Неприкосновенность личности перестает быть для американцев гордостью и ценностью

Скоро лица будут нам документами. И картами - от денежных до медицинских Фото Reuters

В 1984 году, когда советский строй уже одряхлел, но не было уверенности, что он все-таки рухнет, знаменитый польский кинорежиссер Анджей Вайда сделал фильм о вездесущности авторитарного режима, приникающего в личную жизнь человека и забирающегося всюду – даже к своим гражданам в постель. 

Фильм «Любовь в Германии», основанный на романе Рольфа Хохута, был о жизни при фашизме в маленьком немецком городке, но тяжкая атмосфера соседского надзора и доносительства могла показаться знакомой любому из жителей коммунистических стран Восточной Европы. 

Сюжет фильма был простой: хозяйка небольшого магазина в немецкой деревне (ее восхитительно играет Ханна Шигула) влюбляется в польского военнопленного, и все это кончается очень плохо, так как поляки не считались арийцами и любовь между неарийцем и немецкой женщиной была противозаконна. 

В первых кадрах фильма героиня на велосипеде едет в соседний город в аптеку, чтобы купить презервативы. В аптеке, где хозяин приветствует ее гитлеровским салютом, ей нужно объяснить, что она хочет купить, и при этом избежать внимания сгрудившихся вокруг нее других покупателей – преданных режиму любопытных женщин и молодых мужчин в военной форме. 

При авторитарном режиме, говорит нам Вайда, намекая, конечно, и на коммунизм, при котором он жил и работал, человек вынужден быть прозрачным для государства. У него не может быть душевных закоулков, интимных чувств, сокрытых от посторонних глаз. А если таковые имеются, он будет наказан.

Вайда был далеко не первый, кто задумался о том, что происходит с личной жизнью человека при тоталитарном режиме. Роман Джорджа Оруэлла «1984», вышедший в 1949 году, был посвящен той же теме, но только в мрачном будущем антиутопии. Действие романа Оруэлла разворачивается в мире, где непрерывно идет война и где государственная система с вездесущим надзором и полицией мыслей подслушивает каждое слово и наблюдает за каждым движением граждан. Когда главный герой Уинстон Смит – рядовой служащий и член партии, тайно ненавидящий режим, – вступает в запрещенные государством отношения с коллегой Джулией, судьба его складывается не лучше судьбы героини фильма Вайды. 

Компьютерная мышка знает про вас все

Понимание, что авторитарные режимы контролируют внутренний мир и личную жизнь человека, отражено и во Всеобщей декларации прав человека 1948 года. В 12-й статье декларации была принята следующая резолюция: «Никто не должен подвергаться произвольному вмешательству в его личную жизнь, семью, жилье или переписку, а также посягательствам на его честь и репутацию. Каждый имеет право на защиту закона от такого вмешательства и нападения». 

Резолюция эта была совещательной и не имела силы закона. 

Понятно, что Советский Союз и страны, им контролируемые, от резолюций, касающихся прав человека, только отмахивались. Но для стран Запада в целом и для США в частности неприкосновенность личной жизни, или прайвеси, сделалась одной из главных отличительных черт демократии от авторитаризма.

Стынет кофе, гаснут сигареты, а они уже с утра разбежались в разные стороны. Фото Reuters

Причин для такой иллюзии предостаточно: сегодня мало кто окажется в положении героини фильма Вайды – все интимные покупки, которые не хочется афишировать, могут быть, не выходя из дома, куплены по Интернету.  

Невидимая для посторонних личная жизнь может теперь тайно бурлить даже в самом людном месте. Можно обмениваться эсэмэсками личного свойства в любом общественном месте или затеять тайную переписку с коллегой по WhatsApp, Messenger или Viber прямо на производственном собрании. По Интернету можно знакомиться, влюбляться и расходиться, не привлекая ничье внимание. 

Тайно и не демонстрируя свой интерес или незнание того или иного предмета, можно, сидя за компьютером или имея в руках смартфон, задать Интернету любой вопрос и получить на него экспертный ответ. 

Человеку, сидящему одиноко за компьютером и занятому поиском той или иной информации, может казаться, что он так же изолирован от мира, как если бы он просто читал энциклопедию или листал книгу. Но это одиночество и эта безопасность обманчивы.

Ведущие американские газеты то и дело публикуют материалы, предупреждающие граждан о том, что их телефоны и компьютеры шпионят за ними день и ночь не хуже полиции мыслей.  

