Сбитый летчик

Полеты над СССР для Пауэрса стали рутинными. Фото с сайта www.mil.ru

С легкой головы первого секретаря ЦК КПСС, председателя Совета министров СССР Никиты Хрущева до сих пор бытует мнение, что 1 мая 1960 года в районе Свердловска американский самолет-шпион U-2 был сбит ракетой. Питая необъяснимую неприязнь к авиации, Хрущев утверждал: «При наличии ракет авиация нам не нужна вовсе. А если и нужна, то лишь для парадов и почетных эскортов».

Эту заведомо негодную идею внедрял в массы и его зять – главный редактор газеты «Известия» Алексей Аджубей. В начале 1960-х все массмедиа страны равнялись на него, глашатая идей своего тестя. И в угоду сиюминутной политической конъюнктуре абсолютизировали роль ракетных войск ПВО, культивируя теорию превосходства ракет над самолетами.

Да, советские ракеты – лучшие в мире, но истина дороже! И сегодня мы, ссылаясь на свидетельства главных фигурантов дела, – американского пилота и того, кто ему «подрезал крылья», – докажем это.

Ставка на авиацию

Не успела закончиться Вторая мировая война, а Соединенные Штаты уже готовили новую. Против СССР и его союзников по социалистическому блоку. Но тут выяснилось, что политическое руководство США испытывает жестокий дефицит в информации о положении дел в экономической и военной отраслях СССР, ЧССР и ПНР.

Восполнить этот пробел можно было лишь с помощью шпионских акций.

С назначением главой ЦРУ энергичного Аллена Даллеса деятельность этого ведомства резко активизировалась. Даллес решил не повторять ошибок своих коллег из Сикрет Интеллидженс Сервис (британской спецслужбы) и отказался направлять лазутчиков наземным путем, сделав ставку на заброску агентов-диверсантов в СССР по воздуху.

Готовили их в американском шпионском центре в городе Имменштадт (ФРГ). Затем самолеты ВВС США доставляли и сбрасывали их на парашютах.

Помимо убийств партийных и общественных деятелей, агенты-диверсанты должны были добывать сведения о войсковых частях и промышленных зонах; создавать «ячейки недовольных» для подготовки массовых беспорядков; распространять слухи, дискредитирующие органы власти; красть документы из госучреждений; по сигналу из центра взрывать промышленные объекты и железные дороги.

Недолго музыка играла, недолго Даллес ликовал. В 1951–1954 годах в СССР были обезврежены 30 парашютистов; в ЧССР – 18; в ПНР – 7.

И тогда ЦРУ, отказавшись от засылки в нашу страну диверсантов, сделало ставку на технические способы добывания сведений о военно-промышленном потенциале СССР. Особое значение приобрела разработка новых летательных аппаратов и модернизация оборудования для аэрофотосъемки.

Совершенный шпион

Под руководством главного конструктора корпорации «Локхид» Кларенса Джонсона приступили к созданию самолета для ведения фото- и электронной разведки исключительно над территорией Советского Союза. Чтобы скрыть его истинное назначение, ему дали несекретное наименование U-2, означавшее «Utility-2» (вспомогательный). А в документах американского разведсообщества он имел код Idealist.

Наиболее ярым приверженцем идеи использования U-2 в разведакциях против СССР был президент США Дуайт Эйзенхауэр. Он считал, что советский ядерный потенциал угрожает США и может однажды привести к повторению Пёрл-Харбора, но с гораздо более трагичными последствиями.

U-2 – гибрид одноместного истребителя и планера с турбовинтовым двигателем, установленным в задней части фюзеляжа. Его длина 14,6 м, размах крыльев – 29 м, их площадь – 62 кв. м. Титановый корпус покрыт специальной эмалью, которая препятствует обнаружению радарами.

Машины первого поколения имели максимальную скорость 688 км/час; дальность полета без дозаправки около 7000 км; практический потолок – 20,4 км. На этой высоте потребление горючего минимально ввиду разреженности воздуха и слабого его сопротивления.

Аэрофотосъемка проводилась камерой с 945-мм объективом, способной делать 4000 парных снимков полосы территории шириной в 200 км и длиной в 480 км. По заключению специалистов, история мировой аэронавтики еще не знала столь совершенного пилотируемого самолета-шпиона.

Легенда прикрытия

Когда начались серийные полеты U-2, Аллену Даллесу пришлось поломать голову, как зашифровать шпиона перед мировой общественностью. Сохранить появление самолета в тайне было невозможно: в период летных испытаний его видели сотни глаз.

