Красный граф из ГПУ

В окружении Муссолини царили либеральные нравы в отношении конфиденциальной информации. Фото с сайта www.audiovis.nac.gov

Судьба позволяла ему все. Не позволила одного – провалиться. Баловень рока, мэтр шпионских комбинаций, он изобретательно и дерзко тринадцать лет выполнял за кордоном задания московского Центра, сопряженные со смертельным риском.

Все годы нелегальной работы в Западной Европе он жил в режиме «чужой среди чужих», не жалея ни себя, ни жены, которую вовлек в свой рисковый промысел. Достаточно сказать, что однажды ради достижения высших государственно-политических целей СССР он выдал ее замуж за полковника-фашиста из свиты Муссолини.

Да, его заграничные вояжи поистине фантастичны и сродни похождениям авантюриста. Но без авантюр человеку его профессии не выжить. Главное – чтобы все поступки и действия совершались во исполнение служебного долга и из любви к Родине.

Настоящее имя этого патриота – Дмитрий Александрович Быстролетов. Его знали лишь те генералы Лубянки, кто имел доступ к ее святая святых – анкетам разведчиков-нелегалов.

Он прямой потомок того самого Петра Толстого, соратника Петра Первого, руководителя его секретной службы. И родня великого Льва Николаевича. Но поскольку был он внебрачным ребенком графа Александра Толстого (брата писателя Алексея Толстого), то зарегистрировали его под фамилией матери – Клавдии Дмитриевны Быстролетовой.

Узаконили Дмитрия как сына Александра Николаевича Толстого и позволили носить графский титул за пять дней до Октябрьского переворота 1917 года. Но он отверг титул и фамилию. Его кумирами были Маркс, Ницше, Плеханов, и он уже примкнул к ниспровергателям титулов – к большевикам.

Возможно, в юноше взыграли бунтарские гены матери. Дочь священника Кубанского казачьего войска, она родила вне брака, да еще от чужого мужа. То есть намеренно бросила вызов патриархальным устоям общества.

Как бы то ни было, за время всей своей насыщенной парадоксами карьеры Быстролетов неизменно подтверждал репутацию гроссмейстера шпионажа, которого за руку ведет лично госпожа Фортуна.

Портрет разведчика в юности

Родился Дмитрий Быстролетов 4 января 1901 года в селе Ак-Чора Перекопского уезда Таврической губернии в имении московского мецената Сергея Аполлоновича Скирмунта. В 1904–1913 годах жил в Петербурге, в семьях друзей отца, в частности у графини Елизаветы де Корваль, где получил аристократическое воспитание.

В 1913 году поступил на гардемаринские курсы и до 1917 года обучался в кадетском корпусе Севастопольского мореходного училища. В составе Второго экипажа Черноморского флота участвовал в десантных вылазках на побережье Турции. В память об одном героическом эпизоде Первой мировой войны, когда Дмитрий командовал пулеметным расчетом, написал акварель «Штурм Ризе» (провинция на северо-востоке Турции).

В 1919 году, окончив классическую гимназию и курсы Мореходной школы в Анапе, Дмитрий вольноопределяющимся матросом ходил на судах флота Добровольческой армии «Цесаревич Константин» и «Риони». Но вскоре дезертировал: бежал в Турцию и служил на коммерческих судах иностранных пароходных компаний. В 1920 году вернулся в Россию и, не сумев найти дело по душе, вновь нелегально выехал в Константинополь, где с отличием окончил колледж для европейцев-христиан.

В 1921-м Быстролетов перебрался в Прагу – один из центров белой эмиграции. Там работал грузчиком, плотником, гробовщиком. Скопив денег, поступил на медицинский факультет Украинского свободного университета, а через два года перевелся на юридический факультет. Даже испытывая жестокую нужду, выкраивал деньги, чтобы оплачивать уроки живописи и графики в Берлинской и Парижской академиях художеств.

В изрядную сумму ему обошелся абонемент в Национальную библиотеку Чешской Республики. Зато теперь он имел доступ к произведениям Гете и Данте, Диккенса и Дюма, Сервантеса и Сунь-цзы, Уайльда и Шелли. Чтобы читать труды классиков мировой литературы в оригинале, Дмитрий с монашеской неистовостью изучает иностранные языки. Лингвистический арсенал его впечатляет: 19 европейских, китайский, эсперанто, японский!

