Россия в польском зеркале

- Поводом, заставившим меня подумать о такой выставке, послужили Дни культуры Российской Федерации, которые мы проводили в Польше в мае этого года. Я знал, что у меня в библиотеке пройдет встреча с гостями из России. А встреча такая: что мы можем друг другу дать сегодня, когда уже нет дружбы, предписанной идеологией. И я подумал, что раз уж буду принимать у себя писателей, переводчиков, кинорежиссеров и людей театра, то хорошо бы сделать небольшую выставку, чтобы наши гости могли увидеть, что в Польше существует постоянная серьезная заинтересованность русской культурой. Выставка эта произвела настолько сильное впечатление на моих гостей, что сразу же возникла идея показать ее русским, более широкому кругу. Может, выставка и невелика, но она является фактом реальным и, пожалуй, в еще большей степени - символическим.

Мое самое искреннее убеждение - что настоящая и аутентичная духовная жизнь Польши невозможна без постоянного контакта с великой русской культурой. И я подумал, что сегодня, во времена политической неразберихи, в эти восхитительные и очень трудные времена следует показывать то, что ломает стереотипные представления о другом. В Польше борются между собой два взгляда на Россию. Есть такое представление, в котором выражен постоянный страх перед российским, так сказать, империализмом. Здесь же и своего рода ощущение как бы превосходства, которое присутствует у некоторой части поляков (и абсолютно ничем не оправдано, ни историей, ни современностью). Наше телевидение, к сожалению, не показывает того необычайного динамизма - культурного, духовного, - который заметен в России. Массовая культура во всем мире руководствуется своими правилами. Говорится только о гангстерах, проститутках, о том, что растет нужда. Это очень искаженный образ. И тем более я признаю, коль скоро нас кормят столь избирательными новостями о России, что и среди русских имеют хождение определенные стереотипы.

Я захотел показать хотя бы эту маленькую экспозицию, чтобы российская интеллигенция смогла понять нас, чтобы вы различали эти две точки зрения: сдержанность по отношению к некоторым тенденциям, ну назовем их державно-имперскими, и одновременно огромный интерес к русской культуре и русским.

Наследие значительных польских книг, связанных с Россией, попросту говоря, достойно уважения. Это своеобразное зеркало, в котором мы, поляки, себя разглядываем. Как мы трактуем русских, что из русских переводим. Мне мечтается, чтобы подобный обзор книг, возникших после смены строя в России, сделали и вы. Как вы смотрите сегодня на Польшу, на поляков. В мае я задал всем участникам вопрос: нужны ли мы еще друг другу? Ответ был однозначным с обеих сторон. Лишь бы мы только не впутывали культуру в текущие политические дела. Я считаю культуру вещью слишком важной, чтобы отдавать ее в руки политиков.

- Это вопрос очень трудный. В слое наружном - культуры наши достаточно похожи. Мы славяне, у нас похожая восприимчивость, похожий тип эмоциональности. Но различий гораздо больше. Польская культура, обусловленная, к сожалению, историческими и политическими событиями, прежде всего была ориентирована на показ обязательств личности по отношению к родине, народу, обществу. Ведь почти двести лет у нас не было свободного государства. В то же время русские, я бы сказал, являются предвестниками экзистенциалистского мышления. Конечно, в русской литературе и философии всегда был элемент "личность и общество", но вы никогда не теряли государственности и субъективности. Существует огромная разница. Вас в польской культуре может пленять именно эта трудная любовь к свободе, поиски самого себя в ситуации, когда нет твоего государства, когда твой народ находится под чужим господством, когда твоя культура не может в полной мере формироваться, развиваться. А нас пленяет и будет пленять этот "новый" взгляд русских на человека как человека, независимо от политического строя, это глубокое проникновение в глубь человека. Ваши писатели сумели писать как бы над временем, над общественным устройством. И в этом заключена непреходящая свежесть великой русской культуры. Так было в девятнадцатом веке, потом многое изменилось, и были следующие сходства и различия. Мы одинаково должны были играть с цензурой, одинаково должны были писать о проблемах собственно политических, но языком метафор. Небольшим польским открытием последних пятидесяти лет является описание действительности в категориях гротеска. Чего у вас в подобном количестве не было. Поэтому, я думаю, так популярен Славомир Мрожек, Януш Гловацкий. Мы и среди русских авторов найдем тех, кто пользовался гротеском. Но это все быстро закончилось, просто цензура входила очень резко. Между СССР и ПНР была огромная разница. (Меня, кстати, задевает этакое польское присвоение страдания. Неправда! Русские гораздо больше выстрадали.)

