Сергей Каратов
Каменный город строится и вдохновляет на поэзию. Фото автора
Когда-то я школьником оказался в Миассе, в краеведческом музее. Глаза мои загорелись при виде каменной горки, которую искусно собрали из разноцветных пород уральских камней местные умельцы. С тех пор я буквально стал поклонником мира этих удивительных минералов. Всегда в советские годы мы с семьей бывали на ВДНХ, в павильоне геологии, который славился своей коллекцией камней. Такая же богатая коллекция были при Министерстве геологии СССР, где долгое время работала моя жена. Бывая за рубежом, я с восхищением смотрю на то, как хорошо работают с камнем испанцы, скажем, в Гранаде, они выкладывают узоры на центральных пешеходных улицах. В Севилье флорентийская мозаика украшает все карты городов на площади Испании. В Италии, во Флоренции и Венеции, такое множество украшений из камня, что взор невозможно оторвать от этих красот! А как заманчиво работают с камнем турецкие камнерезы, прямо на глазах туристов вытачивая чудесные каменные чаши и кубки!
Из года в год я добавляю постройки на берегу своего искусственного водоема. Вот и в минувшее лето много работал с городком, но остались некоторые недоделки. Множество разновидностей камней использовано на эти башни, стены, на саму горку. Фото не передает и десятой доли красоты использованных камней. Все материалы натуральные, нет никаких ондулинов или сайдингов. Покрытие мельницы и центральной башни выполнено из мелких кирпичных плиток, которые я напиливал с помощью «болгарки» с алмазными дисками, и этими плиточками выкладывал черепичные крыши. Только на мельничную крышу ушло 300 плиточек. Бетон, камень, кирпич, а в окнах центральной башни вставлены витражные стекла в палец толщиной. Летом в эту башню подведу электричество и подключу лампочку, чтобы окна светились желтым, зеленым, красным, фиолетовым и синим цветами. Все делается прочно, надежно!
Бог даст, в это лето довершу свою работу. А на данном этапе вода течет с горы, образуя каскады, а отчасти по акведуку вода попадает на мельничное колесо. Все журчит, колесо водяное вращается, а ты сидишь на откидном кресле на противоположном берегу и смотришь на этот старинный город...
Мое увлечение камнями началось еще на Урале: на прииске, где добывали золото, мы находили среди вываленных около шахт пустых пород кристаллы серного колчедана, которые золотисто отсвечивали гранями; на намытых гидравлическим способом насыпях обнаруживали друзы горного хрусталя, темно-зеленые куски поделочного камня – змеевика, разноцветные булыжники яшмы, искрящиеся плитки авантюрина, ярко-зеленые куски амазонита. А бывая в походах на вершинах гор, конечно же, обращали внимание на шарики красного граната, вплавившиеся в темные глыбы базальта.
Бывал в Ильменском заповеднике в Миассе, где вся таблица Менделеева представлена в виде друз, пластин слюды, запекшихся оплавленных кусков железной руды, сияющих гранями аметистов, хризолитов!.. Постепенно камни стали копиться. Узнавая, что я неравнодушен к камням, друзья стали дарить мне то кусок окаменевшего дерева, которое нашли на Чукотке, то прозрачный, но очень мягкий кусок гипса, то кристаллическую щетку аметиста. Дарители были либо геологами, либо художниками-камнерезами, либо коллекционерами камней. Среди них нельзя не вспомнить моих друзей: Александра Коновалова, Юрия Федорова, Бориса Баталова. А полудрагоценный кусок малахита подарил мне редактор газеты «Миасский рабочий» Александр Филиппоненко, когда я вернулся на каникулы из Москвы. Много путешествуя по стране, я стал отовсюду привозить камни. Помню, как в Туркмении увидел белоснежные кубы известняка, который хорошо обрабатывался даже напильником. Большой кусок такого белого камня я послал в Москву посылкой по почте. В эту пору я стал увлекаться малой архитектурой, то есть строительством настольных крепостей из морских камешков, привезенных из Крыма, из Абхазии, с Арабатской стрелки. Несколько видов туфа и зеленого траста я привез из командировки в Армению. Розовый туф, оранжевый, черный я пилил на кирпичики и использовал на свои поделки. Уральский зеленый змеевик тоже пригодился в строительстве башен с бойницами, с пушками, сделанными из бронзы и стреляющими порохом. Лафеты к ним я отливал из свинца. Колокола в башнях бронзовые мне выточили друзья. На башне старинные часы в медном обрамлении, которое я выполнял с помощью чеканки. Всему учился у художников, у камнерезов, у плиточников. Надо было уметь подобрать раствор, которым бы склеивались камни, надо было знать, как произвести червление меди, полировку отдельных камней. На какой-то камнерезной фабрике мои друзья напилили мне плиточки и кирпичики из зеленого нефрита и из синего лазурита. Эти камни украсили своды и макушки башен.