Ко всему прочему Быстролетов записался в секцию фехтования при Страговском стадионе. Денег хватило на оплату лишь двух семестров. Но и этого оказалось достаточно, чтобы стать чемпионом университетской спартакиады. Уж такой он был человек: за что бы ни брался, побеждал всегда.

В 1923 году Дмитрий вступил в сформированный при университете Союз студентов – граждан РСФСР». Исполняя обязанности ответственного секретаря, получил советское гражданство.

Секретный агент

В 1923 году Быстролетов устроился переводчиком в советское торговое представительство в Праге. Атлетического сложения при росте 180 см, с впечатляющей внешностью и обезоруживающей мальчишеской харизмой, с незаурядным умом и изящными манерами, он стал для работников торгпредства воплощением русского аристократа в эмиграции.

В 1920-е зарубежные резидентуры Иностранного отдела ОГПУ действовали в прямом смысле под крышей советских торгпредств. Помимо предусмотренных трудовым соглашением обязанностей Дмитрий отдельно для резидента Н.Г. Самсонова перелопачивал иностранную прессу, вылавливая крупицы информации по интересующей его проблематике.

Оценив личные и деловые качества Быстролетова, резидент пришел к заключению, что он соответствует требованиям, предъявляемым к секретному агенту. Не последнюю роль в принятии решения о вербовке Дмитрия сыграли его аристократическое воспитание и талант беспроигрышного обольстителя женщин.

Из аттестации агента «Граф»:

«Умен, эрудирован, начитан. Самоуверенный и самонадеянный.

Имеет вкус к риску и принятию авантюрных решений, обладает богатым воображением.

Искусно владеет лицедейством и техникой перевоплощения, способен произвести выгодное ему впечатление. Актерский дар успешно использует при выполнении наших поручений.

В дискуссиях красноречив, способен навязать оппоненту свою точку зрения.

В поведении присутствует бескомпромиссная ориентация на успех, в средствах для его достижения изобретателен и предприимчив.

Пользуется безусловным успехом у женщин независимо от их возраста и социального положения. Внешне весьма привлекателен.

Вывод по аттестации:

Вполне надежен. Беззаветно любит Родину. Делу Ленина-Сталина и органов госбезопасности предан. Может быть использован в качестве агента-вербовщика.

Начальник нелегальной резидентуры ИНО ОГПУ в Праге Самсонов».

«Из Москвы – в Нагасаки, из Нью-Йорка – на Марс»

В апреле 1925 года «Графа» отправили в Москву для участия в Первом Всесоюзном съезде пролетарского студенчества. Там он общается с шефом Контрразведывательного отдела ОГПУ Артуром Артузовым, которого позднее назовет своим крестным отцом в разведке.

Артур Христианович первым из руководителей Лубянки оценил таланты и разведывательный потенциал «Графа» и дал указание резидентам ИНО в Западной Европе Базарову, Самсонову, Порецкому, Малли, Николаеву использовать его в чекистских мероприятиях исключительно на нелегальной основе. И понеслось.

Как и полагается агенту-нелегалу, Быстролетов был человеком с десятью лицами. Меняя прикрытия и кодовые имена, из Праги он мчит в Мехико, из Вены – в Нью-Йорк, из Осло – в Рио-де-Жанейро, из Рима – в Буэнос-Айрес, из Берлина – в Оттаву, оттуда – в Африку. Добывает для СССР новейшие технологии и чертежи образцов вооружения.

Межконтинентальные шпионские вояжи «Граф» разнообразит учебой (с санкции руководства ОГПУ и под чужим именем) на медицинском факультете Цюрихского университета. В 1936 году, защитив диссертацию по гинекологии, получит ученую степень «доктор медицины».

Что наша жизнь? Вербовка!

Вскоре Быстролетов прослыл в ИНО «медвежатником», вскрывающим любые сейфы с целью похищения шифров и кодов.

Ошибочное мнение. «Андрей» (очередное кодовое имя нашего героя) не взламывал сейфы. Его призванием была вербовка агентов. На этом поприще он мог дать фору даже матерым резидентам ИНО. Личное обаяние, магическая сила воздействия срабатывали безотказно, сердца вербуемых сами раскрывались навстречу его красноречию.

Вербовка – вовлечение кого-то в шпионский промысел на правах своего помощника – доставляла «Андрею» высшее наслаждение. Вербовка манила его не только тем, что обеспечивала доступ к секретной политической информации, новейшим технологиям и образцам оружия. Вербовка давала ему ни с чем не сравнимое чувство самодостаточности и превосходства над людьми и обстоятельствами.

