Как странно. К 45-летию фильма "Начало"

Все-таки непонятно устроен мир. Фото Евгения Никитина

«Странно», – недоуменно повторяет Паша Строганова, героиня фильма «Начало», удивляясь тому, что после столь успешного дебюта в кино на нее нет спроса, никто не зовет сниматься.

Странно, как в самом деле странно устроен мир. Но странно еще и то, что кто-то когда-то незаметно внушил нам, что существуют причинно-следственные связи: поступил хорошо, получишь награду, тебе зачтется.

А вот не зачтется, а вот не будет тебе награды. И вернешься ты, как Паша Строганова, в свой заштатный городок к своим будням. И, более того, еще и потеряешь любимого человека. Да как же так? Никаких волшебных перемен в судьбе после столь вдохновенно сыгранной роли, после такого взлета?

«А кто тебе сказал, что ты должна быть счастлива?» – нечто подобное воскликнул Мандельштам в разговоре со своей Надей. Но кто-то ведь внушил нам, что если... то. Только, видимо, не объяснил, в чем будут перемены. И не просто перемены – тектонические сдвиги. А они происходят только внутри. Паша, которая вроде бы вернулась к прежней жизни, эта не та Паша, что была прежде. Она другая. Она стала мудрее и богаче. Богаче внутренне. И не только потому, что потрясающе сыграла Жанну д'Арк, но и потому, что столкнулась с «неизбежностью странного мира». Только такие перемены нам гарантированы, хотя мы не всегда их осознаем. Да и радоваться им бывает порой трудновато. Зато, если есть душа и ум, подобное обогащение нам обеспечено. И то при условии, что хватит сил, пережив разочарование, не пасть духом и держать удар.

Тогда все на пользу: и обманутые ожидания, и погибшая любовь, и разбитое сердце. Потому что гораздо интереснее не принимать все как должное (мол, отдал – получил), а принимать все хорошее как чудо, как нечаянную радость, всплеснув руками и воскликнув «ах».

Причинно-следственных связей нет, но существуют бонусы – вещь весьма случайная, на которую глупо рассчитывать.

Думаешь: все впереди – успех, слава, счастье… Кадр из фильма «Начало». 1970

Но как же замечательно повторяет Паша это «странно»! Столько лет прошло, а забыть невозможно. Действительно странно. Только и делаешь, что удивляешься. Жил-жил, привык, втянулся, и  вдруг «холодок бежит за ворот», но не от свежего утра, а откуда-то из близкой бездны, которую еще не видишь, но присутствие которой не можешь не ощущать.

А смена ландшафта?.. Где те люди, что тебя окружали, даже были условием твоего существования? Куда они делись? Да все туда же, в ту самую бездну, чей «холодок бежит за ворот». Как же так? «И после сладчайшей из чаш в никуда?»

Странно, как все странно. Хорошее чувство, однако. Оно не дает клевать носом и держит в тонусе. Все странное хочется постичь. Во всяком случае, оно не дает покоя и заставляет удивляться. Считается, что пока способен удивляться, живешь.

* * *

Все страньше и страньше...

«Алиса в Стране чудес»

Все страньше жизнь моя 

и страньше,

Еще странней она, 

чем раньше,

Еще причудливей, чудней,

Еще острей тоска по ней –

Чудной и чудной. 

Что же дальше?

А дальше – тишина, стена...

Смотри-ка, лампа зажжена

В чужом окне, где жизнь чужая

Проходит, старый провожая

…А возвращаешься в свое захолустье, и нет никакой тебе награды. Фото Александра Анашкина

И привечая новый миг.

Попробуй не сорвись на крик

И не воскликни: «Стой, 

мгновенье,

Постой», но ветра дуновенье

Возможно ли остановить?

Сухие губы шепчут: «Пить».

А может, «Жить». 

Дадут напиться,

Но жажда вряд ли утолится.

И длится бег ночей и дней,

Чей тайный смысл 

все темней,

А видимый и чужд и странен...

Любой из нас смертельно 

ранен

И мучим жаждой без конца,

А из тяжелого свинца

Небесного всё льют живые

Живые воды дождевые.

***

Я так долго была молодой,

Баба старенькой, мама 

бессмертной.

Жизнь так долго была 

милосердной,

Окружая воздушной средой

Все привычное – дом 

и семью,

Весь рисунок под облаком 

пенным,

Что казался почти 

неизменным.

Вдруг взглянула – и не узнаю.

Вдруг хватилась – и нет 

никого.

И от жажды умираешь над ручьем. Фото Евгения Никитина

Вдруг хватилась – и не 

досчиталась

Тех, с кем дивно когда-то 

леталось.

И бессмертных ну ни одного.

Да и я... Разве та – это я? –

Как поэт вопрошал 

справедливо.

Что же делать? 

Наверно, «счастливо»

Пожелать им, всю горечь тая.

Пожелать и ушедшим и той,

Той себе, что жила здесь 

однажды,

Над ручьем умирая от жажды,

Наслаждаясь земной 

                               маетой.