Заглянуть в глаза и вместе выпить

Русская литература – лучше всех! Казимир Малевич. Бес. 1914. А. Крученых, В. Хлебников. Игра в аду. – СПб: Свет; изд. 2-е дополн. Текст написан от руки Ольгой Розановой. Литография. Русский музей, СПб.

Советские люди были атеистами. Но верили в Бога. Постсоветские делают вид, что верят в Бога, но атеисты. Но бог у них один.

Богом у советских людей был мелкий бес. Он был кем-то средним между православным юродивым и танцующим Шивой. Его можно было увидеть и даже с ним поговорить.

От него шла божественная эманация. Но в изогнутом виде.

Был «Мелкий бес» Сологуба. Но советский мелкий бес был уже совсем другой.

Его играли советские комики Ильинский, Милляр, Моргунов, Вицин, Никулин, Ролан Быков, Крамаров. Он всегда был немного пьяный. В нем было что-то от лагерного придурка, от сексуального маньяка Чикатило и от Никиты Хрущева.

Он был вертляв, услужлив и немного заикался. Он пародировал советских вождей – говорил с грузинским акцентом, как Сталин, картавил, как Ленин, пропускал слоги в словах, как Брежнев. Он мог вынуть из кармана нож – и не то им угрожал, не то предлагал купить. Он постоянно рассказывал анекдоты. Он часто стоял возле магазина и просил деньги на алкоголь. Его выгоняли из церкви за подозрительный вид и не продавали в аптеках спиртосодержащие настойки. Он постоянно рассказывал какие-то длинные истории.

Сейчас бы его назвали фриком. У него был кризис идентичности, и он не всегда понимал, кто он. Он поступал в театральные училища и Литературный институт, перед театрами спрашивал лишний билет и громко разговаривал в кино во время сеансов.

Он всегда появлялся из ниоткуда. Он уже не отставал. Он шел за тобой вслед, как призрак. Он был очень обидчив – обиду придумывал он сам. Как будто ты его обидел, и теперь он хочет подраться. Или хочет с тобой поговорить по душам – без драки. Почитать свою прозу или стихи. Или просто поговорить об интересной книге. Или обсудить советскую власть. У него были представления, как сделать советскую власть лучше, чем она была. Да и вообще поговорить о том, как устроена жизнь.

Иногда подходил сзади и как бы незаметно и как будто бы случайно прижимался. Или как бы невзначай клал тебе руку на руку и долго гладил и долго не убирал. Иногда так же, как будто случайно, обнимал за плечи и долго не отпускал. Он был латентным гомосексуалистом, но сам боялся в этом себе признаться, поэтому прятал латентный гомосексуализм за агрессивностью и часто лез в драку.

Иногда его было достаточно просто пожалеть, и тогда он успокаивался.

Иногда он выходил на улицу голый и оправдывался тем, что в бане у него украли всю одежду.

Иногда у него были такие длинные надрывные достоевские исповеди.

Еще он разыгрывал по телефону. Как будто он работает в КГБ и хочет тебя завербовать для выполнения секретного задания. Или наоборот – что он диссидент и хочет завербовать в подпольную антисоветскую группу. Или просто говорил глупости и читал какие-то частушки.

Еще он притворялся экстрасенсом. Или гипнотизером. Или религиозным визионером.

Постсоветский бес был другим. От него шла эманация двух богов – Денег и Советского Союза.

В постсоветском мире никто не умел зарабатывать деньги. Они были новым явлением. Им не доверяли. Их боялись. Не боялся, доверял и умел зарабатывать только мелкий бес. Он тоже боялся и тоже не умел зарабатывать деньги. Но он умел рассказывать другим, как можно заработать деньги. Финансовые пирамиды. Трастовые компании. Инвестиционные фонды. Вклады. Залоги. Акции. Сдачи квартир в аренду. Были и другие способы. У него это получалось убедительно. Ему не верили, но все равно верили. Ему отдавали последнее и в итоге оставались без последнего.

Когда Советский Союз развалился, то он стал богом. Постсоветские люди стали считать его богом, которого они предали и убили. К нему, как к богу, надо было вернуться. И попросить прощения, как у Бога. Тогда он простит, а если не простит, то не будет сердиться, что его предали и развалили.

Мелкий бес вел обратно в Советский Союз в разных видах – то как коммунист, то как лимоновец, то как патриот России. Мелкий бес знал, что русский социум заблудится в лесу демократии и его потянет в русский патриотизм и в Советский Союз. Русский социум заблудился довольно быстро в лесу демократии, но его потянуло не сразу. Сначала его удерживала свобода 90-х. Потом высокие цены на нефть нулевых. Но потом русский социум сдался, и мелкому бесу удалось привести русский социум обратно в Советский Союз.