Для многих сотрудников ИНО вербовка жителей Западной Европы была невыполнимой миссией – из-за негативного отношения к Советской России вообще и к ОГПУ в частности. Ведь разведчик-вербовщик должен раскрыться перед агентом и сообщить о принадлежности к конкретной спецслужбе.

Быстролетов при любых обстоятельствах умел поймать «золотую рыбку». Актер, в совершенстве владевший искусством перевоплощения, говоривший на двадцати языках, перед агентами он выступал только «под чужим флагом» – то есть от имени вымышленной спецслужбы. И в неожиданном амплуа: как художник с Монмартра или юрист из Вены, как канадский инженер или целитель из Тибета. Обличие, имя и легенду он выбирал в зависимости от ситуации и задания. А уж артистизма ему было не занимать.

Так, выдавая себя за венгерского графа-мота, ищущего куража в элитных лондонских клубах, «Андрей» приобрел там агента, снабдившего его секретами МИДа Великобритании.

Выступая в обличии английского лорда, завербовал шестерых секретных помощников, передавших ему шифры и коды внешнеполитических ведомств и генеральных штабов Австрии, Германии, Италии и Франции.

К слову, большинство агентов, состоявших на связи у Быстролетова, не рассекретят никогда. Потому что они – и мужчины, и женщины – были отпрысками глав правительств и членов августейших семей Западной Европы.

Разносторонне образованный интеллигент, живописец, юрист, врач, отважный и хладнокровный чекист, Быстролетов, несмотря на свой молодой для нелегала возраст, действовал тонко, мудро, эффективно. При этом никогда не упускал возможности предаться амурным экзерсисам в будуарах самых красивых женщин Берлина, Вены, Парижа. За это руководство Лубянки прозвало его «пиратом женских сердец».

По заслугам и награды. В 1930 году Быстролетова из негласного состава перевели в штат ИНО ОГПУ. Позднее присвоили звание «лейтенант госбезопасности» и наградили нагрудным знаком «Почетный работник ВЧК-ОГПУ» с вручением боевого оружия с гравировкой «Быстролетову Д.А. за беспощадную борьбу с контрреволюцией от Коллегии ОГПУ».

Резолюция вождя

6 ноября 1929 года шеф нелегальной резидентуры ИНО в Турции Георгий Агабеков, «сидевший под корягой» – под прикрытием торговца персидскими коврами, – поместил в газете «Вечерний Стамбул» объявление: «Ищу учителя английского языка, желательно с оксфордским произношением».

На первой же встрече он влюбился по уши в отозвавшуюся на объявление подданную Великобритании Элизабет Стриттер, которая была на пятнадцать лет его моложе.

Роман, начавшийся как легкий флирт, вскоре стал единственным смыслом жизни Агабекова и его возлюбленной. Родители Элизабет пришли в ужас от выбора дочери и отослали ее в Париж. Резидент, прихватив оперативную кассу и картотеку агентов, последовал за нею и добился своего: в ноябре 1930 года они поженились.

Чтобы обеспечить себе безбедную жизнь, перебежчик с помощью новых хозяев из французской разведки издал книгу о тайнах ОГПУ. Ее прочел Сталин и на полях одной главы начертал: «Привлечь к работе!»

Резолюции был придан высочайший приоритет. Артур Артузов, в то время начальник ИНО, вызвал «Андрея» из Берлина и ознакомил с главой книги, что привлекла внимание вождя:

«В постпредство СССР в Берне явился коротышка брюнет, на крысиной мордочке которого сиял красный нос, и потребовал вызвать военного атташе. Оставшись с ним наедине, вынул из портфеля толстую тетрадь и заявил:

«Здесь шифры и коды Италии. Они стоят 250 тысяч швейцарских франков. При вступлении в силу новых шифров вы получите и их за названную цену. Ценность моя как поставщика в том, что у вас будет возможность в течение многих лет иметь доступ к тайнам враждебного вам государства”.

