Под знаком Z против японцев

Латинская буква Z наносится на бронетехнику для обозначения ее принадлежности российским войскам, а ранее она использовалась в кодовом названии операции по подготовке радистов-разведчиков. Фото Reuters

Сегодня в связи со спецоперацией на Украине всем хорошо знакома латинская буква Z.

Но в нашей истории уже была военная операция, имевшая кодовое название «Экспедиция Z». С тех пор прошло 85 лет. События советско-финской и Великой Отечественной войн заслонили в памяти подвиг советских воинов, которые также действовали под знаком Z.

СЕМЬ ТЫСЯЧ КИЛОМЕТРОВ НА ГЛОБУСЕ

После совещания у руководства радисту Разведуправления РККА Константину Покровскому было о чем подумать. Ему предстояло выехать в Китай, во временную гоминдановскую столицу Чунцин, и оттуда из штаба главного военного советника и организовать связь с Центром.

Шел 1938 год. Япония захватывала все новые районы Китая. СССР перебрасывал в Китай оружие, боеприпасы, технику, горючее. В районе боевых действий и в штабах китайской армии – наши советники, генералы и офицеры. В небе Китая воюют советские летчики.

Помощь китайцам идет из Алма-Аты, через советско-китайскую границу, через горы Тянь-Шаня, по пустыне Гоби. На всем пути сверхдальней трассы развернуты ремонтные мастерские, гостиницы, столовые. Советские грузовики ЗИС штурмовали пески, боролись с песчаными бурями.

Вторая трасса – воздушная. Через города Кульджа, Урумчи, Хами, Сучжоу, Ланьчжоу – и дальше в центр и на юг Китая. Здесь были построены аэродромы, проводилась дозаправка самолетов.

Обе трассы следовало обеспечить связью. Иначе не взлетят самолеты, не двинутся в путь автокараваны. Штабы должны знать все: от метеосводки до точного местонахождения автоколонны.

Нельзя сказать, что радиосвязь Чунцина с Москвой отсутствовала вовсе. Но она проходила через промежуточный радиоузел в Ланьчжоу, что неизбежно сказывалось на оперативности работы. К тому же узел был предельно загружен. Он держал связь со всеми пунктами трассы, протянувшимися на 3 тыс. км, контролировал проводку автокараванов, перелеты самолетов.

Немало трудностей доставляли и бомбежки японской авиации. Ко всему этому прибавлялись транзитные радиограммы из Чунцина в Москву. Вот и думал радист Покровский, как наладить прямую связь из временной китайской столицы с Центром.

На глобусе он натянул нитку от Москвы к Чунцину. По прямой выходило более 7 тыс. км. Огромное расстояние для техники того времени.

Чтобы дать радиосвязь на таком промежутке, надо построить передающую радиостанцию мощностью в десятки киловатт со специальными остронаправленными антеннами и сверхчувствительными приемными устройствами. Покровский понимал: ничего подобного во фронтовых условиях сделать нельзя. Тем не менее перед отъездом он высказал свои соображения руководству службы радиосвязи ГРУ и предложил провести дерзкий эксперимент.

Просил он немало: выход в эфир самого мощного радиопередатчика Центра. Активный поиск рации из Чунцина с помощью лучших направленных антенн. Для проведения эксперимента должны быть привлечены самые искусные радисты Разведуправления. Руководство дало добро.

ПОСЛЕ ОЖЕСТОЧЕННЫХ БОЕВ

Убыл радист Покровский в феврале 1939 года – сначала в Алма-Ату, потом в Чунцин. Вот как он сам вспоминал об этом:

«После ожесточенных уханьских боев на фронтах Китая наступило затишье. Вымотанные в боях японские войска не смогли развить успех. В феврале 1939 года наша группа начала свой путь из Алма-Аты на восток. Первый отрезок пути через советско-китайскую границу – Тянь-Шаньские горы – более походил на туристское путешествие.

Сразу же стала видна высокая степень организации работы на трассе. Автомобильные караваны двигались в сторону Центрального Китая без задержек. На базах в Шихо, Урумчи расположились ремонтные мастерские, гостиницы, столовые. Все они были готовы круглые сутки обслуживать караваны.

