Старые книги

Цены на эти книги были приличными, но, в общем, реальными. Фото PhotoXPress.ru

Захотелось вдруг поговорить о книгах. Не о тех, которые покупаются, чтобы не было скучно в электричке или самолете (и там же по прочтении и оставляются). А о тех, что поселяются навечно в так называемых настоящих библиотеках.

Много ли в российских домах сохранилось этих самых бумажных библиотек? Они, разумеется, еще есть и не скоро окончательно вымрут, как примета вчерашнего дня. Что-то людьми сохраняется как благодарность прочитанному в детстве, что-то – как дань памяти родителей, которые эти библиотеки с превеликим трудом собирали… Ну а кто-то по-прежнему с удовольствием книги коллекционирует.

Старшее поколение читателей, выросших в условиях развитого социализма, помнит тот извечный книжный голод, который испытывался тогда всеми. Книги выходили миллионными тиражами и… книг не было. Вернее, не было тех книг, которые человеку необходимо и обязательно прочитать, а вот тех, которые читать не нужно и даже вредно, было в избытке. Если даже не вспоминать о пресловутой «Малой земле», сочиненной группой товарищей под коллективным псевдонимом «Л.И. Брежнев», – существовали «секретарские» собрания сочинений, а также обязательный набор производственных и колхозных романов, сборников стихов, в которых единственным напоминанием о жанре было наличие рифмы… Куда уходили нераспроданные тиражи – непонятно, скорее всего, шли на изготовление дефицитной в те годы туалетной бумаги…

Книжный голод особенно чувствовался в столице и близких к ней по уровню любви к печатному слову городах. С удалением от центра нашей родины к ее географическим окраинам обстановка менялась. Где-нибудь на прилавке заштатного райцентра, на далекой национальной окраине (ничего пренебрежительного, только констатация географического факта) можно было увидеть такое, за чем и по столичному черному рынку нужно было побегать изрядно!

Не все в советские времена было под тотальным запретом. Были авторы не слишком любимые властью, а потому выходившие, как правило, в каких-нибудь областных издательствах, тиражом смешным и для попадания в столичные магазины не предназначенным. Да и выпущенные издательскими гигантами новинки распределялись по разнарядке сверху – от Ленинграда до, к примеру, городка Мары на границе Узбекистана и Туркмении. Много ли в городке Мары тех, кому необходим был сборник Ходасевича или небольшая книжица Николая Глазкова? Именно из Мары я привез в свое время первое издание «Стажеров» братьев Стругацких, которые пылились там на полке несколько лет. А из заполярного поселка Депутатский доставил в Москву для подрастающего сына пятитомник Льва Кассиля.

А еще неизменным местом для пополнения личной библиотеки в советские времена были букинистические магазины. Московский букинистический тех лет – это особый стиль жизни. В столице во времена моей молодости их было 19, включая отделы торговли старыми книгами гигантов вроде «Дома книги». Каждую субботу я старался побывать в двух-трех из этих «оазисов», стараясь попасть к выносу на прилавок книг, взятых на комиссию накануне. Мы, ожидающие, бросались к этой вынесенной стопке, молниеносно угадывая по выглянувшему из пачки корешку или уголку обложки нужное и искомое. До драк дело, как правило, не доходило, но жесткая конкуренция в том, «кто первый дотронулся», была!

«Трясясь над златом» в букинистическом. Фото РИА Новости

Для меня существовала еще и та часть прилавка, на которую обычный посетитель букинистической лавки бросал лишь любопытный взгляд: то, что на нынешнем языке называется «книга антикварная», а тогда именовалась как «книга выпуска до 1947 года» (почему именно до 1947-го, не очень понятно). Оттуда попали на мои книжные полки тощие, почти невесомые книжечки поэтов 1920-х годов и потрепанные временем, разрозненные томики классиков, выпущенные в начале ХХ века издательствами Сытина, Маркса, Пантелеева. Настоящие библиофилы такое не покупали. Их интересовали только комплекты собраний сочинений в идеальной сохранности, прижизненные издания в созвучных времени переплетах и безусловные раритеты, способные украсить любую государственную библиотеку.

А я покупал их, зарубая себе на носу имена Бальмонта, Мережковского, Северянина, а также совсем неведомых в те годы (да для большинства и сейчас) имена Бенедикта Лифшица, Александра Кусикова, Ипполита Соколова… Цены на эти книжицы были приличными, но, в общем-то, реальными для читателя с заскоком, каким я в то время был. Инженерных 120 рэ так и так на все не хватало (стандартная фраза тех лет: «Займи десятку до получки!»), и изъятие из зарплаты 10–12 «книжных» рэ в месяц ситуацию очень уж сильно не обременяло. Согласитесь, 3–4 советских рубля за прижизненное издание Игоря Северянина или томик альманаха «Север» с владельческой надписью Алексея Жемчужникова, одного из «отцов» Козьмы Пруткова, вовсе не запредельная цена! Кстати, автографы, сделанные на титульном листе книжки, в то время в ее стоимость не входили. Как сказала мне как-то одна многоопытная дама из букинистического: «Мы за них повышать цену не можем».

Сейчас некоторые из этих «книжиц» оцениваются во вполне приличные деньги, вот только продать их проблематично. То, что существовало исключительно в издании альманаха «Явь» выпуска 1919 года, нынче переиздано множество раз, а кто из ценителей слова, но не старой полиграфии, захочет заплатить немалые деньги за ветхий томик, затисканный сотнями рук? Библиофилам, как и прежде, нужна идеальная сохранность и прижизненный переплет…

А мне кажется, чтобы понять автора и его время, нужно читать именно старые книги. Новомодная электронная книга воспроизводит текст, но лишает возможности листать страницы, впитывать запах типографской краски книг новых или неповторимый запах времени книжек из прошлого. Ведь издания разных столетий и даже десятилетий пахнут по-своему. Что за этим стоит, материал переплета или состав бумаги – не знаю, знаю только, что когда-то мог по запаху отличить книгу первой половины XIX столетия от томика, выпущенного в начале ХХ века. Как сейчас – не уверен, давно не пробовал: настоящих букинистических прилавков в столице почти не осталось…