Иногда постсоветский бес вспоминал свое советское прошлое и тогда снова был экстрасенсом. Или колдуном. Он лечил болезни и заговаривал темные силы. Теперь он был женщиной. Женщин в постсоветском мире больше воспринимали как экстрасенсов, чем мужчин.

В постсоветском мире он легко менял пол и мог быть уже какого угодно рода.

Или он открывал салон красоты и делал уколы гелием. Он мог внушить, что его гелий – самый лучший. Что его уколы гелием лучше разглаживают морщины и улучшают форму губ, чем любые другие уколы. Что его рука лучше делает укол. Что у него дешевле и лучше результат – лицо лучше наполняется гелием, и гелий лучше приживается в лице. Что у него все лучше.

Ему опять же верили. Потом из лица приходилось выковыривать гелий.

Искушение на русский патриотизм было самым непростым искушением. Оно далось мелкому бесу с большим трудом. Соблазнять на деньги и на уколы гелием было легче. Русский социум Россию не любил никогда. Поэтому соблазнить вернуться в Советский Союз было легче. В Советский Союз вернуться русский социум захотел довольно быстро, когда уже к середине 90-х заблудился в лесу демократии. Но патриотом России он еще стать не хотел. Патриотом России он стал значительно позже, когда еще несколько раз заблудился в лесу демократии. Когда уже окончательно испугался этого леса и спрятался за спину русского патриотизма.

Постсоветский бес – скромный. Он не выделяется. Он смотрит порносайты и порнофильмы.

Он немного гомосексуалист. Немного и педофил. Но у него практически нет прямого секса, и все заканчивается вуайеризмом. Все остальное он компенсирует фантазиями, которые лучше и разнообразнее прямого секса.

Он немного и садомазохист. Иногда он просит, чтобы его ударили или сильно ущипнули. Иногда может ударить или сильно ущипнуть сам.

Но это все почти невинно. В основном только вуайеризм.

У него для русского социума есть и другие соблазны. Например, православие. Или импортозамещение. Или сериалы. Или загадки русской истории. Или долевое строительство. Но русский патриотизм все равно соблазнительнее всех.

Соблазн русского патриотизма возник давно. Он собирался постепенно, как коллекция раритетов. Он собирался по крупицам. Он собирался из советского мифа, имперского мифа, мифа русской духовности и мифа русской литературы и военного мифа. В нем есть и глобальные раритеты вроде первого полета в космос и совсем небольшие бриллианты вроде песни «Катюша» и стихотворения Тютчева, что Россия не такая как все.

Постсоветский бес знает слабые места русского социума. Иначе бы он не соблазнил русских патриотизмом. Это оказалось не так сложно. Надо просто подойти поближе. Заглянуть в глаза. Вместе выпить. Спеть потом вместе песню «Катюша». Потом вместе прочитать стихотворение Тютчева про Россию и недоступность ее понимания для западного ума. Потом еще вместе выпить. Потом поговорить про исключительность России и что другой такой страны больше нет. Что мы выиграли войну. Что все эти украинцы и близко ничего не сделали того, что сделали мы. Потом еще вместе выпить. Потом еще раз вспомнить, что мы выиграли войну, и еще раз выпить за Победу и снова поговорить про исключительность России. Что все они там на Западе ничего в России не понимают. Что духовность осталась только в России. Что где еще остались такие поля и леса? Опять же только в России. Что про Сталина всё врут и количество жертв ГУЛАГа завышено. Что в России много хорошего, только надо уметь это хорошее показать. Что русская музыка не хуже – никто на Западе не написал ничего подобного песне «Катюша». Что русская литература лучше всех – одна эта, как ее там, «Война и мир» чего стоит! Что мы еще всем покажем. Что у нас еще все впереди. Что мы значительно древнее, чем это принято считать. Что мы когда-то спустились с Карпатских гор, но об этом не сохранились исторические источники. Что был заговор против России и от России скрывают, что она значительно древнее. Что только русские всегда знали тайну, которую знали только они, русские. А все остальные не знали. Что их, русских, родина, лучше всех, а все остальные родины ее хуже. Что русский бог лучше всех других богов. Что русским можно все простить, а всем остальным нельзя. Потом еще выпить, спеть старую добрую советскую песню и поговорить про Советский Союз. Что там было больше хорошего, чем плохого, хотя и плохого тоже было много. Но хорошее важнее. Поэтому русский социум виноват перед Советским Союзом, должен вернуться в Советский Союз, чтобы не быть виноватым.

И русские соблазнились возвращением в Советский Союз и патриотизмом.

Постсоветский бес устал. Он хорошо поработал и вот устал.

Иногда постсоветскому мелкому бесу кажется, что ему все это снится. Что ему никогда не удалось бы соблазнить русских на патриотизм и возвращение в Советский Союз.

Но потом он просыпается и видит, что ему все удалось.