Обломки сирийской Пальмиры в Эрмитаже

Экскурсовод: «Именно здесь царица Зенобия подняла мятеж и объявила независимость от Рима».

Мне довелось побывать в Сирии несколько раз в 2006–2007 годах. За три-четыре года до начала там гражданской войны. Моим самым длинным путешествием по стране стала деловая поездка в Сирийскую пустыню, где на границе с Ираком работала нефтепоисковая экспедиция. Я был приглашен в качестве консультанта. Мы выехали на внедорожнике втроем: Ильдар Бареев (геолог из Казани), я и арабский водитель. Шоссе на восток от Дамаска было отличным, но почти безлюдным. Пейзажи однообразны. Я начал дремать.

Заснуть мешали периодические рывки машины – я понял, что арабский водитель тоже борется со сном с переменным успехом. М-да... Я посмотрел на спидометр с заднего сиденья: 140–150 км/час. На всякий случай пристегнулся... Выручал мой коллега Ильдар, сидевший рядом с водителем. Он периодически толкал его в локоть и повторял по-русски, растопыривая перед его лицом пальцы: «За свою жизнь я пять раз побывал в кювете. Больше не хочу! Ты меня понял?» Арабский водитель хлопал глазами и кивал, хотя по-русски вряд ли понимал хоть слово. «Таммам», – иногда лаконично заявлял он, оглядываясь на нас. Мы это слово знали и старались верить, что все хорошо. Так мы неслись час за часом по «безориентирной» местности, как говорят геологи.

И вдруг Ильдар огорошил меня вопросом: «А хочешь, остановимся в Пальмире?» Я не знал, что ответить. А Ильдар, работавший в Сирии уже не первый месяц, пояснил: «Я имею в виду город Тадмор. А рядом с ним – руины античной Пальмиры. Решено. Остановимся и сходим на экскурсию».

У крепостных стен Пальмиры не было ни души. Наша машина оказалась единственной на автостоянке... Но откуда ни возьмись появился экскурсовод. Он оказался настоящим профессионалом, окончившим университет в Дамаске и знавшим несколько языков. Несмотря на малочисленную группу всего из двух слушателей и 

Руины античной Пальмиры. Фото автора

беспощадное летнее солнце, он с энтузиазмом водил нас по античным развалинам и помогал представить былое величие города и его безуспешную борьбу с Римской империей. Экскурсовод присел в тени и показал двумя вытянутыми вперед руками: «Здесь царица Зенобия подняла мятеж и объявила независимость». Но она проиграла сражение с римскими легионами, и ее пленили. Закованная в золотые цепи, она была доставлена в Рим и показана горожанам во время триумфального шествия императора Аврелиана.

Главным пунктом нашей экскурсии по Пальмире был храм Бэла, возвышавшийся в центре античного города. На стенах храма местами сохранились барельефы, а на потолке над алтарем еще можно было разглядеть фрагменты фресок. Я говорю «можно было», потому что в 2015 году, после захвата города Тадмор и музейного комплекса Пальмиры боевиками ИГ (запрещено в РФ), некоторые памятники античной истории были взорваны...

В заключение экскурсии мы прошли по главной колоннаде Пальмиры и оказались у входа на античный рынок, где много веков лежала многотонная каменная плита, на которой на двух языках были высечены правила торговли и размеры пошлин за ввоз и вывоз товаров. Этот «таможенный тариф» теперь находится у нас в Северной Пальмире – Петербурге! К своему стыду, я узнал об этом от нашего арабского экскурсовода.

Он рассказал, что эта плита была обнаружена и описана российским путешественником и археологом-любителем князем Абамелек-Лазаревым в 1881 году. По его инициативе представители российского посольства провели переговоры с местными властями (а Сирия в то время была одной из провинций Османской империи) о передаче этой плиты для дальнейшего изучения. Турецкий султан Абдул-Хамид II дал свое согласие, отнеся это к дипломатическому дару османского правительства российскому императору. Теперь россияне могут увидеть этот уникальный исторический памятник в Эрмитаже в зале № 91.