В итоге было принято решение зарегистрировать U-2 в патентном бюро как гражданский научно-исследовательский планер, приписанный к Национальному агентству США по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА).

Вскоре в целях дезинформации в американских и западноевропейских печатных органах в разделе «наука» и «разное» появилось короткое сообщение об успешной фотосъемке самолетом U-2 урагана над Карибским морем.

Всеми своими гранями метеорологическая легенда прикрытия засверкала в мае 1960 года вслед за исчезновением U-2 над территорией СССР.

Впрочем, благодаря Киму Филби уже в 1957 году военно-политическое руководство СССР знало, для чего создан U-2 и чем он занимается в нашем воздушном пространстве.

Полет в один конец

Впервые U-2 поднялся в воздух 1 августа 1955 года, а первый полет над нашей страной совершил 4 июля 1956 года. С заданием сфотографировать Москву летчик справился. После этого облеты советской территории ЦРУ поставило на поток.

Наши газеты сообщали о единичных пролетах американских самолетов-шпионов над территорией СССР. Это не так. В 1956–1960 годах U-2 будто по расписанию летали от Баку до Мурманска и от Владивостока до Калининграда. В ходе 24 облетов американцы отсняли наши ракетные полигоны Капустин Яр, Байконур, Плесецк.

Войскам ПВО не удавалось наказать воздушных пиратов. Ракеты бесполезно уходили в небо, ибо поражающей способностью обладали только до 18 км, после чего теряли управление из-за разреженности воздуха. Для наших истребителей U-2 был также недосягаем – его практический потолок на два километра выше.

9 апреля 1960 года U-2 безнаказанно вторгся в наше воздушное пространство и обнаружил вблизи Аральского моря строительство пусковой площадки для межконтинентальных баллистических ракет.

Когда об этом доложили президенту Эйзенхауэру, он приказал совершить контрольный облет. Крайним сроком проведения операции назначил 1 мая, после чего полеты U-2 над территорией СССР должны быть прекращены. На время. Ибо на 16 мая была запланирована парижская встреча Эйзенхауэра, премьер-министра Великобритании Гарольда Макмиллана, французского президента Шарля де Голля и Никиты Хрущева. Затем должен был состояться беспрецедентный в истории взаимоотношений двух стран визит американского президента в Москву.

Согласно плану, капитан ВВС США Фрэнсис Гарри Пауэрс, взлетев 1 мая в Пешаваре (Пакистан) и преодолев 6060 км (из них 4670 км над территорией Советского Союза), должен был через девять часов приземлиться в Боджё (Норвегия). Американцы рассчитывали получить фотоснимки объектов, связанных с технологией запуска межконтинентальных баллистических ракет.

На случай вынужденного приземления на территории СССР Пауэрс имел так называемый «пакет для подкупа» – неизменный атрибут всех пилотов U-2. Он содержал 7,5 тысячи руб., несколько тысяч западногерманских марок, франков и лир, две пары золотых часов и два кольца, пистолет с глушителем и 250 патронов. А также Л-пилюлю – ампулу с цианистым калием. Летчикам вменялось применить ее при пленении.

У Пауэрса Л-пилюлей служила игла, покрытая ядом кураре. Ее поместили в полую серебряную монету достоинством 1 доллар. Монету он прицепил на браслет к часам, но так и не решился ею воспользоваться.

В настоящее время монета выставлена в музее КГБ в Москве.

Дипломатический конфуз

1 мая 1960 года Пауэрс в назначенное время не прибыл в Норвегию. В ЦРУ заподозрили неладное.

В результате анализа радиоперехватов было получено подтверждение, что подразделение войск ПВО, дислоцированное в районе Свердловска, пыталось уничтожить какой-то самолет. Срочно было созвано совещание Совета национальной безопасности. Прозаседав всю ночь, члены Совета пришли к выводу, что самолет сбит и пилот погиб.

3 мая представитель Госдепартамента в ходе пресс-конференции огласил обкатанную редакцию легенды прикрытия: «Самолет U-2, проводивший в районе советско-турецкой границы метеорологические исследования в высоких слоях атмосферы, сбился с пути. Пилот в результате нарушения кислородного снабжения потерял сознание, и неуправляемый самолет угодил в воздушное пространство СССР».

В заявлении особо подчеркивалось, что самолет не принадлежит военно-воздушным силам США, а является собственностью НАСА.