Работая над своими изделиями, я параллельно писал стихи. Одна деятельность совершенно не мешала другой. Если с юных лет я начинал увлекаться моделизмом, делая корабли, машины, ракетные установки, с которых осуществлял запуски ракет, то, обзаведясь семьей, я ушел в работу с каменными моделями. И тоже действующими: башни подсвечивались изнутри. Одну я полностью собрал из прозрачных пород камней, и свет из нее исходил разноцветный. Таких камней я много нашел на отдыхе в Коктебеле. Колокола звонили. Часы ходили, и по ним я следил за быстротекущим временем. Внутри крепости была потайная шкатулка для хранения небольших и важных ценностей... А одна башня являлась копилкой для монет... Когда надо было достать накопленное, тогда применялся особый механизм с деревянным воротом в виде корабельного штурвала... Все эти механизмы и сейчас можно запустить в работу. Из множества построек сложился целый городок, который я должен был объединить в одно целое, устранив неполадки и восстановив разрушенное либо детишками, либо кошкой... Однажды мы проснулись от грохота. Оказалось, что кошка Марта взобралась на книжную полку, где в связи с ремонтом стояла самая красивая крепость, и столкнула ее на пол. Это она отомстила мне за то, что я наказал ее за разодранные обои. Из трех пушек, отлитых мной, уцелела только одна. Я хотел восполнить артиллерию города, но на это уже не стало хватать времени. Дело в том, что в 1994 году у нас появился дачный участок. Кто связан с дачей, тот знает, сколько сил и времени отнимает работа по строительству дома, особенно если в целях экономии средств почти все приходится делать самим. Там я овладел многими профессиями, обзавелся специальными инструментами. А вместо мелких каменных поделок я перепрофилировался на более крупные формы. Не буду углубляться в подробности, но каменный город я методично строю на берегу пруда, выкопанного экскаватором в самом начале дачной эпопеи. Долгое время пруд наш был обычным водоемом с травяными берегами, где стали жить лягушки и караси. Я обсадил его водорослями и сделал мосток с лесенкой. Хорошо было купаться и ловить карасей. Но берега подмывались, сползали в середину, и пришлось забетонировать их с трех сторон. Один берег оставили «живым», чтобы лягушачья молодь могла выбираться из пруда на берег. И красиво, когда один берег зеленый. На нем деревца растут. Но позднее я укрепил его, набив вдоль кромки мощные колья. И красиво, и функционально. А город с башнями на берегу, с горкой, с которой льется вода в пруд, с вращающимся мельничным колесом – это для души! И в процессе всех работ с камнем стихи не убегают от меня, а подстерегают... Поэтому всегда рядом со мной лежит тетрадь с ручкой. А иногда пишу строку или строфу на обрезке доски, чтобы позднее перенести записи в компьютер. Камень нельзя разбивать без надобности. Недаром в индийской философии камень обладает четвертой формой души, после человека, животного и растения.
В центре городка мне понадобилось белое пятно, которое бы внесло свою тональность в общую палитру красок. Работая над акведуком, я решил его колонны оформить белыми плитками, которые напилил из белого оникса, привезенного из Турции. Оникс – камень разноцветный, наиболее применяемый салатного цвета. Но я привез куски белого и кофейного цветов. Совместив его с белым мрамором, я добился своего – акведук стал украшать центральную часть городка.
Всякое увлечение – будь это изготовление моделей кораблей или машин, коллекционирование марок или значков, сбор цветущих растений на протяжении лета для гербария или собирание своей библиотеки и чтение множества книг – существенно обогащало мое представление об окружающем мире. Мне никогда не бывает скучно одному, потому что я могу заняться наблюдением за бабочками или муравьями, могу забросить удочку и часами сидеть у воды, любуясь всплесками рыб или полетом ласточек над поверхностью воды. А если приходят строки, начинаю записывать, пока не получится стихотворение. Иногда нахожу необыкновенный лист травы или кустарника, искусно проеденный каким-то насекомым, и вкладываю его в записную книжку.
В юношеском дневнике у меня до сих пор хранится цветущая кисть черемухи, которую мне подарила одна необыкновенно красивая девчонка.
