Владимир Добрин
Памятник императору Павлу Первому в Гатчине. Фото Марии Кривошеиной
В прошлый раз («НВО» от 04.08.2023) мы оставили заговорщиков в спальне императора. Они проникли в Михайловский замок, устранили все препятствия, но не обнаружили Павла в его спальне. Император спрятался то ли за оконной занавеской, то ли за каминным экраном, то ли за прикроватной ширмой.
ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ СУЕТА
Платон Зубов констатировал по-французски, что «пташка упорхнула». Но хладнокровный генерал Беннигсен пощупал постель рукой и сообщил: «Гнездо теплое, птичка недалеко». Начались поиски, и облаченный в ночную рубашку Павел был тут же обнаружен.
Он молчал. Лицо его выражало замешательство и ужас. Видимо, он полагал, что его убьют на месте. Беннигсен с обнаженной шпагой приблизился к нему и объявил: «Государь, вы мой пленник, и вашему царствованию наступил конец. Откажитесь от престола и подпишите немедленно акт отречения в пользу великого князя Александра».
К тому моменту царь оправился от шока и попытался покинуть спальню. Офицеры преградили ему путь, сказав, что он арестован. Павел пытался прорваться к выходу с криками: «Арестован! Что значит арестован?!» Беннигсен дважды предупредил его: «Не противьтесь, государь! Дело идет о вашей жизни!»
Павел продолжал вырываться. Офицеры удерживали его, некоторые весьма бесцеремонно. По одной из версий, императора уложили в постель и потребовали, чтобы он подписал отречение от престола. В ответ Павел твердил: «Нет, нет, я не подпишу. Что же я вам сделал?»
В полумраке он принял одного из заговорщиков за своего сына, великого князя Константина. «И Ваше высочество здесь?» – с горьким изумлением воскликнул Павел. Вертевшиеся в его голове подозрения повлияли на восприятие им действительности.
Видимо, в этот момент во дворце вновь раздались крики, и Платон Зубов вновь запаниковал. Он спешно покинул спальню, за ним последовали остальные. Однако Беннигсен со шпагой в руке подскочил к дверям и громко пригрозил заколоть всякого, кто попытается бежать.
Воспользовавшись замешательством мятежников, Павел стал громко звать на помощь, и это могло плохо кончиться для заговорщиков. Они скорее всего все же покинули спальню, поскольку, по одной из версий, Беннигсен не менее 10 минут оставался в комнате с Павлом один на один.
Затем генерал приказал молодому и изрядно пьяному офицеру стеречь царя, а сам выбежал в коридор. Беннигсен объяснял это необходимостью расставить часовых, но позднее вспоминал так: «Мои беглецы между тем встретились с сообщниками и вернулись в комнату Павла». Другие тоже упоминали, что «спальня вновь наполнилась людьми», из чего следует, что в какой-то момент она опустела.
Далее Беннигсен рассказывает: «Произошла страшная толкотня, ширма упала на лампу, и она погасла. Я вышел, чтобы принести огня из соседней комнаты. В этот короткий промежуток времени Павла не стало». Но, по воспоминаниям свидетелей, зафиксированным генералом Михаилом Фонвизиным (племянником знаменитого драматурга), в момент избиения и убийства императора Беннигсен со свечкой в руке спокойно разглядывал висевшие в прихожей картины.
Для выяснения обстоятельств цареубийства обратимся к записям тех, кто при нем присутствовал или позднее выслушивал рассказы очевидцев.
ШАРФ И ТАБАКЕРКА
Итак, заговорщики вернулись в спальню и вновь окружили императора. Если до этого Павел общался с ними, лежа в постели, то из дальнейших сцен становится ясно, что он был уже на ногах.
Платон Зубов зачитал ему акт отречения. Царь внятно и решительно ответил: «Нет, я не подпишу». После чего смял врученную ему бумагу. Кто-то из братьев Зубовых объявил: «Ты больше не император. Александр – наш государь». Один из офицеров выкрикнул: «Четыре года назад надо было покончить с тобой!»
Павел вступил с Зубовым в спор, и нетрезвые заговорщики начали испытывать нетерпение. Кто-то крикнул: «Князь! Полно разговаривать! Теперь он подпишет все, что вы захотите, а завтра головы наши полетят на эшафоте».
