Владимир Сотников
Мусорная среда поглотит эту машину, не оставив ни следа.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)
Однажды ночью, после долгой работы, когда глаза уже слипались и пора было спать, я открыл окно и вытряхнул в него окурки из пепельницы. И тут сон пропал от какого-то странного, страшного удивления: неужели это я? Может, это покажется смешным – тоже нашел преступление! Ерунда. Но оказалось, что эта ерунда задела меня, запомнилась. Я не мог понять, откуда у меня появился, как вырвался этот атавизм свинства. Значит, он всегда сидит во мне?
Когда-то мой младший сын, тогда еще шестилетний, объяснил мне картину Малевича «Черный квадрат».
– Это когда красоты нет. И ничего нет, – сказал он.
Маленький мудрец, подумал я тогда. Но потом подумал, что отсутствие красоты – еще не самое страшное. Противостояние ей, особенно неосознанное противостояние, – страшнее.
Помню, как меня впервые поразили человеческая дикость, глупость и необъяснимая ненависть к красоте. Я учился в сельской школе, и однажды мы были с классом на экскурсии в Крыму. Заехали в «Артек». Тогда, в 75-м, не так много было в нашей стране мест, где можно было увидеть красивые интерьеры. И вот там, в сверкающем зеркалами, кафелем и чистотой туалете, мой одноклассник, едва войдя и быстро оглядевшись, стал скручивать краны. Он не собирался их украсть, а просто хотел сломать. И успел-таки скрутить несколько, чем остался очень доволен. Он радовался этому, как какому-то достижению своей жизни.
Как сложилась его жизнь? – думаю я сейчас. И отвечаю сам себе: вполне нормально. Ведь он и в детстве был самым обычным человеком – не больным психически, не отсталым в развитии, вообще не каким-то особенным. Человек, каких подавляющее большинство. Как у них складывается жизнь? Нормально.
Вот совсем недавно видел такого нормального. Когда я ехал по шоссе в деревню, где живу на даче, то заметил стоящий на обочине самосвал. У заднего борта возился водитель. Обычная картина. И только когда я через день возвращался в Москву, понял, чем он тогда был занят: на том месте осталась огромная гора строительного мусора. И теперь этот мусор будет лежать там, на откосе над рекой, годами отравляя взгляд. Я допускаю, что водитель знал: таким образом мусор выбрасывать нельзя. Но этот запрет наверняка казался ему каким-то ненастоящим. Почему же нельзя? Ведь если бы он сам увидел где-нибудь такую кучу, то его взгляду она бы не помешала.
И таких куч, как и таких людей, тысячи и тысячи. Может быть, только в непролазной тайге можно увидеть нетронутую чистоту. А где побывали люди, остались их грязные следы.
И дело даже не в том, что мусорят и гадят подальше от своего дома. Возле дома ведь то же самое.
У моего дачного соседа на высоком красивом кусте облепихи в саду уже лет пять болтается большая грязная тряпка. Зачем она там висит, как туда попала, неизвестно. Похоже, сосед ее просто не замечает. Как не замечает и ржавых бочек, старых ванн, других предметов непонятного назначения, разбросанных по саду. Но для их уборки хотя бы усилия нужны, а тряпку снять ведь нетрудно. Если ее увидеть. А он не видит. Понятно, что подсказки постороннего в этом случае бесполезны. И запреты бесполезны, и штрафы. Да и кто будет подсказывать, запрещать, штрафовать?
А другой сосед непременно бросает в речку пустые пивные банки и бутылки. Он хоть и вырос на этой речке, но она для него – просто вода, в которую естественно бросить мусор. А куда же еще? Можно, впрочем, и под ноги. В этом мозгу нет ни выбора, ни решения – по каким законам он живет, непонятно. Ни по каким, просто так. Как животное. Хотя что это я животных оскорбляю – у них чистоплотность инстинктивна.
Совсем мне нерадостно стало здесь жить – ощущение такое, что расчистил помойку, возвел по периметру забор и выращиваю внутри цветы. А поверх забора и взглянуть не хочется.
У деревенского кладбища прямо к дереву прибита табличка: «Самовольное захоронение запрещено. По всем вопросам обращаться в ООО «Вечность» по тел. ┘» Можно посмеяться нечаянному или нарочитому юмору авторов объявления, но не до смеха. И к их «вечности» присоединяться тоже не хочется. Потому что и здесь помойка. Старые венки и другая кладбищенская утварь свалены кучами, ржавые ворота, дорожки завалены бутылками и пакетами. Плохо следит за своим объектом ООО «Вечность». Наверное, считает, что если живые живут как свиньи, то покойникам тем более все равно.
 Ходить через свалку вроде неудобно. Но привычно. Фото Алексея Калужских (НГ-фото) |
А мимо, по шоссе, пролетают на машинах дачники, спешащие домой в Москву, и бросают уверенной рукой в автоматически открывающиеся окна мусор целыми пакетами. Хотя довезти его на машине до ближайшего мусорного бака не стоит ни малейшего усилия. Может быть, кто-то из них уголком мозгов понимает: то, что он делает, как-то┘ не очень. Но ничего, уже привыкли. Ведь все так.
Посмотришь на все это и понимаешь, почему Пушкин написал: «Черт дернул меня родиться в России┘»
И сразу же я вспоминаю одного десятилетнего мальчика в Белгородской области. Я встречался со своими юными читателями, и мне прочитали его стихи – сам он прочесть постеснялся.
Дует ветер, дождь и снег,
Не летают птицы.
Угораздило ж меня
В Ровеньках родиться.
Почти пушкинскую мысль услышал я в этих строчках! И еще почувствовал большую тягу автора к прекрасному, тоску по чистому, светлому. По красоте. Так хочется, чтобы юный поэт нашел ее именно там, где родился, а не уезжал куда-то на ее поиски. Чтобы не возник перед ним черный квадрат. Неужели это невозможно?
P.S. Я перечитал эти строки и расслышал в них банальное старческое брюзжание. И захотел убрать этот звук. Но зрительная память опять показала те картины, о которых только что писал, и я оставил все как есть. Потому что не брюзжал я, а пытался понять: возможно ли исправить наше отношение к окружающему миру? Боюсь, нет. Моя надежда только на детей. Это целая огромная другая страна. Они будут ездить по миру, смотреть, как живут люди, и, может быть, сами не станут жить некрасиво. Не захотят.