То, что происходит сейчас, я называю Часом Ноль (Godzina Zero). И в России, и в Польше. Во всех странах после смены строя наступает Час Ноль, то есть время расчетов с совестью, время упорядочивания собственного отношения к патриотизму, родине, государству, культуре. И вот, прошу обратить внимание, что произошло. Мотивация, политическая или национальная, живого участия в культуре уже не существует. Этого мира нет! Сегодня молодой человек задает себе вопрос: хочу ли я взять книгу автора Х или не хочу? Он может делать многие вещи, которых мое поколение делать не могло. Это новое время, новая раздача карт.

Мой литературный дебют "Отель класса люкс", по которому был снят фильм, разошелся в течение двух недель тиражом 20 000 экземпляров. Сейчас мои новые книги расходятся тиражом от 1500 до 3000, и издатель считает, что это большой успех, по польским меркам. Я не обижаюсь. Мне не обидно, что замечательные наши журналы "Диалог" или "Творчество", еще пятнадцать лет назад имевшие тираж 20 000, теперь имеют от 1000 до 4000 экз. Потому что такова норма. И что же? Это катастрофа или свидетельство нашего реального отношения к культуре? Поэтому я говорю про Час Ноль, и поэтому мы должны делать такие выставки. Чтобы создать для молодого человека предложение. Может, придешь с дискотеки, может, тебя потянет - и заглянешь в Музей Пушкина. И может быть, сориентируешься, что это все неправда, о чем тебе говорят политики: что, мол, поляки вступили в НАТО потому, что снова хотят быть против России, что снова установлен какой-то санитарный кордон, что поляки с молоком матери всосали пренебрежение к русским. Это чушь! Это политические игры.

Как директор Национальной библиотеки я сейчас являюсь издателем нового журнала "Новая Польша". Это журнал на русском языке о Польше и ее культурных связях с Россией. Политики нам не избежать, ведь запуск такого журнала является, конечно же, некоторым образом акцией политической. Но такого рода политику я признаю. Потому что эта политика служит взаимному пониманию, уважению, объединению. Эта политика - против политиканов, которые напускают нас друг на друга, натравливают один народ на другой.

- Мы просто на отдельных примерах показываем, что в Польше переводятся и русские классики, и современные писатели. Мне же более важной представляется другая часть экспозиции. Это современные книги о русской культуре польских авторов, таких, как Анджей Дравич, Виктор Ворошильский (хотя бы только эти два имени выдающихся знатоков русской культуры и переводчиков, которые интересовались русской культурой и показывали полякам то, что в ней было наиболее достойного).

В своей библиотеке я инициировал пятилетний цикл выставок под общим девизом "Наши соседи - новый взгляд". Две недели назад мы открыли большую экспозицию "В литовском зеркале". Собираемся показать нашу литературу о Белоруссии, Украине. Потом - Словакия, Чехия, Германия, Скандинавские страны. И обязательно, совершенно непременно мы приготовим большую выставку "В русском зеркале".

То, как мы видим русскую культуру, Россию, гораздо больше подчас говорит о нас самих. Хорошо бывает посмотреться в такое зеркало. Мы хотели бы показать материалы о России на протяжении веков. Как изменялся и изменился ли образ русского в глазах поляков.