Павел говорил все громче, начал жестикулировать. И тогда граф Николай Зубов, «человек громадного роста и необыкновенной силы», ударил императора по руке со словами: «Что ты так кричишь!» В ответ Павел с гневом ударил его и оттолкнул от себя. Не ожидавшие такого отпора заговорщики опешили. В них проснулся врожденный страх перед самодержцем.
Генерал Беннигсен принялся подбодрять офицеров словами: «Дело идет о нас. Ежели он спасется, мы пропали». Платон Зубов поддержал его, прокричав оробевшим заговорщикам: «Чего вы хотите? Междоусобной войны? Гатчинские ему привержены! Здесь все окончить должно!»
Офицеры приободрились. Стоявший ближе всех к царю Николай Зубов зажал в кулаке массивную золотую табакерку и с размаха ударил Павла в висок. Тот потерял сознание и рухнул на пол.
В следующую секунду камердинер Зубова, француз, прыгнул ногами на живот императора. Набросились и остальные. Один из офицеров сорвал висевший над кроватью шарф Павла и принялся душить им императора…
«ПОЛНО РЕБЯЧИТЬСЯ. СТУПАЙТЕ ЦАРСТВОВАТЬ»
Известие о смерти отца великому князю Александру сообщил, вероятнее всего, глава заговора граф Пален (напомним, военный губернатор Петербурга и глава тайной полиции). Рассказывают, что Александр при этом расплакался, но граф сказал ему: «Полно ребячиться. Ступайте царствовать».
Разбудили великого князя Константина. Александр направил свою жену к императрице Марии Федоровне. При этом он повторял: «Я не чувствую ни себя, ни что я делаю. Я не могу собраться с мыслями. Мне надо уйти из этого дворца».
Трагическую новость императрице сообщила графиня Ливен. Мария Федоровна упала в обморок. Но быстро оправилась и заявила, что она коронована и «хочет править» (ich will regieren).
В течение четырех часов она отказывалась подчиняться новому императору, своему сыну, совершив три попытки овладеть ситуацией. Сначала ломилась в покои Павла, пока кто-то из Зубовых не приказал: «Вытащите вон эту бабу». После чего ее взяли в охапку и перенесли обратно в спальню.
Затем вдовствующая императрица попыталась обратиться с балкона к войскам, но была остановлена Паленом. И когда ее наконец пропустили к телу мужа, Беннигсен сказал ей: «Мадам, не играйте комедию».
Лейб-медик с двумя врачами спешно обрабатывали труп Павла, чтобы утром показать его войскам как доказательство естественной смерти императора. Но на лице покойного оставались синие и черные пятна. Чтобы замазать их, был вызван придворный живописец. Однако и он не преуспел. Поэтому во время официального прощания с покойным на лоб его была надвинута треугольная шляпа, скрывавшая левый глаз и висок.
Второй раз вдова Павла пришла к телу мужа уже вместе с сыном. Очевидец так описывает это событие: «Александр Павлович, который теперь впервые увидел изуродованное лицо отца, накрашенное и подмазанное, был поражен и стоял в немом оцепенении. Тогда императрица-мать обернулась к сыну с выражением глубокого горя и с видом, полным достоинства, сказала: «Теперь вас поздравляю – вы император». При этих словах Александр, как сноп, свалился без чувств».
Граф Пален первым сообщил Военной коллегии о кончине императора и предложил принять присягу на верность его старшему сыну. Утром того же дня был издан манифест о восшествии Александра на престол. В этом документе новый император клялся править «по законам и по сердцу» своей бабушки – императрицы Екатерины II. То есть полностью отрекся от политики, проводимой его отцом.
Манифест был написан сенатором Трощинским – свояком отца Николая Гоголя. Именно Трощинский 20 лет спустя определит будущего гения в Нежинскую гимназию. А в 1801 году он веско внушал народу, что Павел I скончался от апоплексического удара, то есть от инсульта.
Удивляться этому не стоит, если учесть, что причиной смерти предыдущего императора Петра III был признан геморрой. И что накануне убийства Павла Трощинский посещал квартиру Платона Зубова, одного из главных заговорщиков.
