От Красноярска до Фэрбэнкса

	Бывший штурман 4-го авиа-полка 1-й перегоночной дивизии Михаил Меньшиков в 1990 г.

ВЕТЕРАН Второй мировой войны Томас Уотсон был послом США в СССР с 1979 по 1981 год. О своем боевом прошлом летчика американских ВВС и непосредственном участии в переброске по "воздушному мосту" из Соединенных Штатов - через Берингов пролив - и далее по сибирской спецтрассе ВВС Красной Армии до прифронтовых аэродромов на советско-германском фронте истребителей "Королевская кобра" и бомбардировщиков "Боинг" Уотсон напомнил в июле 1987 г. В тот летний месяц 13-го числа, в 9 ч. 15 м. по московскому времени, из международного аэропорта "Шереметьево" взял курс на северо-восток шестиместный реактивный самолет "Лир-Джет-55", который вел уже 73-летний Томас Уотсон. Ему снова предстояло пересечь небо над Сибирью по маршруту той самой авиатрассы, создать которую договорились высшие руководители Советского Союза и Соединенных Штатов в самый тяжелый период борьбы с нацистской агрессией. Свой тогдашний перелет по маршруту Сыктывкар-Новосибирск-Иркутск-Якутск-Анадырь-Аляска бывший посол США посвятил 45-летию начала переброски по воздуху из Северной Америки в нашу страну военного снаряжения по программе ленд-лиза - системе передачи Соединенными Штатами взаймы или в аренду вооружений, военных и других необходимых для ведения войны материалов союзным странам в период Второй мировой войны...

С очередной победой! Герой Советского Союза А.И. Покрышкин (в центре) на фронтовом аэродроме (1943 г.)

В секретном послании от 1 июля 1942 года Сталин писал президенту Франклину Рузвельту: "...полностью разделяю Ваше мнение о целесообразности маршрута для переброски самолетов из США через Аляску и Сибирь на западный фронт... Что касается того, силами чьих летчиков доставлять самолеты из Аляски, то мне кажется, что это дело можно будет поручить, как это и предлагал в свое время Государственный департамент, советским летчикам..." И уже всего через несколько месяцев, в разгар ожесточенной битвы за Сталинград, эта спецтрасса протяженностью почти в 14 тысяч километров заработала!

На самом ее трудном отрезке - от Аляски до Красноярска - задачу по обслуживанию трассы возложили на срочно сформированную 1-ю перегоночную авиадивизию под командованием полярного летчика полковника И.П. Мазурука. Мазурук прославился еще в 1937 году, когда участвовал в высадке на льдину в районе Северного полюса четверки папанинцев. Для нового дела комдиву были нужны не просто смелые люди, а опытные пилоты, умеющие работать в сложных условиях Севера. Одним из первых в дивизию пришел капитан Михаил Меньшиков - штурман 4-го авиаполка этого соединения. Весной 1943-го он оказался с капитаном ВВС США Томасом Уотсоном, будущим послом США, за штурвалом "Боинга"...

На красноярской воздушной трассе ратное содружество авиаторов - двух союзников по антигитлеровской коалиции - укреплялось самым прямым, надежным путем: в совместном полете, за штурвалом перегоняемых боевых машин, случалось, и в одной пилотской кабине! Вот что сам Меньшиков рассказал об этом в своих "Записках штурмана", которые готовил к публикации, вплоть до своей кончины в 1994 году.

"...В конце мая 1943 г. по личному приказу комдива Мазурука я вылетел из Якутска в Красноярск. В "Командировочном предписании", подписанном подполковником Фокиным, значилось:

"...Штурману полка капитану Меньшикову Михаилу Дмитриевичу. С получением сего предлагаю Вам отправиться в служебную командировку Красноярск-Фэрбенкс для выполнения специального задания. По выполнению задания прибыть к месту службы в гор. Якутск".

...Непривычно было лететь на борту транспортного Си-47 в качестве "пассажира". Заглядывая в иллюминатор, по-прежнему чувствовал себя в обычной роли штурмана-лидера на борту ведущей машины, за которой журавлиной стаей пристраивались "Кобры" либо "Боинги". Так по "воздушному мосту" Аляска-Сибирь перебрасывали на фронт полученные в Фэрбенксе американские истребители и бомбардировщики. И еще одну справку об этих перегонках сохранил в своем "штурманском архиве".

