Чудеса идентификации

Изобретение краснодарского студента лишило американских дипломатов в Москве конфиденциальности общения. Фото агентства «Москва»

19 ноября 1976 года в комитете ВЛКСМ Краснодарского политехнического института творилось невообразимое столпотворение. Из краевого управления КГБ поступило указание «разобрать на общем собрании института поведение комсомольца Семена Матвеевича Грибова, из меркантильных намерений вступившего в преступную связь с сотрудником посольства США в Москве и пытавшегося продать ему свое изобретение – телефон».

Чем отличался от своих собратьев изготовленный Грибовым телефон и какой ущерб обороноспособности СССР мог он нанести, попади в руки американцев, краснодарские чекисты объяснить руководству не удосужились. Поэтому институт полнился самыми невероятными слухами. Некоторые договорились даже до того, что Грибов изобрел такой аппарат, который с помощью лазерной приставки способен посылать смертоносные импульсы. Изобретатель якобы намеревался ликвидировать всю высшую партноменклатуру Краснодарского края. А патологоанатомы при этом сошли бы с ума, теряясь в догадках о причине смерти сановных чиновников!

Недоброжелатели Семена пошли еще дальше. Их сокурсник якобы по заданию американской разведки должен был извести под корень не только руководство края, но и уничтожить Политбюро! А что? Сказал же Игорь Губерман: «Вожди дороже нам вдвойне, когда они уже в стене!» Денег у ЦРУ – куры не клюют, а Сенька, всем известно, из долгов не вылезает. Вот и купили американцы парня, сделав из него государственного преступника. К тому же он, во-первых, фанат западной поп-музыки, а во-вторых – ужас! – занимается коллекционированием этикеток виски!

ОХОТНИК ЗА МОЗГАМИ

Семен с первого курса стал искать единомышленников, которых можно заразить своими идеями. А идей у него было превеликое множество. У всех, к кому обращался Грибов со своими предложениями, сложилось о нем впечатление, как о человеке не от мира сего.

И вот неутоленный изобретательский зуд направил Семена в Москву. В феврале 1976 года, во время зимних каникул Гендлер посетил американскую выставку «Средства связи США». Там на него, юного студента из провинциального Краснодара, свалилась «божья благодать» в лице руководителя стенда телефонных аппаратов Грига Стефаноффа.

Впрочем, эта работа была его официальным прикрытием. На самом деле кадровый офицер ЦРУ прибыл в СССР по линии технической разведки. Отменный психолог, прекрасно владевший русским языком, Стефанофф сразу обратил внимание на тщедушного очкарика, который каждый день выстаивал двухчасовую очередь, чтобы попасть на выставку. И покидал ее с закрытием, зажав под мышкой кипу глянцевых проспектов.

Следуя требованием конспирации, встречаться с Гендлером за пределами выставки Стефанофф не стал. Пригласил паренька как обычного посетителя в свой малюсенький кабинет за стендом и там провел проверочную беседу.

Как истинный профессионал, этот «охотник за головами» почувствовал в стеснительном провинциале мощный интеллектуальный потенциал и умение добиваться цели. «У парня явно большое будущее, – решил Стефанофф, – но первому встречному иностранцу своих тайн он раскрывать не намерен». В разговоре с разведчиком Семен ограничился замечанием, что его способ усовершенствовать телефонный аппарат произведет фурор в мире техники. А само новшество может быть использовано и в военных целях.

– Скажите, Семен, – обратился Стефанофф к собеседнику, – в вашем городе, там, где вы живете и учитесь, есть большая библиотека?

– Разумеется, Пушкинская библиотека... Но там я уже перелопатил всю техническую литературу, так и не найдя вспомогательных материалов. Сегодня я испытываю жестокий дефицит в информации, касающейся телефонных аппаратов... Если в ваших буклетах я ничего не найду, не знаю, что делать дальше! Я на поездку потратил очень много денег, даже в долги влез, чтобы купить билет в Москву и обратно...

– На буклеты можете не возлагать надежд, – заметил Стефанофф, – это просто рекламная продукция. Может быть, поступим по-другому?

– Как?

– Ну, скажем, я буду присылать интересующую вас литературу из Штатов...

