидцами тех далеких событий.

Впрочем, признаваться Холлу было уже и необязательно, поскольку еще в 1995 году американцами были обнародованы расшифрованные в рамках проекта «Венона» (Project Venona) телеграммы советской разведки, из которых становилось ясно: Теодор Холл и есть тот самый Млад и Персей, который передавал Москве ценнейшую информацию по американской ядерной бомбе. Причем как «вероятный советский агент» Холл‑младший был установлен, как указывается на сайте ЦРУ в справке по проекту «Венона», уже где‑то в 1949–1950 годы, когда Мередитом Гарднером, гениальным американским «взломщиком кодов», была дешифрована советская телеграмма от 12 ноября 1944 года. В ней имя Теодора Холла и его связь с советской разведкой упоминаются явно и четко (английский перевод этой телеграммы приведен на сайте ЦРУ в разделе, посвященном проекту «Венона», под № 67). В последующих же дешифрованных сообщениях, которые также были обнародованы американскими спецслужбами, приводятся и конкретные результаты работы Млада. Часть из них приводятся в книге Джозефа Олбрайта и Марсии Кюнстель.

В марте 1951 года Теодор Холл был опрошен ФБР, но его в отличие от Фукса, Голда, Грингласса и супругов Розенберг не арестовали и под суд не отдали. Американские историки спецслужб утверждают, что сделано это было, вероятно, из‑за того, что, поскольку проект «Венона» был сверхсекретным и не подлежал огласке, представить добытые в его рамках улики шпионской деятельности Холла‑младшего не представлялось возможным. С этим соглашаются и российские исследователи.

Для тех, кто не знает, поясню: проект «Венона» – это многолетняя, действовавшая с 1 февраля 1943 года по 1 октября 1980 года, сверхсекретная программа ФБР и ЦРУ по дешифровке советских донесений за период 1940–1948 годов. В общей сложности, как утверждается в справке по проекту «Венона», размещенной на сайте ЦРУ, было расшифровано более 2900 сообщений, включая секретные телеграммы советских политической и военной разведок. Именно успехи проекта «Венона», как утверждается, позволили вскрыть сеть советских «атомных шпионов» в США и Великобритании.

Впоследствии история сотрудничества Теодора Холла с советской разведкой была достаточно подробно описана в книгах Владимира Чикова и Гарри Керна («Охота за атомной бомбой: Досье КГБ № 13 676»), Николая Долгополова («Абель – Фишер»), Джима Бэггота («The First War of Phisics: The Secret History of the Atom Bomb 1939–1949», вышла в русском переводе в издательстве «Эксмо» под названием «Тайная история атомной бомбы») и многих других. О статьях же и говорить не стоит – их опубликована масса. И, конечно, нельзя не упомянуть воспоминания вдовы Теодора Холла Джоан «A Memoir of Ted Hall», которые она подготовила в августе 2003 года для онлайн‑проекта History Happens.net. В них она не только подробно рассказала о жизни своего покойного супруга, но и еще раз тщательно и взвешенно объяснила причины, по которым тот решился пойти на контакт с советской разведкой.

У читателя может возникнуть вопрос – а чем же так ценен был для советской разведки и науки Теодор Холл? Здесь можно долго перечислять ту информацию, которую, как указано в вышедших за последние 20 лет книгах и статьях, юный ученый передавал Москве. Однако в качестве ответа на поставленный выше вопрос я приведу слова из книги «Абель – Фишер» известного отечественного историка спецслужб Николая Долгополова, в которых он очень кратко и емко дает оценку миссии Млада–Персея: «Если подвести ей краткий и жесткий итог, то можно считать, что переданные Холлом сведения позволили Советскому Союзу быстро перейти к созданию бомбы на заводах, перескочив через мучительно долго преодолевавшуюся американцами стадию экспериментального производства. Вот что сделал для нас юный Теодор Холл, призванный к концу войны в Армию США и дослужившийся там до звания сержанта».

Вместо эпилога

Возможно, именно тот факт, что его младший брат работал на советскую разведку, не позволил Эдварду Холлу стать генералом ВВС США. Ведь контрразведка, установив Теодора Холла как советского агента, обязательно должна была поднять все данные по его родственникам и выяснить, кем является его старший брат. Конечно, претензий к Эдварду Холлу быть не могло – он честно трудился на благо Америки. Но на контроль ФБР его скорее всего поставило, а заодно могло любым доступным способом, не позволяющим догадаться о существовании проекта «Венона», мешать продвижению Холла‑старшего по карьерной лестнице и приобщению его к значимым военным секретам. Косвенным подтверждением этой версии может служить и тот факт, что после увольнения со службы Эдвард Холл, судя по всему, не привлекался к работам в интересах Пентагона, а в United Aircraft Corporation занимался вопросами «экономики космических полетов». Тень на «гуру ракетостроения» мог бросить и тот факт, что в молодости он, судя по имеющимся данным, симпатизировал левому движению. 

Что же касается Теодора Холла, то он после ухода из Манхэттенского проекта сначала работал в США, защитив в Чикагском университете докторскую диссертацию по физике, а с 1962 года проживал в Великобритании, где трудился в Кавендишской лаборатории. В этой своей второй жизни он внес значительный вклад в развитие биофизики.

Через два года после выхода книги Олбрайта и Кюнстель Теодор Холл умер. Его старший брат в том же году был удостоен почетного звания «Пионер космонавтики и ракетостроения», установленного ВВС в 1997 году в честь 50‑летия создания данного вида ВС США. Имя Холла‑старшего также было внесено в Зал славы ВВС, расположенный на территории Космического командования ВВС на военно‑воздушной базе Петерсон. А еще через семь лет, в воскресенье 15 января 2006 года, в Торрансовском мемориальном медцентре в возрасте 91 года скончался и Эдвард Холл.

Вклад полковника Холла в создание ракетно‑ядерного щита Америки был еще раз признан командованием ВВС, когда в июне 2015 года его имя вместе с пятью другими военными и гражданскими пионерами космонавтики и ракетостроения США, включая и генерал‑лейтенанта Терхуна, были выбиты на гранитной стеле Мемориала генерала Шривера, расположенного в Центре космических и ракетных систем Космического командования ВВС на военно‑воздушной базе Лос‑Анджелес.

Память же о Теодоре Холле сохраняется лишь в книгах и статьях о нем. Хотя отдельной книги о Холле‑младшем в стиле серии «Жизнь замечательных людей» все же нет (равно, кстати, как и о его старшем брате). А вот о памятниках и наградах за его вклад в дело сохранения в мире ядерного равновесия автору, к сожалению, ничего не известно. А ведь Отто Ган после того, как в 1949 году стало известно о первом ядерном испытании в СССР, сказал журналистам: «Если и Соединенные Штаты, и Россия обладают ею (атомной бомбой. – «НВО»), то войны не будет». Он, конечно, говорил о глобальной, третьей мировой войне, и его слова оказались пророческими – она так и не разразилась.

«Меня часто обвиняют в том, что я «изменил ход истории». Возможно, что в последние 50 лет, «ход истории», если бы он не изменился, мог бы привести к атомной войне – например, бомба могла быть сброшена на Китай в 1949 году или в начале 1950‑х. И если я помог предотвратить это, я принимаю обвинение», – подчеркнул Теодор Холл в коротком письменном заявлении, которое он вручил в марте 1997 года Джозефу Олбрайту и Марсии Кюнстель. Лучше, пожалуй, и не скажешь.