5 мая в 6:00 жителей СССР разбудил голос Юрия Левитана: «Внимание, внимание! Работают все радиостанции Советского Союза! Передаем заявление первого секретаря ЦК КПСС, председателя Совета министров СССР товарища Хрущева Никиты Сергеевича!»

В своей лихой манере Хрущев сообщил, что советские ракетчики сбили самолет-шпион. И осудил «американские агрессивные круги, которые с помощью провокации пытаются сорвать парижскую встречу в верхах».

В ответ США упрямо твердили о научной цели полета. Заявление сделала дирекция НАСА: «Самолет типа U-2, который занимался исследованиями метеоусловий, пропал без вести во время полета в районе озера Ван. За минуту до исчезновения пилот сообщил, что испытывает недостаток кислорода».

6 мая Хрущев вновь выступил по радио. На этот раз он заявил, что «летчик живехонек и не рыпается». Добавил, что умолчал об этом намеренно, так как в противном случае американцы «снова сочинили бы какую-нибудь басню».

Затем в Белый дом из Кремля поступило официальное заявление, которое повергло американскую администрацию в шок: «Гарри Пауэрс, пилот сбитого самолета, дал исчерпывающие показания. В распоряжении советских властей имеются неопровержимые доказательства шпионского характера полета...»

Хрущев был убежден: «При наличии ракет авиация нам не нужна вовсе. А если и нужна, то лишь для парадов и почетных эскортов». Фото РИА Новости

16 мая Хрущев прибыл в Париж, но отказался от участия в конференции, поскольку Эйзенхауэр не принес публичных извинений за пиратский полет U-2.

Разумеется, визит американского президента в Москву не состоялся.

Тайна, беременная сенсацией

17 августа 1960 года в Москве в Колонном зале Дома союзов начался судебный процесс над Фрэнсисом Пауэрсом.

Американскую сторону, кроме адвоката, представлял опытный репортер Си-би-эс Сэм Джафф. Перед отъездом в СССР репортер, жена пилота и его отец прошли инструктаж в штаб-квартире ЦРУ. На процессе они держались вместе и слышали, как Пауэрс, покидая зал суда, тихо произнес: «Не верь, отец, что меня сбила ракета. Меня сбил самолет, я видел его собственными глазами».

Но лишь Джафф придал значение брошенной фразе. Профессиональное чутье подсказало: за этими словами кроется тайна. А значит, и сенсация!

Вернувшись в США, Сэм Джафф начал собственное расследование причин и обстоятельств провала шпионской миссии Пауэрса. Однако смерть помешала ему довести дело до конца, и его продолжил репортер «Нью-Йорк таймс» Майкл Ричард Бешлос.

Утверждение Хрущева, что U-2 поразила ракета, прочно осело на полке истории и в людской памяти. Однако в начале 1990-х, когда о шпионском скандале и о Пауэрсе помнили лишь люди старших поколений, в московском издании «Столица» появилась любопытная заметка. Она заканчивалась фразой: «На Тамбовщине живет летчик, прервавший 1 мая 1960 года шпионский рейд американского самолета над СССР».

Как Майкл Бешлос узнал о публикации и с чьей помощью разыскал Игоря Ментюкова, подполковника авиации в отставке, можно лишь догадываться. Зато доподлинно известно, что из Москвы он привез аудио- и видеокассеты, которые помогли ему в 1993 году закончить книгу «Mayday: Eisenhower, Khrushchev and the U-2 Affair» («Первомай: Эйзенхауэр, Хрущев и история с U-2»).

Бешлос через 30 лет завершил расследование Джаффа. Он разговорил Пауэрса и того, кто 1 мая 1960 года «подрезал крылья» самолету-шпиону.

Свидетельство Фрэнсиса Пауэрса

«Завершив фотосъемку в районе Аральского моря, на высоте 68 тыс. футов я взял курс на Свердловск. Примерно в 25–30 милях к юго-востоку от Свердловска снизился до 60 тыс. футов, чтобы сделать серию снимков.

Неожиданно надо мной возник русский истребитель. Я отчетливо видел красные звезды на крыльях. Через мгновение услышал громкий хлопок, какой бывает в момент преодоления самолетом звукового барьера, и впереди меня вспыхнуло шарообразное пламя. Я понял – это сопло русского истребителя. Неведомая сила бросила мой самолет вниз, а меня закрутила так, что я потерял ориентацию в пространстве.