– Что вы, что вы! – замахал руками Гендлер. – Об этом и речи быть не может! Начни я получать техническую литературу из-за рубежа на домашний адрес, да еще на английском, сразу попаду под колпак местного КГБ... Тогда на моем изобретении можно поставить крест... Нет-нет, этот вариант отпадает!

АВАНС В ТРИДЦАТЬ СРЕБРЕННИКОВ

Стефаноффу реакция очкарика пришлась по душе: парень – не «подстава» КГБ, и на выставку пришел по собственной инициативе как технарь-фанатик.

– Выход есть! – воскликнул Стефанофф, дружески похлопав Семена по плечу. – Слушайте внимательно, сейчас мы с вами все разложим по полочкам... Раз в неделю на адрес Пушкинской библиотеки вам будет приходить почтовая бандероль с технической литературой. Конечно, служащие библиотеки о бандеролях из-за рубежа докладывают в КГБ. Поэтому, чтобы не привлекать внимание, бандероли будут приходить не из-за границы, а из Москвы, Ленинграда, Киева или Минска.

Кстати, свою фамилию в библиотечном членском билете вам надо будет изменить – станете, к примеру, Грибяном. Насколько мне известно, в Краснодарском крае каждый пятый житель – армянин... Это обезопасит вас хотя бы на время от пристального внимания местного КГБ. И пока оно, сбившись с ног, будет разыскивать гражданина Грибяна, вы успеете закончить работу над своим изобретением! Главное – не терять оптимизма и, невзирая ни на что, двигаться к поставленной цели... Цель у вас святая, поэтому – вперед!

Заметив растерянность на лице собеседника, Стефанофф добавил:

– Думаю, не обижу вас, если выдам вам аванс на изыскательские работы. Одну тысячу рублей...

Не дожидаясь ответа, американец сунул клубок ассигнаций в карман Семену и дружески похлопал по плечу.

– Видите, Семен, я у вас даже расписки в получении денег не беру... Да, чуть не забыл! – Стефанофф театрально хлопнул себя ладонью по лбу.

– Единственное мое пожелание: я должен первым увидеть в работе ваш телефон, договорились? Для этого вы позвоните в Москву с междугородной станции и скажите условную фразу: «У сестры заболел сын – мне срочно нужны лекарства». Назовете день вылета и номер рейса. Об остальном я позабочусь сам, идет?

– Идет, – промямлил Гендлер.

ДРУЗЬЯ-БОЛЕЛЬЩИКИ

Полгода Гендлер получал бандероли с технической литературой, благодаря чему сумел материализовать свою идею.

Успехами он, как всякий первооткрыватель, ищущий признания, не мог не похвастать перед друзьями. Он даже продемонстрировал им, как действует созданный им аппарат.

– Я и название ему придумал: «НОС-1» – Номер Определяет Семен.

Всех присутствовавших охватил безудержный восторг.

– Сенька, да ты – гений! Ты даже не отдаешь себе отчета, что произвел настоящий переворот в системе связи! Тебе надо немедленно лететь в Москву, чтобы запатентовать изобретение... Немедленно! И денег на дорогу мы тебе дадим... Лети завтра же!

– Да, очевидно, так и придется сделать, – ответил Гендлер, а у самого перед глазами возник Григ Стефанофф и данное ему обещание. – Завтра и полечу... Только вот один звонок в Москву сделаю...

– К чему какие-то звонки? Лети так! И прямо с самолета – в ВОИР (Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов). Там тебя поймут и оценят.

– Нет, ребята, я так не могу. Я связан словом с человеком, который стоял у истоков моего изобретения. Можно сказать, что именно благодаря его помощи я и создал свой аппарат.

Семену ничего не оставалось, как рассказать историю знакомства с Григом, сообщить о конспиративном способе получения от него технической литературы и обещании ознакомить американца первым с результатами работы.

Друзья были единодушны в своем вердикте:

– Ты, Сенька, в благородство играешь. А ведь есть КГБ, который не оценит твоих благородных порывов, а попросту отберет аппарат и статью пришьет за связь с иностранцем... Впрочем, изобретение твое, поэтому поступай, как велит тебе совесть...

АПОСТОЛЫ ИЗ 12-ГО ОТДЕЛА

Назавтра Семен, конечно, никуда не улетел. А оказался в специзоляторе Краснодарского управления КГБ. Но для родителей и окружающих он находился в столице.