Когда мы вышли за крепостные стены Пальмиры, нас встретила небольшая группа местных торговцев сувенирами и «античными» монетами. Мы знали, что верить этим торговцам нельзя, и «уникальные» монеты скорее всего кустарно отливали и ковали несколько недель назад, а потом терли их песком, чтобы «состарить». Но мы решили немного помочь одному из торговцев материально. Он так обрадовался, что тут же пригласил нас к себе домой, чтобы отдохнуть от солнца, угостить чаем и показать всю коллекцию монет.

Невзрачное каменное жилище торговца монетами скорее всего было сооружено из остатков античных построек, разрушенных землетрясениями и растаскиваемых в течение полутора тысяч лет... В гостиной было очень мало мебели – только большой ковер на полу и низенькие кушетки с подушками вдоль неровных стен. Мы с Ильдаром уселись по-турецки, скрестив ноги, а чайник и поднос со стаканчиками хозяин поставил перед нами на ковер. Мы рассмотрели с серьезным видом предложенные нам монеты, сфотографировали их на обложке российского паспорта для масштаба и купили несколько штук. На этом наш нечаянный визит был завершен.

Переночевав в гостинице Тадмора, отправились дальше на восток, к Евфрату. За рекой полоса зеленых полей закончилась. Небо потеряло голубизну и стало желтовато-серым – это ветер принес пыль из Сирийской пустыни. На шоссе появилась песчаная поземка и видимость ухудшилась. Быстро ехать здесь было опасно, потому что дорогу периодически переходили небольшие стада худющих одногорбых верблюдов.

К счастью, мы правильно выехали к лагерю геологов, цели нашей поездки. Я собирался постоять на свежем воздухе и размять ноги после долгой дороги, но скоро передумал: в считаные минуты ноги увязли по щиколотку в песке и пыли из-за поземки. Казалось, что это какая-то другая планета... как из фильма «Кин-Дза-Дза». Но сотовый телефон и здесь работал, наше местонахождение было известно по GPS благодаря спутникам – спасибо технологиям XXI века!

Когда наша работа закончилась, мы с Ильдаром с готовностью уселись в машину и отправились назад, на запад. Картины за окном менялись в обратном порядке: тусклая голая пустыня, полупустыня с редкими кустами, степь, маленькие зеленые города и, наконец, море огней Дамаска под черным звездным небом. Как приятно было поехать в рано наступившей темноте на гору Касьюн, на которую взбираются малоэтажные пригороды Дамаска. Там, на горе, множество ресторанчиков с видом на ночной город, где можно присесть и выпить чашку кофе с восточными сладостями. И попытаться поверить местным гидам, что именно на этом холме произошло первое преступление: Каин убил своего брата Авеля.

Кто бы мог подумать тогда, что Сирии оставалось три-четыре мирных года и на этой земле прольется много крови? Осенью 2011 года, когда в Сирии только разгорался многосторонний вооруженный конфликт, в Ливии он подходил к своей развязке. 20 октября вечером, после международного научно-практического семинара, проходившего в Москве, я присел в баре. За столом оказались один американский и трое российских инженеров, включая меня. Весь день нам пришлось делать доклады, так что вечером хотелось просто посидеть и ничего научного и серьезного уже не обсуждать.

Вдруг наш американский коллега оживился, указывая пальцем на телевизор: «Смотрите! Хорошие новости: в Ливии убили Муаммара Каддафи». Немного помолчав, я спросил: «И что же в этом хорошего? Позорное убийство беззащитного человека...» У американца было готово убедительное оправдание: «Но он же был диктатором!» Я не был готов к политическим спорам и задал только один вопрос: «И что же теперь будет?» Американец и тут, ни секунды не колеблясь, ответил: «Как что? Теперь в Ливии будет демократия».