Пока вы спите, ваш iPhone, вероятно, передает личную информацию о вас компаниям по всему миру, включая ваше местоположение, адрес и список ваших друзей с их телефонными номерами, предупреждает расследование Washington Post, обнаружившее, что 5400 трекеров в популярных приложениях передают данные телефонов частным компаниям. Исследователи отметили, что приложения обычно передают информацию компаниям (или другим третьим лицам) глубокой ночью, пока ничего не подозревающие владельцы спят.

Ваш компьютер, пишут другие исследователи, следит, не спрашивая вас, за вашим здоровьем. Мышка вашего компьютера будет первой в курсе, что у вас дрожит рука, и это может быть первым симптомом неврологического заболевания. Без вашего ведома эта информация будет передана в частные компании, которым ничто не помешает продать эти сведения вашей медстраховке или кому им заблагорассудится. 

Ваша новая машина тоже принимает участие в этой оргии шпионажа. Машина беззастенчиво собирает данные о том, как быстро вы ездите, как резко жмете на тормоз, как часто меняете скорости. Куда автопроизводители посылают эту информацию – неясно. Но возможность монетизации таких данных, конечно, есть.

Иными словами, все, кто гуглит, покупает что-то онлайн, кто пользуется электронной почтой, соцсетями, навигатором GPS, ставит лайки и оставляет комменты, живет под стеклянным колпаком. Тайные и явные желания, фантазии, привычки, привязанности, интересы, убеждения, страхи – все на виду и отслеживается и анализируется теми, кому это нужно: от компаний, желающих вам что-то продать, до политических группировок.

Слежка и надзор умножают отвагу

Но вся эта информация о слежке и надзоре мало влияет на поведение людей. Даже если люди в курсе, что Google и Facebook ведут учет их деятельности, они продолжают вести себя так, как если бы на них был плащ-невидимка. «Большинство из нас не заплатили унизительную цену за то, что за нами следят. У нас был огромный опыт прогулок голыми без видимых последствий – зачем одеваться?» – пишет Джойс Сирлс, активист и консультант из Калифорнии.

Перед лицом массового надзора многих исследователей поражает, что люди продолжают беззаботно загружать всевозможные приложения и бездумно жать на кнопку, под которой описаны условия конфиденциальности, прекрасно зная, что эти приложения общаются с другими приложениями, сообщая им, где пользователи едят, какую музыку слушают, сколько в день проходят километров и многое другое. 

Люди променяли прайвеси на удобства, жалуются социологи.

Но дело может быть не только в удобстве и не только в том, что у большинства нет ни знаний, ни времени отстаивать свою неприкосновенность, – обычному человеку для ознакомления с условиями конфиденциальности всех веб-сайтов, которые он загружал в течение одного года, понадобилось бы, по подсчетам исследователей в университете Carnegie Mellon, более 30 рабочих дней. 

Возможно, что беззаботность современного человека кроется в том, что ему нелегко расстаться с иллюзией стабильности, трудно освоиться с мыслью, что мир, к которому он привык и в котором он вырос, изменился, что старые законы, защищающие его прайвеси, больше не действуют. А ведь на эти законы веками опиралась не только демократическая структура, но и американская ментальность: «мой дом – моя крепость». 

Действительно, в США концепция неприкосновенности личной жизни и личного пространства имеет глубокие корни и была заложена еще в 1791 году в Четвертой поправке к Конституции, запрещающей «необоснованные обыски и задержания». А начиная с конца XIX века понятие прайвеси сделалось одним из центральных принципов американского общества и законодательства. Произошло это в 1890 году, когда два американских юриста, Самюэль Уоррен и Луис Брандайс, опубликовали сенсационную статью о праве на прайвеси и праве быть оставленным в покое. 

Эти юристы указали, что развивающиеся технологии, такие как фотография и массовое распространение газет, требуют защиты не только личного пространства (дома, квартиры), но и самой личности человека. Уоррен и Брандайс (последний со временем стал членом Верховного суда) указали на то, что чувства и эмоции человека не менее важны и не менее нуждаются в охране законом, чем охрана частной собственности. Опубликованные без спроса фотографии или обнародованные без спроса факты личной жизни, сказали они, «могут причинить душевную боль и стресс гораздо больше, чем могут причинить простые телесные повреждения». Уоррен и Брандайс расширили концепцию права на собственность до права на личность, а концепцию неприкосновенности собственности – до концепции неприкосновенности личности. 

Это понятие неприкосновенной личности сделалось частью национальной идентичности и определило ряд американских законов, важных по сей день. Так, право на аборт было сформулировано в 1973 году как невмешательство в прайвеси женщины. 

Самоцензура – это прикольно!