Впрочем, в Белокаменную Грибов все-таки попал. Под охраной двух дюжих кагэбэшников. В Краснодаре какой-то светлой голове удалось сложить два и два и убедить руководство центрального аппарата КГБ в целесообразности использования изобретения краснодарского самородка.

На некоторое время Семена даже прикомандировали к 12-му отделу КГБ (прослушка телефонов). А его изобретением занялась целая бригада технарей, которым понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, какие преимущества и перспективы сулило открытие Грибова.

Речь прежде всего шла о колоссальной экономии сил и средств. Представьте: вам ежедневно в течение 24 часов в сутки надо прослушивать около тысячи телефонов, установленных в кабинетах посольства США и на квартирах американских дипломатов в Москве. Значит, круглосуточно держать на привязи более 3 тыс. «слухачей» (рабочий день у них – восемь часов). Более того, нужна целая армия сыщиков, которые после поступления звонка на аппарат абонента – американского дипломата – занялись бы выяснением личности звонившего...

Теперь же, используя аппарат Грибова, все становилось до банальности просто. Десять сотрудников в смену обслуживали сотню телефонных аппаратов, снабженных автоматическим определителем номера, и только фиксировали в журналах номера телефонов, откуда поступали звонки. Аппарат Грибова был способен устанавливать и номер телефонной будки, и город, из которого поступил звонок. Чудеса, да и только.

Разумеется, в комитете немедленно засекретили изобретение Грибова. А в Краснодар отправили депешу, предписывающую изъять у «кубанского Кулибина» всю техническую документацию. А его самого подвергнуть «профилактике» на комсомольском собрании, дабы другим неповадно было вступать в несанкционированные контакты с иностранцами.

Сегодня известная всем система определения номера 45 лет назад была известна лишь органам безопасности.  Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

В один прекрасный день заместитель американского посла в Москве вызвал к себе коменданта здания посольства и всех строений, являвшихся собственностью США в советской столице. И вручил ему список номеров телефонов, которые начали работать в американской дипмиссии.

– А как же старые? – поинтересовался комендант.

– Ричард, о старых можете забыть. Советы их попросту отключили... Взамен они предлагают нам пользоваться теми номерами, что указаны в списке.

– А как же?.. – Комендант запнулся, не в силах выговорить слово «резидентура».

– Послушайте, Ричард! Не задавайте вопросов, на которые вам не даст ответа даже Господь Бог... Полагаю, русские придумали какой-то технический трюк или реализуют против нас более изощренную операцию, как знать... Время покажет, ступайте!

И время показало. В течение шести месяцев комитету с помощью аппарата Грибова удалось выявить и установить более 50 «доброжелателей» из числа москвичей и иногородних, регулярно информировавших американцев о всякого рода ЧП на советских промышленных предприятиях, объектах транспорта и связи. Поставляемые ими сведения использовались в передачах радиостанций «Голос Америки», «Радио Свобода», «Голос Израиля», «Немецкая волна» и других «вражьих голосов».

Вместе с тем основная цель, для которой использовалось грибовское изобретение, так и не была достигнута: в сети КГБ не попал ни один агент противника. Американцы слишком дорожили агентурой из числа местных граждан, чтобы давать им номера телефонов своих рабочих телефонов или квартир. Для этого они использовали другие способы связи. В частности, тайники и личные встречи.

…В конце 1970-х телефоны, снабженные АОН, имели все члены ЦК КПСС и руководящий состав КГБ СССР.

А что же Семен? Его так и не восстановили в институте. В отместку он сделал ноги из страны – переехал на ПМЖ в США. Где разбогател, став владельцем фирмы по продаже бытовой техники.

СМЕРТЕЛЬНАЯ БОЛЕЗНЬ

Состояние, близкое к шоку, Грибов испытал во время прохождения диспансеризации в частной клинике Нью-Йорка, когда из разговора врачей узнал, что жить ему осталось всего ничего.

Вспомнив, что новый русский владеет английским языком, профессор Бухбиндер, бывший главврач Одесского кожно-венерологического диспансера, спохватился и предложил продолжить разговор вне смотрового кабинета.

