Загадочный мир Арабского Востока

Вспомнив хорошо известную поговорку, что снаряд дважды в одну воронку не падает, мы с другом-географом и большим любителем путешествий Александром Беляевым решили отправиться на родину арабской весны – в Тунис. Там мы планировали посетить известные объекты ЮНЕСКО, включая национальный парк Ишкёль, и поэтому наш недельный вояж получился весьма насыщенным.

Уже в первый день нашего пребывания, добравшись на метро из Монастира до Суса, а также вдоволь осмотрев и пофотографировав узкие улочки его старого города, мечети и обследовав местную крепость, мы пошли искать, где можно было бы отметить начало нашего путешествия. Как оказалось, в пределах старого города на это рассчитывать не приходится. Поскольку Тунис, хотя и является светским государством, где нет запрета на продажу алкоголя, во многих местах она существенно ограничена вплоть до полного ее отсутствия. В итоге нам пришлось выбраться за пределы старого города, где и прошел скромный ужин, состоящий из пакетика чипсов и пары маленьких бутылочек холодного пива. Сидя за столиком на улице, мы в полной мере прочувствовали вечернюю прохладу, поскольку внутри небольшого кафе мест не осталось.

А ведь еще каких-нибудь 10 минут назад, идя вдоль стены старого города, выплывающей из полумрака в легкой подсветке фонарей, мне казалось, что я очутился в мире сказок «Тысячи и одной ночи». Так таинственен и нереален был вид этих зубчатых стен, возвышающихся на фоне развесистых пальм.

Остановились мы в дешевой гостинице в одном из аутентичных домов старого города. Хотя внутри она больше походила на ночлежку с целой армией притаившихся клопов, ждущих новую жертву. К счастью, эти опасения не оправдались. Зато в подобных кварталах, где довольно высока концентрация мечетей, надо быть готовым, что вас разбудит не звук будильника, а голос муэдзина, что, собственно, и произошло в нашем случае. Правда, на час раньше, чем мы планировали встать, в 6 утра. С проблемой такого вот вынужденного пробуждения мы столкнулись и в Тунисе, где тоже остановились в старом городе. Тем не менее именно в столице мы смогли нормально посидеть в одном из ресторанов, взяв по бутылочке светлого местного вина, что значительно улучшило наше впечатление об этой стране.

Надо сказать, что и сами жители производят значительно более благоприятное впечатление, чем в том же Египте, где местные торговцы и попрошайки всех мастей буквально атакуют туристов, требуя бакшиш. В Тунисе ситуация иная: можно, к примеру, спокойно спрашивать дорогу, не опасаясь, что у тебя начнут вымогать деньги, и тебе с удовольствием подскажут, как пройти. Конечно, и здесь бывало, что излишне навязчиво могли зазывать в свою лавку, но отказ не воспринимался как повод для хамства, да еще с использованием заученных русских матерных слов. Напротив, произносимые ими русские слова и фразы при встрече с нами звучали весьма доброжелательно. Как правило, это был стандартный набор слов типа «как дела», «спасибо», «все хорошо», «добрый день», «до свидания» и т.п. Причем они часто использовались без понимания смысла. 

Был один комичный случай, когда местный торговец, услышав обрывок нашего разговора, где прозвучало слово «нехорошо», не замедлил весело поприветствовать нас этим словом, повторив его аж несколько раз, видимо, чтобы не забыть. Иногда нас принимали почему-то за поляков (видимо, и их тут бывает немало), но, узнав, что мы русские, восклицали: «Россия – гуд!» и пожимали нам руки. А иногда какой-нибудь проходящий мимо пожилой тунисец, заставший еще французское колониальное время, мог при встрече вежливо поздороваться: «Бонжур, месье!»

Нельзя не упомянуть и модно одевающихся тунисских девушек, которые периодически мелькали в толпе в лосинах или обтягивающих джинсах, чем привлекали внимание не только местных мужчин, но и таких, как мы, европейских туристов, привыкших и к большей свободе в женской одежде. И в то же время иногда встречались женщины в традиционной парандже или хиджабах с открытым лицом. Такое разнообразие одеяний только добавляло красоты специфическому колориту этой страны, где смешались вместе античность и Средневековье, европейская культура и загадочный мир Арабского Востока.

Но есть и еще одна весьма примечательная особенность местного колорита, та, которая, может быть, и не так бросается в глаза, но о которой стоит рассказать подробнее.

Уже в первый день пребывания, бродя по узким улочкам в Сусе, я обратил внимание, что у помоек или среди пакетов с мусором, там, где можно было бы увидеть голубей, собак, даже на худой конец крыс, мне неоднократно попадались такие чистоплотные животные, как кошки. Сразу мелькнула мысль: «Неужели именно они являются здесь главными санитарами улиц?» А ведь улицы эти, надо сказать, не отличаются чистотой и к вечеру могут накапливать значительные кучи мусора, особенно в местах бойкой торговли. Поскольку собак в арабском мире не очень-то жалуют и их тут почти не встретишь, а сизые голуби в отличие от наших на землю предпочитают не спускаться, вот и получается, что киски не имеют конкурентов на поприще кормежки среди такого изобилия. Мало того – здесь их любят и дополнительно подкармливают. Нередко можно было видеть, как на пару с хозяином какой-нибудь лавочки случайно заглянувшего туда посетителя встречала кошка, сидящая у порога или вальяжно развалившаяся на стульчике. И почти везде: и в Тунисе, и в Бизерте, и в Кайруане, и даже среди античных построек Дугги и Карфагена я видел картину кошачьего благоденствия.

Как бы порадовался за них автор знаменитых «Рассказов о животных» Сетон-Томпсон! Ведь то, чего добилась, пройдя тернистый жизненный путь, его Королевская Аналостанка, а на самом деле простая трущобная кошка, этим усатым созданиям выпадает, можно сказать, с самого рождения. Причем в отличие от счастливицы Аналостанки тунисских кисок кормят совершенно бесплатно. Ведь в исламе внимательное отношение к кошкам имеет глубокие корни. 

Предание гласит, что пророк Мухаммед, когда ему потребовалось срочно уйти, увидел на рукаве своего халата мирно спящую кошку, но предпочел отрезать рукав, только чтобы не потревожить сон этого чудесного создания. Не случайно именно кошка – единственное животное, которому позволено заходить в мечеть. Даже представители других конфессий и те не имеют такого права. Последнее обстоятельство особенно огорчало моего друга Александра, так как лишало возможности насладиться фотографированием внутреннего убранства мечетей, за исключением тех немногих, которые были открыты для посещения туристов.

Случилось так, что и мы внесли свою скромную лепту в благородное дело заботы о кошках. В одном из ресторанов Суса целый кошачий выводок присоединился к нашей трапезе, которой мы охотно с ними поделились. Один котенок настолько воодушевился, что пару раз залезал к нам на стол. Что удивительно: периодически появлявшийся официант смотрел на это кошачье пиршество и даже на их хождение по столу абсолютно спокойно. В результате не только кошки, но и мы остались довольны, получив массу положительных эмоций.

Тунис–Москва