ПАДЕНИЕ ГРАФА ПАЛЕНА
Сразу после сенсационной новости улицы столицы заполнились людьми. Многие демонстративно оделись так, как было запрещено при Павле. Они обнимались и поздравляли друг друга, словно в Пасхальное воскресенье. Но немало было и тех, кто испытывал омерзение. Особенно при виде царедворцев, среди которых расхаживали убийцы Павла. Полупьяные, растрепанные и невыспавшиеся, они явно гордились своим преступлением.
Одним из первых участников заговора, кого настигло возмездие за содеянное, оказался граф Пален. Вдовствующая императрица стала его непримиримым врагом. Она добилась наказания для убийцы мужа. Пален был отправлен в отставку «за болезнями от всех дел» и выслан в свое курляндское поместье.
Там он жил еще четверть века, пережив Александра I. И с удовольствием рассказывал своим гостям подробности «тираноубийства», в котором не только не раскаивался, но и до конца жизни считал величайшим подвигом.
Благодаря в том числе и Палену потомки узнали немало. Общее число заговорщиков составляло около 300 человек. Но лишь нескольким из них были известны цели и план переворота.
Пален рассказывал: «Александр потребовал от меня предварительно клятвенного обещания, что не станут покушаться на жизнь его отца. И я дал ему слово... Я прекрасно знал, что надо завершить революцию или уже совсем не затевать ее и что если жизнь Павла не будет прекращена, то двери его темницы скоро откроются, произойдет страшнейшая реакция, и кровь невинных, как и кровь виновных, обагрит и столицу, и губернии».
ЗАГОВОРЩИКИ И ИХ ПЛАНЫ
План конкретизировался к концу 1800 года. По реконструкции Натана Эйдельмана он включал в себя такие пункты:
– в каждом гвардейском полку иметь несколько офицеров, на которых можно рассчитывать; одни из них должны действовать в полках, пресекая возможный контрудар, другие – идти ко дворцу или во дворец;
– солдаты ничего не должны знать, к нужному часу быть у дворца тем гвардейским частям, которые сравнительно надежны и насыщены офицерами-заговорщиками;
– постепенное увеличение количества заговорщиков, пока не настанет момент перед выходом объявить о бунте в широком кругу;
– две офицерские колонны, которые войдут во дворец: одна – «официальная» во главе с Паленом, другая – «ударная» во главе с Беннигсеном;
– подготовка списка военных и сановников преданных Павлу, их арест или изоляция; сенатору Трощинскому поручалось «доставить другим сенаторам приказ собраться, лишь только арестуют императора».
Пален рассказывал, как за два дня до переворота царь спросил его, знает ли он о заговоре. И Пален ответил, что не только знает, но и участвует в нем. Это позволяет ему держать ситуацию под контролем, выявлять врагов отечества, которых он в нужный момент арестует. Удивительно, что император поверил в эту ахинею.
Генерал Карл Толь утверждает, что в своем кругу Пален рассказывал иначе. Как-то Павел спросил: «Говорят, что против меня есть заговор и ты – один из заговорщиков». Пален на мгновение задержался в поклоне, вернул своему лицу обычное выражение и ответил: «Как может такое случиться, когда у нас есть Тайная экспедиция?»
АНГЛИЙСКИЕ ДЕНЬГИ
Убийство Павла I, равно как и его отца Петра III, не обошлось без англичан. Незадолго до своей смерти Павел вплотную подошел к заключению союза с Наполеоном против Британии.
Ольга Жеребцова, сестра заговорщиков Зубовых, была любовницей лорда Чарльза Уитворта, британского посланника в России. Тот обещал заговорщикам крупные суммы за отстранение царя от власти. За год до расправы над царем Уитворт направил в Англию депешу, которая была перехвачена. Прочитав в ней слова «император буквально не в своем уме», Павел выслал Уитворта из России, чем фактически разорвал отношения с Британией.
За несколько дней до переворота Жеребцова уехала в Берлин и там ждала результата. Затем она отправилась в Лондон, где получила от английского правительства обещанную сумму – эквивалент 2 млн тогдашних рублей. Деньги планировалось разделить между заговорщиками. Но Жеребцова оставила их себе, рассчитывая, что никто не отважится требовать за свои деяния награды.
Дарья Гармоненко 