Большая часть автотрассы проходила по пустыням и полупустыням... Весь долгий путь лишь утвердил меня в правильности своих устремлений – открыть прямой радиомост Чунцин–Москва, разгрузить своих боевых товарищей радистов, дать более оперативную связь главному военному советнику».

В Чунцине Покровский приступил к проведению эксперимента. Особые надежды он возлагал на конец ночи и ранее утро: отрезок суток, когда темное время перекрывало весь участок планеты от Чунцина до Москвы. Именно эти несколько часов должны были дать связь между столицами.

После некоторых конструктивных изменений в передатчике был назначен первый сеанс прямой связи. Результаты превзошли ожидания: Москва услышала сигналы на семь баллов по девятибалльной шкале. Радиограммы были получены в Центре с необычайным временем прохождения в пути – в считаные минуты.

Чтобы проверить надежность новой радиолинии, Покровский просит Москву возобновить связь через 10, потом через 20 и через 30 минут. Связь устойчива, слышимость хорошая. Но через два часа она падает до трех–пяти баллов. Еще через полчаса Москва теряет корреспондента, связь прекращается. Вскоре в эфире растаяли и сигналы Москвы. Над Чунцином поднималось жаркое южное солнце.

СТИХИЯ ПОБЕЖДЕНА

Работа наших радистов-разведчиков в Китае и Монголии дала возможность накопить бесценный опыт, который широко использовался в годы Великой Отечественной.

Как бы это странно ни звучало, но внутренние, или комнатные, антенны, взятые потом на вооружение партизанами, были изобретены нашими радистами в пустыне Гоби.

Автотрасса проходила в Синьцзяне и Ганьсу по пустынной местности. Весной и осенью здесь свирепствовали пыльные бури. Жестокие ветры гуляли по барханам не день, не два – случалось, неделю.

Наэлектризованный песок накапливал в приемных антеннах мощные электрические заряды. Нарушалась связь, в наушниках стоял оглушительный треск. Прием даже небольших телеграмм затягивался надолго.

И тогда радисты проявили изобретательность: попробовали установить антенны не снаружи, а внутри помещения. Слышимость оказалась похуже, но связь была устойчивой. Стихия была побеждена.

С началом фашистской агрессии против СССР радисты диверсионных групп, партизанских отрядов быстро поняли преимущества внутренних антенн.

УЗЛЫ НА ВОЗДУШНОЙ ТРАССЕ

Не менее сложные проблемы стояли перед теми, кто обслуживал авиатрассу. Что она представляла в ту пору, можно судить по воспоминаниям Героя Советского Союза, впоследствии генерал-полковника авиации Федора Полынина. Он руководил переброской наших самолетов в Китай. «Авиационная трасса Алма-Ата–Ланьчжоу, – пишет Полынин, – насчитывавшая 11 промежуточных мест посадки, действительно не могла похвастаться четкостью в работе. Аэродромы были оборудованы плохо, метеорологической информацией экипажи самолетов не обеспечивались, перелеты никто не планировал. По этим причинам случались катастрофы».

В 1938–1939 годах наша страна активизировала поставку самолетов в Китай. Это потребовало обеспечить самолеты точными метеоданными. Но как это сделать? Только с помощью устойчивой бесперебойной связи. Однако Китай не Европа. Высокие горы, резкая смена погоды, частые пыльные бури при больших скоростях ветра стали противниками радистов.

Единственной возможностью противостоять стихиям и установить радиомост по всей протяженности авиационной и автомобильной трасс было развертывание системы радиоузлов. Рассказывает полковник в отставке Иван Матвиенко:

«Радиоузел в Алма-Ате обеспечивал связь с двумя десятками корреспондентов на дальность от 300 км (это город Кульджа) до почти 5 тыс. км (на таком расстоянии располагались Чунцин, Чанша, Ланьчжоу). Другое направление – Москва. Удаление 4,5 тыс. км. С корреспондентами, кроме основных, приходилось назначать часть дополнительных сеансов. Это было вызвано оперативной обстановкой на трассах, а также в районах боевых действий… Работа радиоузла проходила непрерывно, круглосуточно, с интенсивным радиообменом.