"Выдана настоящая капитану Меньшикову М.Д. в том, что с февраля м-ца по октябрь м-ц 1943 г. он работал в воинской части 18291 в должности штурмана части, за это время в качестве штурмана отлидировал 52 группы, в общей сложности 365 самолетов, за что был награжден орденом Красной звезды.

Начальник штаба в/ч 18291 Матвеев. 28 апреля 1945 г. # 204".

Всего же за годы войны по нашей спецтрассе было переброшено 7308 самолетов!

Но возвращаюсь к моему спецзаданию. Отдавая приказ, Мазурук был предельно краток: в Красноярске вы присоединитесь к экипажу американского В-25 в качестве штурмана. С вами полетит и радист 4-го авиаполка. На В-25 возвращается из Москвы в Соединенные Штаты американская военная миссия. Все. Выполняйте... Почему наше командование решило помочь американскому экипажу, а выбор Мазурука пал именно на меня в качестве воздушного "лоцмана" для "летающей крепости" с высокопоставленными эмиссарами Вашингтона на борту, встречавшимися в Кремле с Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным, было понятно. Американскими пилотами самый трудный и протяженный участок перегоночной сибирской авиатрассы был слабо освоен либо вообще незнаком. Ведь с авиазаводов в Америке они перегоняли самолеты только до Фэрбенкса. Дальше же, через Берингов пролив и вплоть до советско-германского фронта, полученную на Аляске боевую технику перегоняли наши военные авиаторы. Надо заметить: нашей спецтрассой в годы войны пользовалось немало видных государственных и военных деятелей США. Здесь в разное время пролетали американская военная делегация во главе с генералом Фоллетом Брэдли, личный посланник президента Рузвельта и его друг бывший американский посол в Москве Дж. Дэвис, вице-президент США Г. Уоллес, личный представитель главы Белого дома посол У. Уилки...

Что касается моего знания этой трассы, то оно базировалось на собственном многолетнем, еще довоенном практическом опыте в освоении "нехоженых" воздушных троп Якутии, Колымы, Чукотки в 1934-1939 гг. Приобретал я его в бытность мою первым флаг-штурманом Магаданского (Нагаевского) авиаотряда, поднимавшего "небесную целину" над этим суровым и обширным краем. Да и вся наша "специальная трасса" военных лет, начиная от Москвы и до Якутска, была близка к тому маршруту, по которому в феврале-марте 1939 г. по правительственному спецзаданию нагаевские авиаторы перегнали с Центрального столичного аэродрома в Магадан (через Якутск) двухмоторный цельнометаллический самолет ПС-7. Вел машину пилот Николай Кузнецов, штурманом был я. В целом же мою летную работу в этом далеком регионе страны подытожил Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении тов. Меньшикова Михаила Дмитриевича орденом Октябрьской революции. "За большой вклад в развитие авиации Севера...", - как было сказано в тексте указа, подписанного Горбачевым 27 февраля 1990 года.

... Итак, Красноярск. До победного мая 45-го оставалось еще два года тяжелейших испытаний войны. Вместе с бортрадистом-однополчанином направляемся к стоявшему на взлетной полосе "Боингу". Когда мы поднялись на борт, то сразу прошли в пилотскую кабину. Место штурмана и радиста находилось сзади нее.

Познакомились с шеф-пилотом Томасом Уотсоном. Среднего роста, крепкого сложения. Мог ли кто из нас, офицеров Красной Армии, в тот момент предполагать, что обмениваемся крепким рукопожатием с будущим послом США в СССР! Да и никому из самих американцев на борту В-25, конечно же, в голову не приходила эта мысль. Взаимопонимание с американским экипажем установили еще перед взлетом. Хотя, понятно, языковый барьер "перескочить" было трудно: я по-английски знал пару-другую фраз, необходимых для профессионального общения с пилотами. Столько же, помнится, по-русски знал и Уотсон.

