Сергей Секиринский ДА, ЕСЛИ мы идем вперед, а не пятимся назад, то нельзя воспринимать и излагать все случившееся как едва ли не национальную катастрофу, затянувшуюся на десять лет. Историкам стоило бы в первую очередь объяснить юным читателям, что в стране назрела и произошла революция, а легких выходов из революции просто нет; что очень многое из того, что случилось, произошло не вдруг или просто по чьей-то "дурости", и тем более - не вследствие козней "злых сил" или "агентов влияния", а было подготовлено предшествующим ходом нашей истории. Увы, иным разделам учебников по самой новейшей истории России остро недостает именно историзма. Впрочем, как и министрам, берущимся учить историков с телеэкрана их ремеслу! Ведь применительно к нашей истории за пределами последних десяти лет у людей власти и тех, кто рядом, скажем, по наследственной семейной "любви", в моде сейчас сожаления об утраченных "мощи", "величии" и "гармонии". Что же им теперь удивляться, что после таких "утрат" возобладало "нигилистическое" видение прошедших десяти лет? И где же логика? Где связь времен? Пора бы вспомнить, что цели нынешних реформаторов в общем виде были вполне отчетливо сформулированы еще двести лет назад их предшественниками - "молодыми друзьями" и либеральными советниками императора Александра I. Среди них самый яркий - Михаил Михайлович Сперанский, кстати, тезка нынешнего премьера! И как бы ни складывалась впоследствии наша история, ей тогда уже были даны и новая точка отсчета, и ориентир на будущее, которыми не следовало бы пренебрегать и в ходе ее школьного изложения.
Кстати, о какой это "новейшей истории" говорили министры? (И конкурс уже объявили на лучший учебник.) Неужели о той, которую они еще за партами читали вслух в годы пресловутого "застойного" времени? Если так, то точкой отсчета и ориентиром для них и доныне - Октябрь 17-го?! Либеральные реформаторы - "родом из Октября"?! Но это мы уже "проходили" на заре горбачевской "оттепели".
Оставаясь в плену иллюзий первых строителей "земного рая", писавших историю с чистого листа, их духовные наследники предаются теперь истерике по поводу "очернительства" неудавшегося "черновика"!
Не пора ли с учетом лимита предлогов и суффиксов для выражения превосходной степени обратиться к европейской категории современности, восходящей к эпохе Просвещения и понимаемой в масштабе исторической длительности. Тогда одной из зримых точек отсчета истории современной России станет, с одной стороны, явление фигуры Сперанского, завещавшего нам идеалы правового государства и гражданского общества; с другой - рождение нового русского языка и зрелой национальной литературы, воплощенных Пушкиным и его эпохой. С ними не пропадем.
Политика и культура - обе эти "стороны" истории равнозначны. Наша жизнь и теперь, и двести лет назад не сводима к "реформам и контрреформам", следовательно, и "политика" не должна бы доминировать в школьном курсе.
Сама же политическая история в ее традиционном изложении - история верхов и масс: царей, генсеков, президентов, дипломатов да генералов и ведомых ими народов - это расслабляющая история, своего рода наркотик. Окунаясь в такое прошлое, рядовой человек порой ощущает себя подавленным его "мощью" и чаще всего - безответственным.
Приблизить историю к человеку, помочь ему осознать себя ее действующим лицом, увидеть значимость "малых дел" и неординарность "рядовых" судеб, ощутить "кровную" связь с прошлым через семью, род, малую родину и, таким образом, осознать, наконец, свою ответственность за отечественную историю - вот задачи школьного курса!
А что же делать нашим высшим чиновникам?
Первый совет - разберитесь сначала в себе и между собой! В то время как одни "главные начальники" говорят о недооценке эпохи демократических перемен, другие умиляются Сталину в издаваемых под их главенством учебниках! Где же логика, господа-товарищи?
Второй и главный совет: не устраивайте показательные "учения" для ученых! Хватит! Это мы уже "проходили". Лучше не вспоминать. Займитесь своим прямым делом: помогите, например, педагогам, не только повышая зарплату, но и освобождая их от бесплодного "бумагописательства" и вообще назойливой опеки со стороны подведомственных вам же низших "начальств". Когда ученые и педагоги станут трудиться нормально и жить достойно, пользуясь уважением в обществе, тогда и "нигилизма" поменьше будет, и не только в учебниках. Не беглый чиновничий досмотр, а свобода и достаток - лучшие регуляторы образования и науки. В деле же создания школьных учебных пособий важны еще открытость и гласность. Предварительную экспертизу новых учебников по отечественной истории нужно проводить не только за стенами Министерства просвещения, но и, например, за круглым столом российского академического журнала "Отечественная история", в других изданиях, а порой и, развивая инициативу самих министров, на главных телеканалах страны (есть же у нас телеканал "Культура"!) с участием ученых и деятелей искусства, учителей и учащихся.
Напоследок - один исторический урок.
Летом 1893 г. в одном из императорских дворцов Петербурга состоялся примечательный разговор о воспитании августейших детей. Собеседниками были профессор истории Василий Осипович Ключевский и министр императорского двора Воронцов-Дашков, личный друг Александра III.
Знаменитый историк, призванный к исполнению новой для него роли наставника великого князя Георгия Александровича, тотчас же поинтересовался у министра мерой отводимой ему свободы и услышал в ответ: "Вы должны помнить, что вы - профессор и преподаете, что находите нужным. Делайте, что следует делать, а что из этого выйдет, за это вы не отвечаете... Надобно рассеять мнения и предубеждения самоуверенного невежества: "Конституция - нелепость, а республика - бестолочь". У России общие основы жизни с Западной Европой, но есть и свои особенности. Что теперь несвоевременно, то еще нельзя назвать нелепостью..."
В этом наставлении для наставника бросается в глаза не только сам ход рассуждений, шедших вразрез с псевдорусской, "самобытнической" риторикой последних царствований, но и выраженное со всей определенностью доверие к ученому, признание самоценности его ремесла. В готовности даже неограниченной власти к самоограничению в тех случаях, когда речь заходила о разделении неполитических функций, - секрет ее уживчивости с яркими явлениями русской культуры, науки и просвещения. Европейская траектория исторического движения империи предопределила и такую особенность политического мышления ряда представителей ее правящей элиты, как довольно четкое различение между "всегда нелепым" и "сегодня несвоевременным".
Утрата исторической перспективы, основой которой служило наблюдение уже обретенного Европой реального опыта, открыла дорогу для ретроспективных утопий. Выход из модернизационных конфликтов стали искать в имитации диалога с патриархальным народом, "простыми людьми", последним среди которых был Григорий Распутин.
