Олег Доброчеев То, что Советский Союз ушел в небытие, понимают все, кроме, может быть, самых обездоленных, не почувствовавших за последние десятилетия в своей жизни никаких принципиальных перемен. При этом одни ощущают, что СССР нет, потому что сбросили с себя вообще все социальные оковы, а приобрели возможность отдыхать на лучших курортах мира и пить вина, о которых раньше только читали в книжках, а другие - потому что вообще забыли, что такое отдых или что такое работа.
Но того, что новой страны на месте СССР не возникло, не понимает никто - за редкими исключениями, к которым принадлежат некоторые западные ученые и политики, называющие территории бывшего СССР "постсоветским пространством". Обнаружить очевидное, наверное, действительно можно только из далека - географического, исторического или научного. А так, изнутри, у страны, казалось бы, все есть: и название, и Конституция, и границы на карте, и президент, и Дума, и СМИ, и все остальное.
Но нет главного - чувства страны, которое еще живо у некоторых в памяти и лишь у единиц - сегодня, наяву. Чувства, что страна, как и семья, существует лишь постольку, поскольку существуешь ты лично, и поэтому ты лично готов где угодно и когда угодно защищать свой метр российской границы, как себя самого. Защищаешь порой, как Верещагин из "Белого солнца пустыни", даже тогда, когда страны уже нет.
Помимо ощущений есть и более веские основания считать, что новая страна на месте СССР еще не родилась. О них знают все.
Невозможно, например, себе представить, чтобы американцы, добывающие в своей стране нефти столько же, сколько русские, вместо строительства искусственных нефтехранилищ ставили бы целью национальной энергетической стратегии строительство экспортных нефте- и газопроводов, порой даже в сторону богатейшего природного источника углеводородного сырья - Ближнего Востока, как это имеет место в случае "Голубого потока". И это при том, что жители некоторых городов каждую зиму сталкиваются у них с энергетическими трудностями.
Невозможно себе вообразить, чтобы европейцы вместо борьбы за свою единую валюту наиболее крупные сбережения делали в долларах США и хранили в американских банках, рискуя стать жертвами попыток правительства США расследовать источники происхождения этих средств и их аннулировать.
Невозможно себе представить, чтобы Франция больше заботилась о выплате необъяснимо огромного внешнего долга, а не о возвращении своим частным гражданам данных ими 100 лет назад по глупости иностранному - царскому - правительству займов на ведение войны.
И это только малый, преимущественно экономический срез проблемы, который невозможно не видеть и о котором все говорят.
Страны нет. А что же есть?
Есть отдельные не связанные между собой люди на государственной службе, начиная с президента и заканчивая рядовым в Чечне, которым "за державу обидно".
Есть такие люди, как ученый Жорес Алферов, или путешественник Федор Конюхов, или космонавт Александр Серебров, которые сами по себе, где бы они ни были, являются естественными островками России. Есть еще 140 миллионов человек, которые всеми силами пытаются выжить в разлагающейся стране.
И есть люди, которые беспощадно эксплуатируют не только недра России, но даже и ее название.
И что же будет дальше?
А дальше, через некоторое время, будет то же, что всегда происходило в России после великих потрясений - после Октябрьской революции, петровских реформ или Смутного времени. Будет совершенно не похожая на прежнюю, гораздо более рационально организованная страна, и будут люди, как две капли воды похожие на прежних.
Радикально видоизменившись под жестким натиском ветра глобальных перемен, Россия скорее всего должна выжить. Объясняется эта уверенность уникальным, пограничным для современной цивилизации геосоциальным положением страны. Вряд ли кому по собственному желанию захочется занять эту позицию своеобразного форпоста цивилизации, находящегося на грани физических и интеллектуальных возможностей выживания человека.
Пограничные народы, критические условия существования которых порождали новые культурные пласты существования человечества, были всегда. Для цивилизации Египта это были израильтяне, для Рима - варвары, то есть северные и восточные европейцы, для современного мира - русские. Дальше за Россией только Северный полюс. Поэтому перспективы у современного человечества только две. Либо коллапс буквальный, физический, связанный с сокращением границы человечества снова последовательно через Европу и Израиль и возвращением к своим африканским первоисточникам, либо поддержание современной границы динамического равновесия между цивилизацией и природой - России.
Сегодня есть некоторые признаки того, что человечество встало на путь сохранения цивилизации путем ее постепенного превращения в единую планетарную социальную систему. Первым реальным шагом на этом пути, по нашему мнению, явилось искусственное создание на Земле совершенно нового "планетарного" по своему мироощущению человека, первыми образцами которого стали космонавты. Естественным и многообещающим для России представляется то, что первые люди, физически ощутившие себя частью не только отдельной страны, но и всего земного шара - космонавты Гагарин, Титов, Авдеев, пришли с русской окраины глобальной цивилизации.
