Миропорядок

Когда-то патриархальное крестьянское хозяйство выглядело так. Джон Аткинсон. Русский скотный двор. Начало XIX в.

Дедушка сказал, что меня надо отдать в школу юного животновода. Вот что в шесть лет изучать надо. И повел меня на первое занятие – пасти гусей. Но сперва ушел из дому и вернулся обратно через полчаса с какой-то палкой.

– Вот, это хворостина. Пошли пасти гусей.

– А зачем нам хворостина?

– Что ты, что ты, – преувеличенно вращая глазами, сказал дедушка. – Гусь – серьезный противник. Он опускает большую голову на длинной шее почти до земли и, шипя, идет на тебя, чтобы щипать тебя за ноги. Твоя оборона – только хворостина, и ты, размахивая ею и зычно крича «Пошли, пошли в бочагу!», будешь подгонять их по тропинке к речке, где они и будут проводить весь день до вечера. А вечером тебе придется обратно загонять их. Вначале крикнуть «Тега, тега!» – так их кличут – потом дать команду «Пошли, пошли в сарай!» и размахивать хворостиной для острастки. Перед этим, правда, бабушка должна их утром покормить, и вечером, когда придут с бочаги, покормить тоже. Понятно?

Я молча кивнула в знак согласия. Правда, я не знала, что такое «бочага», но решила спросить об этом потом, не все же сразу. А дедушка перешел к своей излюбленной теме – восторженно излагал всю дорогу, каков когда-то был миропорядок в деревне, как все здорово и умно было придумано. Слушать было немножко скучно, но деваться некуда – пришлось. «Когда ты выйдешь из избы, – вещал небесам дедушка, – чтобы пасти гусей с хворостиной, и пойдешь к сараю, где сейчас находятся гуси, знай, что раньше они находились только на скотном дворе. А скотный двор в усадьбе крестьянина – это второй из трех больших миров, которые в его усадьбе находятся. Первый мир – это изба, мир людей. В середине ее находится печка – кормилица всех в усадьбе. Дальше идет мост, из его названия видно, что он соединяет мир людей с миром животных. За мостом сразу идет скотный двор. То есть мир животных, второй мир. Мир животных можешь перечислить?»

Но я отвлеклась на большую красивую бабочку (она села прямо на тропинку, по которой мы шли), и жалела, что со мной нет сачка, а то бы я принесла ее бабушке, и мы бы с ней по справочнику определили, какая это бабочка. Сегодня что, понедельник? Значит завтра, во вторник, у меня с бабушкой будут уроки по насекомым. Поэтому дедушке я ответила невнимательно что-то навроде «угу», и он сам начал перечислять животных, которые должны были находиться в крестьянском скотном дворе после избы и моста: «Лошадь – по одну стену, по другую стену – корова. В дальнем углу – поросенок, а над поросенком, на насесте (такие палочки длинные в углу прибиты на высоту человеческого роста) – куры сидят. Сильно вспархивать они не могут, им делают лесенку. А в третьем углу – гуси. Вот про уток не знаю, с гусями или отдельный четвертый угол занимают. А в середине скотного двора – кормушка в виде длинного-длинного корыта, куда из ведер насыпают еду: вареную картошку, кормовую свеклу, сено, заваренный комбикорм. Все животные скотного двора спят на сене и сено едят. Поэтому третий мир, который у дачников называется огородом, сам собою примыкает к миру людей и животных, – это земледельческий мир на участке плюс покосы на неудобицах. Поля-то все засеваются, а животным много сена нужно и корнеплодов разных, в просторечии овощей. Какие ты овощи знаешь?»

Но я опять отвлеклась, потому что мы подошли к самому высокому месту в поле, откуда видно всю-всю деревню и все-все дома. Я увидела наш маленький огородик, на котором крошечная бабушка копала землю, и рассмеялась. Но дедушка и теперь не рассердился, потому что перед ним, на рубеже полей, открылось небо, и он придумывал, с чем бы такое сравнить. «Да это просто русские бесплатные Гималаи получаются!» – заявил он.

Когда мы гуляли с дедушкой у речки, нам встретился небольшого роста плотный мужчина с цепким взглядом и манерами прогуливающегося, но в то же время все инспектирующего.

– Здравствуйте, – поздоровался он, ведь все дачники здороваются друг с другом, подчеркивая свою летнюю взаимосвязь, и спросил нас, что мы здесь делаем. Дедушка ответил, что мы пасем гусей.

– Гусей? – переспросил он с явной поддевкой. – Я что-то никаких гусей не вижу.

Гусь – серьезный противник. Фото PhotoXPress.ru

Дедушке это не понравилось, и он смутился. Ему вообще не нравится, когда критикуют его мечты или не во всем продуманные планы. Но мужчина расценил это как оплошность и насмешливо повторил: «Где же здесь гуси? Я вижу только хворостину». Тогда я сделала шаг вперед, защищая дедушку, и сказала твердым голосом: «Мы пасем здесь виртуальных гусей, то есть дедушка рассказывает мне, что я должна знать по уходу за этими животными, потому что я состою в школе юных животноводов и должна сдавать осенние экзамены по этому предмету».

Когда мы пришли домой, я так устала, что не могла вымолвить ни слова, мне хотелось только пить и есть. И еще чтобы мама приехала, и мы вместе собирали на поле цветы, а потом делали из них гербарий. Дедушка втолковывал бабушке на террасе свои рассуждения. «Да, мост – это соединение двух миров, – вещал дедушка, – мира людей в избе с миром животных на скотном дворе. Как все мудро! А в начале участка, крестьянской усадьбы по-старому, – дорога, которая связует все участки и дома в деревню. А также продолжение дороги через реку, к холму предков, где церковь и кладбище. А в сторону от деревни – дорога в город. А вокруг – поля. Обрамляет поля лес. И лишь с одной стороны – тропочка на железнодорожную станцию, откуда электрички до города ходят. Как все умно устроено».

Бабушка возражала: «Устроено, может быть, и неглупо, да все ведь теперь побросано. И что с этим делать – никто не знает». Дедушка был, наверное, не расположен к спору – ничего не ответив бабушке, ушел прилечь отдохнуть. Тогда бабушка сказала: «Понимаешь, Люся! Почему бы нам не посмотреть, что приготовил тебе дедушка для твоего саморазвития перед школой? И если что-то понравится, почему бы не освоить – не все, конечно, а хотя бы какую-то часть программы? Гусей вы освоили. Ты была против, а вроде бы тебе понравилось. Осталось освоить уток, поросят, телят, ягнят и, может быть (это еще под вопросом), индюшат. Дедушка прав, деревня низложена. И следующие поколения будут уже не в деревенские сады ходить, а собирать, как археологи, ее образ по кусочкам. Для дела ли, для представлений о прошлом, но обязательно будут. Сделаем сейчас, сколько успеем, ладно?»