И налить спирта по самый "поясок"

На партсобрании одно настроение... Фото РИА Новости

О политической культуре в советское время говорили редко. Да и какая там политическая культура, когда все было под контролем партии – «руководящей и направляющей силы советского общества, ядром его политической системы» и т.д., что было зафиксировано в Конституции. О культуре как таковой говорили, вспоминая разве что анекдот про звонок в Министерство культуры (ну, там где про прачечную). Кстати, недавно он приобрел новый шарм. Теперь он звучит так:

Министерство культуры. Утро. Министр входит в приемную и видит, что у секретарши истерика и сотрудники отпаивают ее валерьянкой. Министр:

– Изольда Павловна, что случилось?

Секретарша, всхлипывая и заикаясь:

– Я тридцать лет работаю в министерстве и тридцать лет ждала этого звонка! Сегодня прихожу на работу, а телефон уже звонит, поднимаю трубку и слышу «Алло, это прачечная?». А я растерялась. Вместо нашего обычного ответа сказала: «Вы ошиблись номером!»

На флоте в СССР тема культуры (не только политической) вообще была лишней. Понятно, что каждый офицер – человек культурный. Но это сегодня в военных училищах учат вальс танцевать. А в наше время (в 70-х годах) курс этики и эстетики в Калининградском высшем военно-морском училище у нас вел капитан 1 ранга Сергеенко, по прозвищу Блестящий Офицер, потому что у него брюки на заднице лоснились – так были протерты. Впрочем, это не важно, так как, как писал Валентин Пикуль, «настоящий моряк, когда ест мороженое, аккуратно снимает штаны и вешает их на спинку кресла».

То есть культуру пития (вот тут мы могли любому мастер-класс показать), как и культуру бытия (с этим несколько сложнее), мы в те годы освоили на высочайшем уровне, а вот о политической культуре мы и не слышали. Кстати, о культуре пития.

Вспоминается Дом офицеров в Калининграде, 1982 год. Идет отчетно-выборная партийная конференция коммунистов Балтийского флота. В зале полторы тысячи лучших флотских штыков – отличники боевой и политической подготовки, передовики социалистического соревнования, лучшие специалисты и т.д. С докладом выступает ЧВС (член военного совета), начальник Политического управления БФ вице-адмирал 

...а после него – совсем другое. Фото из архива автора

Николай Шабликов. Долго и нудно говорит, так что все уже засыпать начали. Но тут адмирал плавно переходит к теме борьбы с пьянством и алкоголизмом на флоте. В рамках очередного постановления Политбюро ЦК КПСС. О борьбе с пьянством. Это из серии: «А где вы это постановление нашли?» – «А когда Тутанхамона из гробницы вынимали, у него это постановление из одного места вынули». То есть сколько лет флот существует, столько лет на нем с пьянством борются (и все без особого успеха).

Зал оживляется вместе с докладчиком. Потому что перечисляются все флотские алкоголики-залетчики, воинские части, где с зеленым змием плохо борются, имена командиров и замполитов, допустивших все эти безобразия и пр. Адмирал уже запыхался, но речь продолжается. И вот то ли язык у докладчика устал, то ли в горле пересохло, в общем, Шабликов хватает стоящий на трибуне графин и наливает в стакан чуть-чуть воды.

Тут необходимо небольшое отступление. Всем на флоте известно, что чистый спирт желательно разбавлять водой. По годами отработанной технологии сначала в стакан по «Марьин поясок» (где-то треть стакана, а стаканы на флоте все стандартные, и там такая риска, которую и называли «Марьин поясок») наливается спирт. Потом туда добавляется вода – по вкусу и силе духа выпивающего. Затем стакан накрывается ладонью, чтобы в ходе реакции напиток не потеплел. Схема эта отработана и всем на флоте известна. И тут получается такой монолог от адмирала:

– В воинской части (следует номер) мичман (следует фамилия) нажрался до скотского состояния, вышел на палубу и стал учить личный состав... Это полное безобразие! С пьянством пора кончать!

В этот момент адмирал Шабликов берет графин и добавляет в стакан еще воды. После чего автоматически накрывает его ладонью...

В зале сначала громовая тишина. Через мгновение – гомерический хохот. Все всё поняли. Кроме адмирала...

Понятно, что вся наша политическая культура в те годы сводилась к политзанятиям, политинформациям, а также к партийным и комсомольским собраниям. Ну и, конечно же, к анекдотам. На кораблях с этим было просто, политические офицеры анекдоты спокойно рассказывали. Конечно же, не в кают-компании, а за чаепитием в каюте. И, естественно, когда замполита рядом не было (автор этих строк – редкое исключение, при мне рассказывали, чем, кстати, горжусь до сих пор). Но, как правило, анекдоты эти были незлыми. Вот, к примеру:

Замполита у трапа встречает секретарь партийной организации:

– Товарищ замполит! У нас тут скоро партсобрание, я объявление написал. Только не знаю, как правильно написать – вторник или вторняк?

Замполит:

– Ты чего, лейтенант, совсем охренел! Если такой тупой, в словарь загляни!

На следующий день замполит приходит на корабль. На доске объявлений висит листок: «Товарищи коммунисты! В среду в 19.00 состоится партийное собрание. Всем приходить на сутки раньше».

Замполит, обалдев, вызывает к себе парторга:

– Ну, и чего ты тут написал? Я же говорил, чтобы в словарь заглянул насчет вторника.

– Так я и посмотрел. А там на «ф» только фуфло и фуфайка...

Конечно, про замполитов анекдотов ходило больше. А вот про сотрудников особого отдела почему-то анекдотов не припоминаю. Оно и понятно. Кто же с ними связываться будет? Хотя и тут все от человека зависит. В Лиепае наш дивизион сторожевых кораблей курировал человек с говорящей фамилией – капитан 3 ранга Александр Иванович Шилов (шилом на флоте, как известно, спирт называют). По утрам он как-то выговаривал механику нашего «Тумана»: «Бенеманский, иттить твою маковку! Опять тебя вчера в кабаке с Машкой видели...» И, выдержав театральную паузу: «Ну ладно, с Машкой можно, с Мэри нельзя». А вот особист в Балтийске, курировавший наш дивизион «мохнатых ушей» (кораблей радиотехнической разведки), все учил меня бороться с годковщиной: «Каленым железом ее выжигать! И безжалостно!» Я ему говорю: «Так пошли с нами в море, там и будешь выжигать». «Не, – говорит, – не пойду, там качает»...

И еще о политической культуре на флоте. В принципе из любого в те «брежние времена» можно было сделать «врага народа». Ну, уже не сажали за анекдоты, естественно, но карьеру офицеру могли подпортить. И тут все зависело, как, впрочем, и сейчас, от человека. Мой отец тоже был политработником, в начале 70-х стал самым молодым начальником политотдела на Балтийском флоте, в Рижском военно-морском гарнизоне. Помнится, я пришел к нему в кабинет в бригаду охраны водного района, сижу, жду чего-то, уж не помню. Тут заходит какой-то офицер: «Борис Михайлович! У нас тут что-то типа идеологической диверсии». Отец: «Конкретнее!» Офицер: «На плакате с изображением Владимира Ильича Ленина неприличное слово написали». Отец: «Какое?» Офицер косится на меня, мол, при пацане… Отец: «Что ты на него смотришь, он переживет. Какое слово?» Офицер называет известное слово из трех букв. Отец строго: «И что ты ко мне с этим приперся? Какая еще на хрен диверсия? Возьми банку с краской, кисточку и замажь это слово!»

Вот и все, и никакой диверсии, ни культурной, ни политической.