В еще более сложных условиях приходилось работать сотрудникам радиоузла в Ланьчжоу, что в китайской провинции Ганьсу. Этот радиоузел обеспечивал связь с военными советниками в зонах боевых действий и с советским представителем в Особом районе Китая. Радиоузел работал с большой перегрузкой. Частые налеты японских бомбардировщиков на город угрожали разрушением узла связи. Поэтому с получением сигнала воздушной тревоги несколько радистов-разведчиков с аппаратурой уходили в горы и укрывались в убежищах».

Японская авиация своими бомбовыми ударами по ланьчжоуской авиабазе старалась уничтожить весь комплекс оперативного пункта. С конца 1938 года до 1 января 1940 года на Ланьчжоу было совершено около 50 налетов японских бомбардировщиков.

Но вскоре ситуация еще более обострилась. Японцы увеличили количество налетов. Теперь уже 30 бомбардировщиков в сопровождении истребителей методически совершали налеты.

НАЙТИ НЕОРДИНАРНОЕ РЕШЕНИЕ

Однако таких мощных радиоузлов, как в Алма-Ате или Ланьчжоу, было немного. Большинство радиостанций на трассе оснащались передатчиками малой мощности, а главная проблема состояла в громоздком комплексе питания.

Возникли сугубо технические проблемы. Аппаратура, применяемая радиослужбой на земле и установленная на самолетах, оказалась разных типов, и поэтому спряжение радиоканалов стало делом архитрудным.

Вскоре выяснилось и еще одно обстоятельство: стрелки-радисты транспортных самолетов не обучены приемам работы, применяемым в системе радиосвязи экспедиции. Времени на их переподготовку никто не давал, да и не мог дать. Шла война.

Нужно было найти неординарное решение. И радисты-разведчики его нашли. Они разработали совершенно новые правила и приемы радиообмена между самолетами и аэродромными радиостанциями. Их быстро освоили стрелки-радисты, так как правила эти включали строго ограниченное количество сигналов международного кода и наиболее выгодные рабочие и запасные радиоволны. Теперь на борт самолета всегда бесперебойно шла необходимая информация.

Война в Китае резко обозначила еще одну проблему службы радиосвязи ГРУ. Потоки радиограмм постоянно росли. Справиться с ними было можно увеличив скорость радиопередачи ключом Морзе. Но «асов ключа» было немного – Долгов, Шечков, Покровский, Парийчук. Остальные далеко отставали от мастеров.

«Я был свидетелем прилета в Ланьчжоу главного военного советника генерал-лейтенанта Василия Чуйкова, будущего прославленного маршала, – рассказывал полковник в отставке Роман Гончар. – Он прилетел на самолете ТБ-3, встретился с командованием 8-го оборонительного района, а затем убыл в Чунцин.

Вместе с ним, этим же самолетом, прибыл опытный и классный инженер-радист Леонид Долгов. Леонид Васильевич привез с собой более мощный комплект радиоаппаратуры. Между собой мы называли Долгова «радистом-автоматом». Он выходил в эфир и, работая на обычном ключе, словно автомат, передавал до 100 цифровых знаков в минуту.

Под стать Долгову был и радист главного военного советника в Чунцине – Николай Шечков. Мы дали ему прозвище «радист-полуавтомат». Умело работали радисты на станциях старших военных советников оборонительных районов Сиань и Ченду Александр Коненков и Михаил Гольдман. Однако другим специалистам еще предстояло в полной мере освоить секреты профессии».

Опытные радисты старались всячески помочь своим молодым товарищам. По инициативе Леонида Долгова на радиоузле установили двусторонний ключ вместо привычного ключа Морзе. Долгов сам его изготовил. Теперь небольшая тренировка даже для радиста средней руки давала огромный скачок в скорости: до 150 знаков в минуту.

Правда, самодельные ключи часто ломались, но мастерские связи железнодорожной станции «Алма-Ата-первая» изготовили полторы сотни двусторонних ключей.

Через два года с небольшим, отправляясь в действующую армию, радисты брали с собой «ключ Долгова», пользовались этой новинкой сами и обучали других.

«Экспедиция Z» стала последним полигоном для радистов военной разведки перед Великой Отечественной. Уходя на войну в сорок первом, они уже знали, что такое война.