…Я действовал, как робот, пытаясь удержать самолет в горизонтальной плоскости. В течение нескольких секунд мне это удавалось, но затем планер перестал мне подчиняться и вошел в пике. На высоте 30 тыс. футов я понял, что не смогу катапультироваться и уничтожить самолет взрывным устройством, как предписывала инструкция. Я открыл крышку кабины и отстегнул пояс. Парашют открылся сразу, как только я покинул кабину. В это время я находился на высоте не более 20 тыс. футов.

…Я рухнул на вспаханное поле. Ноги по колено ушли в разрыхленную почву. Я осмотрелся. В радиусе 20 ярдов валялись крышка кабины, лопатки компрессорной турбины, специальные контейнеры, вырванные из корпуса. В силу конструктивных особенностей самолет спланировал и приземлился без моей помощи, а при ударе о землю развалился на части.

Не успел я прийти в себя, как меня окружили неряшливо одетые мужчины и женщины. В руках у них были топоры и вилы. Я догадался, что это – фермеры. Они улыбались и хлопали меня по спине. Их восторг сменился агрессией, когда я дважды произнес: «I’m american». Мне врезали пару оплеух и, поскольку я не мог самостоятельно передвигаться, волоком потащили меня в полицейский участок...»

Свидетельство Игоря Ментюкова

«После того как 9 апреля 1960 года американский самолет-шпион безнаказанно прошелся над нашей территорией, командование ПВО страны основательнее подготовилось к его возможному появлению. Шестерых летчиков – в их числе был и я, командир звена капитан Ментюков, – срочно переучили и посадили на новейшие сверхзвуковые истребители-перехватчики Су-9, прозванные «сушками».

30 апреля я и Евгений Шейко перегоняли из Красноярска в Барановичи две новые «сушки». На ночлег приземлились на промежуточном аэродроме под Свердловском.

Утром передают приказ: «Готовность № 1».

Я – в кабину «сушки». В 8 часов 55 минут по Москве на связь вышел генерал Вовк из Уральского военного округа и огласил приказ командующего ПВО страны маршала авиации Савицкого: «Высотную цель уничтожить любой ценой!»

Я отвечаю: «Так ведь мой самолет без ракет, как же уничтожать?»

В ответ молчание, затем слышу: «Ну что, капитан, обсудим приказ?»

Другими словами, мне предлагают идти на таран. Шансов выжить – ноль! Понимаю, что имею право отказаться – не война ведь, в конце концов, когда с вилами на танки бросались. Но, с другой стороны, а вдруг этот американец с атомной бомбой на борту? Одна жизнь или сотни тысяч – чувствуешь разницу!

Мысль придала сил и решительности. Говорю: «Наводите на цель, мать вашу! О жене позаботьтесь – на сносях она!»

…На 20 км поднялся играючи. Как смог? А просто! Во-первых, у Су-9 скорость по тем временам была невиданная, отсюда и динамический потолок мог иногда доходить до 22 км, как это почти случилось со мной в тот памятный день. Во-вторых, налегке шла машина – без ракет. В-третьих, температура воздуха была подходящей.

В общем, стал сближаться с американцем, чтобы протаранить. Смотрю, а это и не самолет вовсе – планер-тихоход... А скорость у меня ни много ни мало – 550 метров в секунду, что раза в три-четыре больше, чем у него! Ну я и проскочил над ним.

Резко снижаюсь, а попросту падаю с 20 км, чтоб атаковать планер снизу... Смотрю, а он стал заваливаться на правый борт и давай бочку крутить, да все норовит носом клюнуть – сорваться в пике. Вдруг вижу, батюшки-святы, – ракета на меня летит! Наша! Тут вспомнил, что код «свой-чужой» мне утром не сменили... Локаторы меня и приняли за «чужого». Технике, ей-то что? Она – безглазая... Но увернулся, слава тебе, Господи!

Уже на земле узнал, что по мне и по двум МиГам, которых подняли так же, как меня, палили целых два ракетных дивизиона! В тех МиГах, кстати, сидели мои однокашники Сережа Софронов и Самвел Айвазян. Им, как и мне, в суматохе забыли сменить коды. Немудрено, что Серегу сбили. Да-да, ракетой. И ведь сбили не американский U-2, а наш русский МиГ-15.

…Сейчас мы подошли к главному вопросу: кем или чем был сбит U-2? Я – нет, не сбивал! Нечем было – меня пустым выпустили на цель. МиГи не могли достать Пауэрса ракетами – они эффективны лишь на высоте до 18 км. Впрочем, как и ракеты наземного базирования... Те самые, от одной из которых мне удалось увернуться, а вот Сереже Софронову – нет!