– Мистер Грибов, – сказал Бухбиндер, перейдя на русский, когда они расположились в кабинете для бесед с особо важными клиентами, – вам следует начинать думать, что ваша жизнь продлится меньше, чем вы надеялись. Потому что ваше соматическое состояние достигло точки невозврата. У вас так называемый тлеющий гепатит – хронический активный гепатит, вызванный вирусом, который имеет отрицательное название: «не-А, не-Б». Специалисты по болезням печени знают его по «отпечаткам пальцев», которые он оставляет, и по его репутации тихого убийцы.

Хронический активный гепатит – это снижение мужской половой функции, прогрессирующее недомогание, которое разрушает печень, потом мозг, самый сложный орган человеческого тела. Печень – это источник энергии и обеззараживающий агрегат организма. Орган, столь же важный для жизни, как и более популярный, но менее сложный – сердце. Ваша болезнь тихо и без ощутимых симптомов перешла в цирроз, рубцевание печени, которое часто вызывается алкоголизмом...

– Но я ведь никогда не злоупотреблял спиртным! – запротестовал Семен.

– ...но также и вирусным гепатитом, врожденными и наследственными болезнями, – не обращая внимания на возражение, продолжил Бухбиндер. – А когда ваша печень больше не сможет фильтровать токсины, вы начнете впадать в ступор.

– В чем это выразится?

– Вы не сможете прочесть газету, закончить фразу, иметь дело с деньгами. Через некоторое время вы обнаружите, что вам все труднее пользоваться цифрами и словами. При бездействии печени другие органы начнут разрушаться. Появится спутанность сознания, похожая на болезнь Альцгеймера... Регрессия половой функции даст о себе знать в первую очередь, а это скажется на ваших отношениях с женой. Она покинет вас. Если я не ошибаюсь, в приемной сидит ваша красавица-супруга, которая много моложе вас, не так ли?

Грибов, будто не расслышав профессора, начал говорить, «что есть время жить и время умирать», что он прожил интересную насыщенную жизнь, имеет двух взрослых детей от прежнего брака.

– Дети – детьми, – спокойно отреагировал Бухбиндер, – но жена... Мне все равно, какая она у вас по счету. Но одно то, что в приемной вас ожидает такая юная прелестница, свидетельствует о вашей любви к жизни... Хотя бы только из-за нее вы должны бороться за жизнь...

– Где же выход? – не теряя присутствия духа, наконец спросил Семен.

Бухбиндер поспешил бросить ему спасательный круг:

– Операция... Пересадка печени от донора! Безусловно, это дороже, чем пересадка сердца, и реабилитация длится дольше и сложнее... Но другого не дано!

– Во сколько обойдется операция?

– Более восьмисот тысяч долларов...

– Папа мне всегда говорил, что если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, а расходы! – Семен наотмашь резанул воздух ладонью.

Рассмеявшись и пожав друг другу руки, приступили к составлению графика сдачи анализов и консультаций с врачами-смежниками, что должны вести Семена до «выполнения миссии» – так в клинике называли операцию по имплантации печени. Заключение договора и решение финансовых вопросов оставили адвокатам Грибова. Расстались друзьями.

МИССИЯ ВЫПОЛНЕНА

Операция длилась девять часов. О том, как она проходила, Семен, разумеется, рассказать мне не мог – был под общей анестезией. Но от ее старта он был в восторге! Когда его на каталке привезли в операционную, профессор Бухбиндер с пафосом провозгласил:

– Мистер Грибов, предлагаю вам двух доноров: белого джентльмена и афроамериканца. Ваш выбор?

Подавив улыбку – и здесь расисты! – Семен отшутился:

– Мне все равно – я интернационалист. А каков их возраст?

– Белому – 43 года, афроамериканцу – 34.

– Тогда – второго!

Через три месяца после операции Наташа, жена Гендлера, заметила, что его лицо и тело начали приобретать бронзовый оттенок. В течение месяца она молча наблюдала за метаморфозой, будучи уверена, что муж в курсе событий. Но Сеня был занят работой, чтобы отвлекаться на изменение своего окраса.