Эта выставка складывалась бы из четырех частей. Часть первая - "Источники", в которой нужно будет отразить первые польские представления о русских, главным образом в книгах исторических и историографических. Польша считала себя преддверием христианства, и мы ведь не всегда трактовали русских как врагов, по-разному бывало. Вторая часть будет называться "В трудные времена". Там будут книги, изданные при социализме. Между Польшей и Россией тогда не было нормальных отношений, но я хочу показать, что и в это время в Польше появлялись умные книги о России, за которые нам сегодня не стыдно. Появлялось множество переводов русской классики, тексты о России в парижской "Культуре", редактируемой Ежи Гедройчем. Я хотел бы в этой части показать то направление польской рефлексии о России, в котором четко разделены ненависть к большевизму и коммунизму и восхищение Россией, русскими и русской культурой. Третья часть - "Призыв свободы", это были бы книги, которые появились после смены строя, когда уже нет цензуры, есть свобода, а значит, можно писать все и издавать самые страшные глупости. (Мне, правда, не попадались, знаете ли, книги, которые были бы программно антирусскими.) Четвертая часть, очень интересная, будет названа "По эту и ту сторону". В ней я хотел бы представить так называемую Полонию, то есть поляков, живущих в России, а также русских в Польше. У нас в Бялостоке существует общество, культивирующее память общества давнего, основанного еще белыми, политическими эмигрантами, бежавшими после 1917 года. У нас есть староверы, есть очень интересный пласт культуры польского православия. И здесь же я хотел бы показать совместные инициативы.

Мне мечтается, чтобы выставка эта целиком побывала затем в Москве и Санкт-Петербурге.

- После перемены строя был огромный интерес к темам, которые не могли появляться раньше из-за цензуры. В большом количестве покупались книги о судьбах поляков в лагерях, в ссылках. Но это закончилось. Какие-нибудь два-три года назад. Любопытство оказалось удовлетворенным.

Мои специалисты в Национальной библиотеке, анализирующие так называемый читательский рынок - чем люди интересуются, что покупают и что берут почитать, - утверждают, что на протяжении последних трех-четырех лет в Польше отчетливо меняется структура покупаемых и читаемых книг. Все меньше книг, относящихся к художественной литературе и интеллектуальных. Все больше словарей, энциклопедий, правовой литературы, компьютерной, литературы факта, репортажей, эссеистики, воспоминаний. Это общие тенденции, которые касаются и русской культуры. Но всегда будет категория читателей, интересующихся великой русской классикой.

Посмотрим, сможем ли мы, польские писатели, писать книги, освоив все эти новые реалии, этот дикий капитализм. Пока что таких выдающихся книг нет, по крайней мере в Польше. Это слишком горячая тема. Пробы ее описания в польской литературе и драматургии слишком публицистичны, слишком плоски и не проникают в сущность перемен. А ведь мы переживаем необычайно драматические минуты, мы являемся свидетелями цивилизационных изменений. Мое поколение было воспитано еще на книгах романтического рода, и собственно говоря, между моим отцом, дедом, прадедом и мной как будто бы нет цивилизационных различий. Но между мной и моими дочерьми, не говоря уже о маленьком внуке, тут уже будет настоящая пропасть!

Как все это дальше пойдет? Я больше боюсь за польскую литературу, нежели за русскую. Мы, поляки, в нашей литературе слишком уж завязаны на эту польскость. У нас такая как бы специальность: гротеск. Это тоже обман. Вам это может сейчас, например, нравиться. Это ново, это насмешливо. Есть в этом и пафос, но very sophisticated, как сказала бы молодежь. Частенько это бывает плоская литература. На верхнем этаже гротеска - Виткацы, Гомбрович... А у вас столь огромный потенциал, такая способность изображения страдающего человека, у которого болит душа. Потому что болит, а не потому, что его страна потеряла независимость. Ведь это касается глубинных проблем каждого из нас.