Владимир Сотников
Присутствие кошки – незаменимый элемент уюта.
Фото Елены Рыковой (НГ-фото)
Гости не съезжались на дачу. Я ехал один. И гости здесь ни при чем – просто прицепилась ко мне по дороге эта фраза, и никак не мог я выбросить ее из головы, потому что не думалось ни о чем. Наверное, от усталости, от ожидания скорейшего приезда – в ночные поездки всегда переносишь себя вперед, туда, куда едешь.
Но ехал я все-таки не один, а с кошкой. Дети уговорили меня взять ее на дачу подышать воздухом. На последнем повороте кошка напомнила о себе, мяукнула с заднего сиденья, сообщая о том, что мы подъезжаем.
И когда я остановился и вышел из машины открыть ворота – спешить уже не хотелось. Куда спешить, если ты там, куда так стремился? И почему-то казалось мне, что я сейчас – на самом краю жизни. Не в конце ее, нет, – на краю. По всему небу сияли звезды, и в их мерцании было желание стать еще ярче. В тишине где-то лаяли собаки, и глухое эхо отзывалось в лесу.
Я еще постоял, чтобы забыть чувство дороги и привыкнуть к этому покою, который не мог так сразу, с первой минуты, принять приехавшего человека. Надо было послушать эту тишину, как съесть яблочко сказочной яблони, чтобы она укрыла меня. И укрыла меня тишина, и окутал покой.
Когда-то в детстве я сравнивал жизнь с качелями. Наверное, потому, что их движения казались такими же одинаковыми, как и проходящие дни. Одно и то же движение, одно и то же. Но почему такое завораживающее? И я понял тогда, что секрет – в крайних точках. В верхних точках, как на краю жизни, замирает душа, и удивляешься возможности, обещанию, желанию продлить этот путь, проникнуть в пространство чуть-чуть дальше, чем в прошлый раз, и вот опять повторение с обещанием-надеждой, и опять┘ Похоже, похоже на жизнь.
Я опять посмотрел на звезды, как будто приблизился к ним. И тут услышал, как трещат от мороза деревья у реки.
Нетронутый снег искрился под забором. Я зачерпнул его рукой, потер лицо и сразу же почувствовал, как холодно вокруг. Мороз сковал и ворота – они с трудом открылись. Машина подъехала к самому дому и остановилась, словно натолкнувшись на его холодную безжизненность. Предельность холода была во всем – и в скрипнувших ступеньках крыльца, и в застывших стенах, и в тугой от мороза двери. Мы с кошкой принесли в дом немного тепла, но оно сразу же здесь растворилось и исчезло.
Я растопил печку. Даже ее внутренний огонь казался холодным. Оставив ее набирать силу, я взял топор и пошел к речке. Сегодня было Крещение, и я еще в городе решил, что обязательно искупаюсь в проруби. Легко сказать┘ Казалось, река промерзла до самого дна. Я рубил и рубил лед, а конца ему все не было.
Во время первого отдыха я сходил в дом, подбросил дров в печку, потом затопил баню и вернулся к реке. За мной увязалась и кошка. Так удивленно она смотрела вокруг себя! Продолжая рубить, я оглянулся на дом. Над ним и над баней поднимались вверх ровные столбы дыма. Казалось, потеплело. Но это только казалось – от работы, от возни с печками. Деревья вокруг трещали от мороза, доказывая его прежнюю силу.
 Тишина, простор, белизна снега... Дачная идиллия. Фото Сергея Приходько (НГ-фото) |
Медленно шло время. А может, оно и застыло? Как снег, как лед, как все вокруг. Но я продолжал свое дело – вода наконец брызнула из-под топора. Когда прорубь была готова, я почувствовал, как устал. Я наклонился, и пар от моего дыхания смешался с паром от воды, и льдинки в проруби светились и покачивались. Наверное, эти льдинки, похожие на рыбок, и привлекли кошку. Она потянулась к проруби, протянула лапку и┘ соскользнула в прорубь. Я бросился к ней, но кошка справилась и без меня. Стремительно зацарапав когтями о край льда, вместе с летящими вверх брызгами и льдинками кошка выскочила из проруби, отряхнулась и помчалась к дому. Через минуту она уже вылизывала себя у печки.
И это кошкино падение словно оживило течение времени. Оно двинулось вперед быстрее. Я подбрасывал дрова в печки – в доме и в бане, несколько раз чистил прорубь от нового льда, который быстро схватывался, ходил по саду, слушая сухой скрип снега... Эти обычные подробности становились моими чувствами, ясными и ощутимыми. Как детский восторг полета на качелях – в самой верхней точке.
А потом я напарился в бане и окунулся в прорубь, и не раз, как кошка, а три, и вода летела от меня прозрачными хрусталиками, и волосы на голове покрывались льдинками, пока я возвращался от речки. Казалось, я исчез и растворился в этом мире, и он весь превратился в мои чувства.
И я думал о том, как буду все это вспоминать. И дым, и звезды, и прозрачный невидимый воздух, и холод. И беспредельную ясность.
...Прошло полгода. Качели качнулись в обратную сторону. Дом замер не от мороза, а от зноя, воздух застыл, все онемело. Кошка забилась под кусты. Жара уже не усиливается – она навалилась всей своей предельной силой. И где-то там, на другом краю чувств, – мороз и холод. Такой же беспредельный холод. И воспоминание о нем удивляет, освежает, заставляя пролететь по чувствам и ощущениям из края в край.
Нет, совсем не равнодушная природа!
Мудрая.
