Иванна Корягина
Черты сталинской власти столь памятны, что на его лик многие и сегодня смотрят с опаской.
Фото Reuters
Фотографии деда Володи со Сталиным я обнаружила в старом альбоме у своей бабушки, Натальи Лупановны Павловой. Она пояснила: "Это 1939 год, август. Подписание Договора о ненападении с Германией┘ Он переводил на этих переговорах и Молотову, и Риббентропу, и Сталину. А потом еще были Тегеран, Ялта, Потсдам┘"
Переводить "вождю всех времен и народов" Владимир Николаевич Павлов стал, когда ему едва исполнилось 24 года. Он родился в семье инженера-железнодорожника. В доме с почтением относились к изучению иностранных языков, и он с детства знал их несколько: немецкий и английский в совершенстве, иные "со словарем". После школы поступил в Московский энергетический институт. Учился блестяще, публиковался в серьезных журналах. Казалось, впереди успешная научная карьера.
Но в апреле 1939 г. его неожиданно вызвали в ЦК ВКП(б). Тут надо заметить, что в институте студент, а потом аспирант Павлов принимал активное участие в общественной жизни и был кандидатом в члены партии. Все происходило стремительно. В ЦК какие-то люди проэкзаменовали его по английскому и немецкому. Сразу же последовал вызов к начальнику управления кадров и к секретарю ЦК Георгию Маленкову. От него Павлов был доставлен на машине в Народный комиссариат иностранных дел. Его принял Вячеслав Молотов, недавно назначенный наркомом. И тут же (видимо, уже изучил досье) объявил о назначении своим помощником. У нас дома хранится трудовая книжка деда, и в ней запись об этом - самая первая.
Молотов показался Владимиру Николаевичу собранным, организованным и целеустремленным человеком, необычайной работоспособности (в аппарате его прозвали "железной задницей"). Вместе с тем он был педант, зануда, буквоед. Своих сотрудников не считал за людей, часто устраивал разносы и никогда никого не защищал. Всех, заподозренных НКВД, убежденно считал врагами народа и безоговорочно давал согласие на их арест.
Сталина же Владимир Николаевич впервые увидел именно в августе 1939 г. во время визита в Москву министра иностранных дел гитлеровской Германии Иоахима фон Риббентропа. Немцы тогда были согласны на все, лишь бы предотвратить союз СССР с Англией и Францией. Так появился секретный протокол, касающийся прибалтийских республик, Западной Украины, Западной Белоруссии и Молдавии. Сталин лично поручил Павлову следить, точно ли переводят его слова Риббентропу, - то есть контролировать немецкого переводчика. Кроме того, он должен был сверить русский и немецкий тексты договора, чтобы они точно соответствовали друг другу.
В 1989-м, когда разразился политический скандал по поводу этого секретного протокола, подлинники текстов которого якобы не были обнаружены, Владимир Николаевич был единственным живым свидетелем данного события и счел нужным написать об этом записку в Министерство иностранных дел СССР. Но ему никто не ответил┘
Вскоре после переговоров Павлов был назначен первым секретарем полпредства СССР в Германии. Во время визита Молотова в Берлин 12 ноября 1940 г., когда состоялась встреча советского наркома с Гитлером, Павлов вновь выступал в роли переводчика. Ему запомнилось вялое, очень неприятное рукопожатие фюрера, ладонь которого была влажной и холодной. Как переводчик же он отметил, что "Гитлер всегда говорил самостоятельно, без подсказок, речь его была плавной, логичной. Видно было, что человек он способный".
Видимо, в планах Молотова было держать Павлова подле себя, и уже в декабре 1940-го Владимир Николаевич был отозван в Москву и назначен заведующим Центральноевропейским отделом НКИД.
Во время войны Владимир Николаевич переводил фразы и монологи Сталина Рузвельту и Черчиллю, а позже Трумэну, не говоря уж о деятелях "помельче". Кстати сказать, впоследствии он обижался, когда его называли "личным переводчиком Сталина", поскольку его дипломатический ранг был значительно выше.
Владимир Николаевич вспоминал, что со Сталиным ему было работать легче, чем с Молотовым. В отличие от последнего Сталин умел казаться дружелюбным с подчиненными, а к Павлову вообще относился с симпатией. На многих фотографиях того времени "личный переводчик вождя", естественно, оказывался рядом с ним. Но, едва завидев фотографа, всегда старался отпрянуть в сторону или укрыться за спины главных фигурантов действа. Сталин нередко сам тянул его за рукав в кадр. Он ценил его эрудицию, образованность, скромность. Впрочем, от шуток вождя Павлову бывало не по себе. Так, на одном из приемов в узком кругу Сталин вдруг заявил: "Светлая голова у товарища Павлова. Много знает. Не пора ли ей в Сибирь?" Владимир Николаевич тогда рассмеялся вместе со всеми, но можно предположить, что чувствовал он в душе.
Но хорошее расположение Сталина нередко и защищало Павлова. Во время приемов и застолий он совсем не пил. Однажды Берия пытался его "накачать": налил ему стакан водки и провозгласил тост за здоровье товарища Сталина. Павлов тем не менее даже не пригубил. Вождь заступился: "Отстань, Лаврентий! У нас никто никого не принуждает. Если не хочет, пусть не пьет".
Как-то после окончания одной из встреч с Черчиллем Сталин подозвал Владимира Николаевича и сказал: "Вы неправильно перевели то, что сказал Черчилль". Профессиональная гордость Павлова была задета, и он невольно посмел возразить (!): "Нет, товарищ Сталин, вы же слышали: переводчик Черчилля Бирс сказал, что я все правильно перевел". В этот момент вошел Берия, подошел к Сталину и просто спросил: "Ну что, посадим?" - "Тебе бы все сажать да сажать. Ты всех готов посадить. С кем работать будем?" - ответил Сталин. Никаких последствий для Павлова этот эпизод так и не имел.
После войны Сталин, видимо, уже не так нуждался в точности перевода своих слов. И Павлов смог уехать советником посольства СССР в Англию. Позже он снова возглавлял Европейский отдел, был членом коллегии МИДа.
Молотов же незадолго до смерти Сталина был, как известно, фактически отстранен от дел. После кончины вождя Молотов вернулся в МИД и уволил Павлова с работы. С 1953-го до середины 70-х гг. Владимир Николаевич работал главным редактором Издательства литературы на иностранных языках (с 1964 г. - издательство "Прогресс"). И мало кто знал о его прошлом.
Как-то - это было уже в 1972 г. - Павлов был на приеме у члена Президиума Верховного Совета СССР Анастаса Микояна для согласования поправок книги его воспоминаний. Микоян, который давно знал Павлова по первой его работе, спросил: "Что-то вас не видно на горизонте". И, не дожидаясь ответа, продолжил: "Все дело в том, Владимир Николаевич, что Молотов ревновал вас к Сталину. Но почему он ревновал вас к мертвому Сталину, непонятно. Странный человек Молотов".