Кончилось тем, что однажды ночью его разбудил истошный вопль жены. В кошмарном сне ей явился иссиня-черный Семен в набедренной повязке из пальмовых листьев и с деревянным кольцом в расплющенном носу. Потрясая копьем, он призвал толпу беснующихся негров связать Наташу, зажарить на вертеле и съесть.

Семен пришел к выводу, что беспечно отнесся к выбору донора и не удосужился выяснить возможные последствия пересадки печени от негра. Бросился к «крестному отцу» – профессору Бухбиндеру – за помощью.

Выслушав жалобы «крестника», профессор изрек:

– Дорогой мистер Грибов, вы стали свидетелем проявления у вашей жены симптомов распространенного среди белой части населения США заболевания – афрофобии, то есть боязни всего африканского. Ничего, со временем это пройдет… И зарубите себе на носу: в Штатах нет ни черных, ни негров – есть афроамериканцы! А теперь по существу… И Бухбиндер прочел Семену бесплатную лекцию:

– Каждый год в Штатах делают три тысячи операций по трансплантации печени, мы на первом месте в мире по «печеночным миссиям», то есть у нас – 25–26 случаев забора донорского органа на миллион населения. Мир безвозвратно отстал от нас.

Да, 80% наших доноров – афроамериканцы. А все потому, что они входят в группу повышенного риска – чаще белых граждан становятся жертвами различных коллизий со смертельным исходом из-за несоблюдения техники безопасности, автокатастроф, уличных преступлений, дворовых драк... Однако я не припомню ни одного случая, чтобы наш клиент, которому была имплантирована печень афроамериканца, был недоволен и пожаловался на изменение цвета своей кожи!

Да, в незначительной мере такое явление имеет место – лицо приобретает цвет, даже не цвет – оттенок, условно называемый «жидкий кофе-с-молоком». Но окружающим это всегда можно объяснить загаром, полученным во Флориде или на Багамах.

– А какова вероятность, что я вдруг заговорю на африканском наречье? Предки-то донора из Занзибара! – Семен заерзал в кресле.

– К сожалению, дорогой мистер Гендлер, вероятность такая есть… Случаи, когда после операции по пересадке органов больные приобретают какие-то черты характера или навыки донора, встречаются не так уж и редко. По наблюдениям Софи Скотт, профессора Лондонского института когнитивной неврологии, такое происходит едва ли не с каждым третьим больным. Ученые объясняют это тем, что область мозга, ранее блокировавшая тот или иной поведенческий навык, после операции по каким-то причинам этот блок снимает.

Да и в моей практике был подобный случай. Господин Иосип Шешель, металлург по профессии, после того как мы пересадили ему печень, вдруг обнаружил, что у него появилась тяга к женским занятиям. Вместе с новой печенью он приобрел страсть к вышиванию крестиком и вязанию... Шешель подал иск в суд за то, что мы вместо мужской печени пересадили ему печень 50-летней Сары Дейч, белошвейки по профессии. Что ж, издержки трансплантологии! Надеюсь, что эта чаша вас, дорогой мистер Грибов, минует.

– А как насчет потенции? – будто между прочим спросил Семен.

– Дорогой мой, – профессор расплылся в улыбке, – я ждал этого вопроса! При общем улучшении самочувствия ваша половая функция усилится, и вы в свои 65 обретете второе дыхание в постели. Эрекция, правда, будет не такой, как у вашего донора, но надежнее той, которую вы имели до операции. Это я вам гарантирую!

ВЕЩИЙ СОН НАТАШИ

Через год после операции супруги Грибовы нанесли визит родным донора в штате Луизиана, чтобы выразить свою признательность.

Семен вручил им чек на 10 тыс. долл., а они в порядке ответной благодарности преподнесли ему… набедренную повязку из пальмовых листьев, деревянное кольцо – символ победителя, – что вживляется в нос после совершения подвига, и бамбуковое копье с бронзовым наконечником.

Семен заметил, что Наташа близка к коллапсу, и поспешил обхватить ее за талию.

– Грибов, теперь ты во всеоружии, – укладывая африканские подарки в багажник «Мерседеса», процедила Наташа, – тебе осталось только купить вертел, зажарить меня и…

– Мне осталось только пересадить сердце молодого афроамериканца. Мое – ты уже прогрызла до дыр… Садись за руль, поехали к Бухбиндеру!