Но вернемся к сегодняшнему дню. 

Опасность, грозящая на данный момент «неприкосновенности личности», связана с работой таких компаний, как Google и Facebook, еще недавно желавших создать более открытый, разумный и приветливый мир. Медлительное по своей природе законодательство не успевает за ними угнаться и оградить все более уязвимую личную информацию граждан. Но именно эта уязвимость может привести к крушению демократии. 

Механизмов крушения может быть несколько. Прежде всего прозрачность частной жизни человека, когда он наконец полностью осознает, что за ним подсматривают, не может не отразиться на его поведении в обществе. Тут работают простые законы психологического давления и общечеловеческой тенденции не высовываться.

По мнению многих специалистов в области психологии и социологии, человек, лишь подозревающий, что за ним следят, меняет свое поведение. Потеря прайвеси, говорят специалисты, ведет к массовому конформизму и подавлению способности критически мыслить, необходимой для самоуправления в демократическом обществе. 

То, как на человека действует знание, что за ним наблюдают, можно, говорят эксперты, изучать на примере общества Китая.  

«Зная, что за ними наблюдают, люди подвергают свои действия самоцензуре – это худшее последствие повсеместного наблюдения, – считает эксперт по безопасности Брюс Шнайер. – Правительства, конечно, в курсе этого. Китай именно поэтому ведет надзор за своими гражданами. Китайское правительство хочет, чтобы люди осуществляли самоцензуру, потому что правительство знает, что не может остановить всех». «Если ваша цель – контролировать население – массовое наблюдение отлично работает», – говорит Шнайер.

Кроме прямого давления страхом, на которое может с уверенностью рассчитывать только сформировавшийся авторитарный режим, прозрачность внутреннего мира человека открыла политикам двери для более тонкой манипуляции.

Самым знаменитым примером такой манипуляции стал скандал, связанный с деятельностью политической консалтинговой фирмы Cambridge Analytica, вмешавшейся в американские выборы 2016 года на стороне Дональда Трампа. 

Скандал заключался в следующем: работая для кампании Трампа, Cambridge Analytica собрала данные 87 млн американских пользователей Facebook. Удалось это сделать обманом: фирма создала приложение для Facebook, которое было викториной. В результате были собраны данные людей, принявших участие в опросе, и через найденную лазейку в API Facebook была собрана информация о друзьях тех, кто принял в викторине участие.

Цель же состояла в том, чтобы манипулировать психологией избирателей, подавляя инициативу сторонников Клинтон и подогревая страсти более консервативной части населения, симпатизирующей Трампу. Прозрачность пользователей Facebook позволяла Cambridge Analytica нацеливать свою пропаганду с учетом психологического портрета жертвы. Кроме того, Cambridge Analytica смогла сосредоточить особое внимание на тех немногочисленных избирателях, которые колебались между двумя кандидатами. Притом что сторонники кандидатов были поделены почти поровну, психологическое давление на колебавшихся дало, возможно, важный на этих выборах перевес. 

Результаты американских выборов были не единственным успехом Cambridge Analytica. По словам бывшего сотрудника Cambridge Analytica, в преддверии референдума о членстве Великобритании в Европейском союзе в 2016 году фирма Cambridge Analytica содействовала кампании противников Евросоюза – Leave.EU и UKIP (UK Independence Party).

Все понимают, что использование ворованных личных данных для точечных ударов пропаганды – дело грязное. И не удивительно, что Leave.EU и UKIP сотрудничество с Cambridge Analytica отрицают. Но переписка между фирмой и этими политическими группировками, представленная недавно британскому парламенту, говорит, по мнению экспертов, об обратном.

На сегодня фирма Cambridge Analytica перестала существовать, а основатель и генеральный директор Facebook Марк Цукерберг заявил в ответ на скандал: «Я работал над тем, чтобы точно понять, что произошло, и как сделать так, чтобы это больше не повторилось. Хорошая новость заключается в том, что самые важные действия, чтобы не допустить повторения этого сегодня, мы уже предприняли… Но мы также допустили ошибки, это еще не все, и мы должны сделать шаг вперед».

Но слова эти не обнадеживают. Несмотря на заверения Цукерберга, прозрачность пользователей соцсетей никуда не делась и уязвимость пользователей Интернета только увеличивается. И эта потеря прайвеси, то есть потеря неприкосновенности личной жизни, ставит под угрозу основы демократии: свободное волеизъявление независимо мыслящих граждан и свободные неподтасованные выборы. И вот уже на горизонте снова замаячил мир, описанный Вайдой и предсказанный Оруэллом. 

Вашингтон