Я заранее набросал на листе бумаги схему предстоящего маршрута полета: прочертил линией поверхность земли, контур рельефа горных хребтов, которые предстояло пересекать, над ними - слой облаков (ориентируясь по прогнозу погоды). Четкой линией, круто поднимавшейся от Красноярска в небо, прорезая облачность на высоте 3000 метров, показал, на какой высоте будем ложиться курсом на Якутск.

Уотсон взглянул на рисунок и одобрительно улыбнулся. Перемежая английскую речь знакомыми русскими словами, выразительно подчеркнул удовлетворенность такого рода информацией жестом руки. Все понял. О"кей!

Взревели все четыре мотора. Разбег, и тяжелая машина взмывает в сибирское небо. На трехкилометровой высоте "Боинг" переходит в горизонтальный полет. Под нами - сплошная пелена облаков. Ориентировались по радио-компасу. По маршруту нам помогали редкие пеленгаторные станции, а в пунктах посадки для заправки горючим (Якутске и Уэлене) - приводные радиомаяки.

Так мы и шли над Красноярским краем, Якутией, Колымой, Чукоткой, Беринговым проливом, Аляской. Летели по курсу с высокой навигационной точностью. Подумалось: насколько сложнее было бы осуществлять такой полет в зимних условиях. К тому же на северо-востоке Сибири аэродромов практически не было (эта невеселая констатация - на случай вынужденной посадки). Морозы, как правило, стояли лютые: лопались шланги, отказывала гидравлика, не выдерживала резина...

Когда прошли закрытое сплошной облачностью Потомское нагорье, под крылом "Боинга" стали появляться в облаках "окна". Жестом я показал командиру "летающей крепости" вниз, а затем на карту.

Уотсон всмотрелся в извив русла реки Лены. Убедился: идем точно по маршруту! Удовлетворенно воскликнул "О"кей!" и поднял большой палец правой руки.

У меня тоже полегчало на душе. А тут еще шеф-пилот что-то сказал сидевшему рядом второму пилоту, и тот, дружески улыбнувшись мне, уступил русскому штурману место за вторым штурвалом "Боинга". Под одобрительный кивок Уотсона я занял место второго пилота и минут двадцать самостоятельно пилотировал "Боинг".

Перед промежуточной посадкой в Якутске шеф-пилот жестом, понятным каждому летчику, осведомился, какое здесь покрытие аэродрома. Я быстро набросал на листе бумаги посадочную полосу с травяным покровом.

...Когда благополучно завершили полет в Фэрбенксе, Томас Уотсон крепко обнял меня и радиста, щедрой улыбкой и русским "Спасибо!" поблагодарил от себя и всего экипажа за отлично выполненное "специальное задание".

Безусловно, главный объем оружия и боевой техники для Вооруженных сил СССР производили советские заводы. Но надо отдать должное и союзникам - США, Англии, Канаде. Вот некоторые сопоставимые данные нашего производства видов боевой техники и поставленных по ленд-лизу (1941-1945 гг.):

Самолеты. Произведено в СССР 112,1 тыс., доставлено - 17 834, или 15,9% т.

Танки. Произведено в СССР - 102,8 тыс., доставлено - 12 480, или 12,1%.

Помимо этого по ленд-лизу были еще поставлены в СССР зенитные орудия, боеприпасы, автомашины - 400 тыс. штук, тральщики, эскортные и десантные корабли, переданные нам на время.

И важный штрих к "фронтовой биографии" перегнанных c Аляски на советско-германский фронт американских истребителей "Королевская кобра". За штурвалом этой машины прославленный ас, трижды Герой Советского Союза А.И. Покрышкин провел не один победный бой из своих 156 воздушных схваток с немецкими пилотами, сбил на "Кобре" не одну вражескую машину из общего числа 58 лично им сраженных самолетов гитлеровского Люфтваффе!

Не следует забывать и другое. На протяжении всей Второй мировой войны вопросы поставок в Советский Союз боевой техники, стратегического сырья и других заказов Москвы по ленд-лизу занимали важное место в переписке между Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем. И в своих "шифровках" Верховный настойчиво добивался их безусловного выполнения в договоренном объеме и даже более...