Так кто же сбил? А никто! Планер после того, как я над ним промчался, угодил в поток выхлопных газов из моего сопла, попал в так называемую реактивную струю. На планере, каким и был американец, из нее не выбраться – движок слабый. А в струе воздушные вихри мчатся со скоростью 180 м/сек., плюс крутящий момент! Это когда твой самолет начинает безостановочно крутить бочку, переходя в пике, а ты сделать ничего не можешь, как ни стараешься. Именно это и произошло с американцем. Я тому свидетель – все происходило на моих глазах…

Но вот мои свидетельские показания... почему-то никому были не нужны! Наверно, так решили наверху: «Американский самолет-шпион сбит ракетным дивизионом капитана Воронова, за это честь ему и орден Красного Знамени на грудь! Все – тема закрыта, к ней не возвращаться!»

А вот дважды Герой Советского Союза маршал авиации Савицкий Евгений Яковлевич при личной встрече пытался вручить мне в качестве утешительного приза свои наручные золотые часы. Но я не взял…

Под занавес хотел бы обратить ваше внимание, товарищи дорогие, на одно обстоятельство, которое невозможно оспорить... Если U-2 поразила ракета, то почему он целехонький упал на землю? Почему остался жив пилот? Ведь в Сережу Софронова угодила такая же ракета, но где он? Где его труп?! Нет их... Потому что и от Сереги, и от его МиГа только дым по ветру рассеялся».

Получилось как всегда

«Дело Пауэрса», – отметил в послесловии своей книги Майкл Бешлос, – как это обычно случается с делами такого рода, претерпело четыре стадии: шумиху, неразбериху, наказание невиновных и награждение непричастных».

А вот отрывок из беседы Михаила Воронова с работниками Музея военной техники, записанной А. Лукмановым 30 апреля 2020 года:

А. Лукманов: В настоящее время полковнику в отставке Михаилу Романовичу Воронову, постоянно проживающему в Туапсе, исполнился 101 год, он с большим трудом говорит, но до сих пор хорошо помнит историческое событие, случившееся 1 мая 1960 года, когда он, командуя вторым дивизионом 57-й ракетной бригады, нес боевое дежурство под Свердловском и сбил американский самолет-шпион U-2».

М. Воронов: «Первым с самолетом-шпионом встретился пилот высотного истребителя Су-9 капитан Игорь Ментюков. Он перегонял самолет из Красноярска в Барановичи (Белоруссия) и поэтому не имел на борту вооружения.

Ментюков сумел подняться на высоту 20 км и должен был совершить таран, но его не сумели вывести на цель. Старший лейтенант Сергей Софронов и капитан Самвел Айвазян на МиГ-15 сумели подняться лишь на 15 км.

К этому времени мы, зенитчики, открыли огонь. Всего по самолету было выпущено 14 ракет С-75. Пауэрс моим дивизионом был сбит с третьей ракеты, а четвертый дивизион под командованием майора Алексея Шугаева, целясь в Пауэрса, случайно сбил Софронова, который в итоге погиб».

Послесловие

Три свидетельства и две диаметрально противоположные точки зрения на одно событие – крушение U-2 под Свердловском 1 мая 1960 года.

Хрущев утверждал – и мировое сообщество, не говоря о населении СССР, верило, – что Пауэрса сбила ракета. Перефразируя Александра Невского, он пригрозил американцам, а заодно и любому вероятному посягателю на наши секреты: «Кто к нам с самолетом-шпионом придет – от ракеты погибнет!» В 1960-е все советские издания подхватили этот боевой клич.

Таким образом, Никита Хрущев, руководство Министерства обороны СССР и советские масс-медиа сообща устроили мастер-класс блефа для администрации США и верхушки ЦРУ. И ведь добились своего – набеги U-2 в воздушное пространство нашей страны прекратились.

И последнее. Последнее по счету, но не по значимости.

Бесконечно долго можно спорить о привлекательности постулата «Лучше быть, чем казаться». В повседневной жизни, может, он и приемлем. Однако в сфере высшей политики – ничтожен, ибо предпочтение зачастую отдается его изнанке: «Лучше казаться, чем быть».

Именно в этом ключе выступил Хрущев, застращав администрацию США нашими ракетами. Заставив ее поверить, что Пауэрс сбит ракетой, Хрущев выдал желаемое за действительное. Судьба вела Никиту Сергеевича за руку – по сути, помогла ему сработать на опережение. Через 11 месяцев после крушения U-2 Юрий Гагарин на корабле «Восток-1» продемонстрировал всему свету, что для наших ракет в мироздании нет недосягаемых целей. H