Атташе убедился в подлинности кодов и сфотографировал их. Возвращая тетрадь, стал выгонять незнакомца, крича, что тот мошенник, проверка показала, что шифры фальшивые, и если он подобру-поздорову не уйдет, то будет вызвана полиция. На это торговец шифрами разразился тирадой:

«Вы обокрали меня на 250 тысяч франков. Для одного человека, как я, такая потеря велика, для большой страны, как ваша, эти деньги – пустяк. Но вы сами отказались от редкого по своей ценности источника, как я, и тем самым доказали, что вы – не профи, а лишенные государственного кругозора мелкие крохоборы, для которых сиюминутная выгода оказалась важнее стратегических перспектив…»

Фотокопии шифров атташе отослал в Москву, сопроводив их победной реляцией о своей чекистской предприимчивости, которая открыла Лубянке тайны политики Муссолини и сберегла для Родины огромные деньги. Атташе получил орден Красного Знамени, а итальянцы тут же сменили шифр…»

Едва Быстролетов кончил читать, Артузов спросил:

– Вы обратили внимание на резолюцию?

– Конечно.

– Это приказ товарища Сталина. Сегодня же отправляйтесь в Швейцарию, найдите коротышку и получите те материалы!

– Как же его искать, если о нем только и известно, что он маленького роста, с крысиной мордочкой и красным носом?

– Приказ ясен? Исполнять! Деньги будете получать в необходимом объеме по вашему запросу. Срок – полгода. Желаю вам отыскать тот «красный нос», чтобы не лишиться собственного…

Так начались поисковые мероприятия, которые Дмитрий закодировал как «Найди того, не знаю кого!». Или просто – «Крысенок».

Коротышка с красным носом

Для начала «Андрею» предстояло обзавестись документами, позволявшими легально находиться в Западной Европе. В «вольном городе Данциге» через свои связи в криминальной среде он вышел на греческого консула, обслуживавшего торговцев наркотиками. И так убедительно сыграл роль эмиссара международного наркокартеля, что чиновник без тени сомнения выдал ему греческий паспорт на имя коммерсанта Сократеса Чококчиди.

Теперь предстояло озаботиться прикрытием, которое оправдало бы его «производственную деятельность» в Старом Свете. В этих целях ИНО загодя создал в Нидерландах коммерческую фирму по купле-продаже текстильных изделий. Оформив необходимые документы, «Андрей» стал ее совладельцем, членом голландской Торговой палаты и открыл текущий счет в Амстердамском банке. Такое прикрытие давало право вести любые дела на всех континентах.

На следующем этапе операции по поиску Крысенка разведчик заслал Пепика и Эрику, самых проворных своих агентов, поработать уличными фотографами около итальянских посольств в столицах крупных европейских стран. Задание одно: сфотографировать всех дипломатов-коротышек.

Вектор поиска пришлось сменить, когда Центр прислал дополнительные данные на Крысенка: он не производит впечатления кадрового дипломата; держится развязно, груб; лицо покрыто золотистым загаром; красный цвет носа вызван не чрезмерным потреблением вина или болезнью, а солнечным ожогом.

Эти данные подсказали Быстролетову, что Крысенок не предатель своей родины Италии, а всего лишь агент или курьер предателя. Однако золотистый загар откуда? Если бы объект жил или постоянно работал в Италии, то загар имел бы ровный коричневый цвет, из-за которого Гитлер называл итальянцев «лакированными обезьянами».

И тут Дмитрия осенило – это горный загар! Крысенок – швейцарец или живет там. Где в Швейцарии может осесть агент предателя? Конечно, в Женеве, явочной квартире европейских шпионов и их агентов. Где они обычно проводят досуг? Правильно, в баре «Интернационал» либо в пивной «Брассери Юниверсал».

Стены этих заведений сплошь увешаны портретами именитых актеров, написанными заезжими художниками-моменталистами. Поэтому вызванного из Парижа агента-рисовальщика «Андрей» усадил в пивной, а сам с мольбертом и набором кистей отправился в «Интернационал». Повезло: человек, похожий на Крысенка, сидел за стойкой бара!

– А ведь мы знакомы, синьор! – сказал по-итальянски Дмитрий, усаживаясь рядом и открывая золотой портсигар.

– Что-то не припоминаю! – удивился Крысенок, но сигарету взял. – Кто же нас познакомил?

– Не кто, а что! – ответил Быстролетов и, выдержав долгую паузу, прошептал Крысенку прямо в его загорелое ухо: – Итальянские шифры!

Тот вздрогнул, но сразу же овладел собой.

– Эмиль, плачу за обоих! – крикнул бармену Дмитрий и, взяв объекта под руку, вывел на улицу.

Помня, как закончилась встреча Крысенка с военным атташе, Дмитрий решил не испытывать судьбу и выдал себя за наемного убийцу из Сингапура по имени Джо Пирелли, работающего на японскую разведку.

– Будем друзьями. Японцы не могут сами вести свои дела из-за разреза глаз и цвета кожи, но они хорошо платят и безмолвны, как рыбы. Я знаю, что у вас бывает товар, а у меня есть деньги…

В ходе сотрудничества выяснилось, что торговлю шифрами наладил – кто бы мог подумать! – министр иностранных дел Италии граф Галеаццо Чиано, женатый на дочери дуче фашистской Италии Бенито Муссолини.

«Крысенок» по поручению Чиано посещал посольства великих держав и, собрав с десяток миллионов, переходил на средние по величине государства. Им он продавал те же шифры, но дешевле тысяч на сто. Под конец добирался до стран-карликов. Как только земной шар был обеспечен шифрами, граф Чиано менял их, а Крысенок закладывал новый «круг почета» в прежней последовательности.

После выхода книги Агабекова семья Муссолини переполошилась – уж очень не хотелось им лишаться дармовых миллионов. Выход нашел граф Чиано. Его агент в берлинском посольстве припрятал шифровальную книгу за шкафчик в уборной и объявил о ее пропаже.

Зять Муссолини собственной персоной нагрянул туда с ревизией. Нашел книгу, и шифровальщики закончили свой век в тюрьме на итальянском «Чертовом острове» – Стромболи. Так итальянскому народу в очередной раз было продемонстрировано, что в борьбе за интересы родины фашисты не щадят никого.

Сбитый летчик

В 1938 году Быстролетова, как и многих его коллег, под предлогом вручения ордена и нового назначения вызвали в Москву, арестовали и бросили в мясорубку ГУЛАГа.

Вскоре Центр списал Быстролетова в расход, предав забвению и его имя, и его подвиги. Лишь спустя тридцать лет на Лубянке случайно узнали, что Дмитрий Александрович выжил.

Было так.

Первый заместитель председателя КГБ генерал Цвигун, строго контролировавший выход в свет книг чекистской тематики, в 1969 году от своей агентуры получил сигнал, что из одного издательства в другое кочует рукопись некоего Быстролетова.

Взять ее в работу редакторы не решаются. Притом что исполнена она на высоком профессиональном уровне и человеком безусловно талантливым. А все потому, что описанные события выглядят фантастично. И хотя автор утверждает, что участвовал в них непосредственно как разведчик-нелегал, но подтверждающих документов представить не может.

Заинтересовавшись фигурой автора, генерал распорядился выяснить, кто такой этот Быстролетов. Оказалось, что, пройдя все круги тюремно-лагерного ада, урожденный граф Толстой, он же герой-разведчик Дмитрий Александрович Быстролетов дожил до реабилитации. Больным стариком вернулся в Москву и ныне проживает в коммунальной квартире с двенадцатью соседями, в комнате размером с рояль. Перебиваясь с кваса на воду, зарабатывает на жизнь переводами. Несмотря на реабилитацию, его как ранее судимого на постоянную работу нигде не берут.

Вместо послесловия

Дар писателя проявился у Дмитрия Александровича в лагере. Развил он его в московской коммуналке, написав 16 книг, из них 11 под общим названием: «Пир бессмертных».

Написав еще несколько киносценариев (по одному из них поставлен фильм «Человек в штатском»), Быстролетов купил однокомнатную кооперативную квартиру. Но самое главное – в завуалированной форме он оставил потомкам свидетельства некоторых своих подвигов, приписав их вымышленным героям.

В декабре 1992 года группа журналистов «Комсомольской правды», готовя репортаж к 75-й годовщине ВЧК-КГБ-ФСБ, опросила с десяток экс-сотрудников органов госбезопасности разных чинов, возрастов и выслуги лет. Один вопрос был общим для всех: «Кого руководство СВР считает самым результативным нелегалом-одиночкой?»

Расплывчато-уклончивые ответы журналистов не устроили. И тогда вопрос задали знатоку тайн Лубянского подворья, ветерану внешней разведки и экс-резиденту в Дании полковнику Михаилу Любимову.

Ни секунды не задумываясь, Михаил Петрович ответил: «Очень сложно сказать, кто из наших разведчиков был самым лучшим. И тем не менее первым в тройке лучших нелегалов профессионалы, как правило, называют Дмитрия Александровича Быстролетова. А в Вашингтоне, в Международном музее разведки, ему посвящен целый стенд».