Заложники детства

Большинство глубоких жизненных проблем людей закладываются обстоятельствами их детства – будь то родительское безраличие...

По-хорошему в роддомах надо бы вешать табличку: «Уважаемые дети! Перед появлением на свет тщательно выбирайте себе родителей. Администрация». А родители могли бы говорить своим новорожденным детям: «Спасибо, что воспользовались нашими услугами». И вообще ценить, что дети их выбрали, оправдывать ожидания, соблюдать гарантии и быстро отвечать на запросы в службе поддержки.

Порой смотришь на человека и думаешь: «И откуда он такой взялся? Как можно быть таким фриком, так себя вести, настолько не вписываться в этот мир?..» Потом узнаешь про его детство и понимаешь: а может ли он вообще быть другим – после всего этого?

По моим наблюдениям, в большинстве случаев люди идут дорогой, которую проложило за них детство, то есть родители и другие родственники, окружение, условия развития – или просто случайный, но важный эпизод. Таковы все люди, о которых я расскажу вам сегодня, – кроме одного. Точнее, одной. Нашей последней героине с большим трудом все же удалось отчасти вырваться из тисков своего детства и стать счастливой.

Бывает, что с иным человеком теряешь контакт или общаешься, но редко и не так доверительно, как раньше. Но хочется с ним договорить, сказать все как есть, чтобы освободиться от странных, причудливых эмоций и образов, которые он в тебе вызвал. И договариваешь уже мысленно.

Кевларовые доспехи

– Я мечтаю надеть кевларовые доспехи и пойти к диким собакам, чтобы они мне ничего не сделали, – гордо заявляешь ты.

– Да они повалят тебя и будут на тебе спать, – ухмыляется приятель.

Тебе 30, ты живешь с мамой и не работаешь. Она – бизнес-леди, она дает тебе деньги, и тебе в кайф. Однажды ей не понравилось, что ты холост, и она отдала тебя на русские народные танцы, чтобы ты нашел невесту. Там ты со своим двухметровым ростом приглянулся одной милой девушке – она нежно прижалась к тебе в танце. И тогда два месяца подряд из страха сказать маме, что ты не хочешь туда ходить, ты говорил ей, что идешь в школу танцев, а сам на время занятий убегал в лес. Ну а что? Женщины – это секс, а секс – зараза.

Как-то раз ты встретил того приятеля, он протянул тебе руку, и ты в ужасе бросился прочь. Ну а что? Рукопожатие – это передача бактерий, а бактерии – зараза.

В другой раз тебя отправили на дачу к знакомому – чинить крышу с его дружками. На четвертый день ты перестал есть. Ну а что? Сэкономить время, чтобы поскорее вернуться домой, чтобы снова читать в Интернете про экономику и не работать.

Чтобы работать, любить и вообще хоть что-то делать, нужно быть свободным человеком, готовым брать ответственность на себя. А авторитарная мама прекрасно дала тебе понять, что любая инициатива наказуема. Что бы ты ни сделал, за все тебя отчитают, ведь что угодно можно было бы сделать лучше. Так не лучше ли тогда не делать ничего?..

Кроме того, ты отлично усвоил уроки своей бабушки-медсестры, которая с детства рассказывала тебе о вреде различных бактерий и опасностях жизни. Теперь ты защищен от всего – как в кевларовых доспехах.

...или агрессивный контроль с их стороны.  Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

Люстра

Ты посылаешь учительницу матом, но она лишь беспомощно улыбается. Ты скачешь по парте, как козел, извиваясь, как мартышка. Ты сбрасываешь штаны и трусы и прыгаешь к потолку, бодро потряхивая гениталиями прямо на уроке, но учительница лишь понимающе кивает. Тебе 10, и ты – школьный стриптизер. Тебе можно.

Когда тебе было пять, ты смотрел на звезды, рисовал свою кошку и любовался радугой. Ты любил разноцветных стрекоз, холод утренней росы и солнечные пятна на стенах. А ночью ты слушал шорох машин по мокрой мостовой.

Когда тебе было шесть, тебе на голову внезапно свалилась люстра. Твой отец плохо подвесил ее. Твой отец случайно похитил, заколдовал тебя. Твой отец, который, быть может, точно так же любуется восходами и закатами, приливами и отливами, грозами и сиянием солнца.

Верность и любовь

Ты фотографируешься над пропастью и робеешь с людьми. Ты носишься на лошадях по горам, перескакивая расселины, и боишься непростых разговоров.

Твой отец красив и умеет солидно держаться на людях, но пьет и обращает на тебя мало внимания – притом, что все твое детство и юность ты жила с ним в одной квартире. Когда ты была на втором курсе вуза, он спросил тебя, в каком ты классе. Из-за этой недолюбленности ты стала заедать стресс, стала неуверенной в себе, подозрительной. В школе тебя тоже гнобили за беззащитность и полноту.

В пьяном виде из человека лезет истинное лицо. Даже от бокала вина ты погружаешься в мрачные мысли о жизни, почему и не пьешь вообще.

Ты всеми силами стараешься похудеть, но тебе не удается и вряд ли когда-нибудь удастся. Жизнь непредсказуема, а ты боишься неясности. Твое тело хочет иметь запас на черный день, который все равно никогда не наступит: ну какой в Москве голод?

Верность – твой главный закон. Когда тебе было 23, ты стала встречаться с Валерой – 45-летним женатым мужчиной, в котором ты возмещала отсутствие нормального отца. Параллельно он оприходовал еще сотни женщин и вел подсчеты, обсуждая каждую с дружбанами. Ты отдалась ему на первой встрече и хранила ему верность.

Но лет пять спустя все же поняла, что не стоит тратить жизнь на того, для кого ты одна из сотен. Ты сломала эту заложенную в детстве модель, что близкий человек – это тот, для кого ты не на первом месте.

И вот пробил час любви. В Сети тебя поймал в свои сети Саша Головкер. Вместе с другими девушками ты смачно плевалась от его внешности. Но про себя приговаривала: «Зато умный». Шло время. Валера не хотел разрушать семью и жениться на тебе. Никого другого не находилось.

И однажды начитанный Саша, фанат классики XIX века, вдруг шепнул: «Я не представляю жизни без тебя». И через год после первой встречи с ним ты согласилась дать ему руку… Потом мы все чаще видели вас вместе. Года через полтора вы переспали.

За месяц до свадьбы я спросил тебя:

– Почему ты все-таки решила за него выйти?

– Ну, понимаешь, через полгода мне будет 30… А тут программа «Молодая семья», помощь в покупке квартир... Вдруг понадобится?

С этим романтическим девизом вы поженились. У вас была отличная свадьба, с тамадой и похищением невесты. В ЗАГСе мой неудачливый в любви друг угрюмо сидел на диване. Я сфотографировал его и назвал снимок «Чужая свадьба».

Я надел свой лучший, баварский, костюм. Но в ресторане было так чудовищно жарко, что постепенно я разделся до спортивной майки и галстука. В таком виде я вышел на сцену говорить речь в микрофон перед сотней пафосных незнакомых людей. Мне понравилось, за них не ручаюсь.

И вот вы женаты года три. Ты не стала Головкер, зато искренне его полюбила. Он тоже прячется от мира, тоже любит надежность и тоже хочет всерьез. У тебя дочь; у тебя семья; у тебя большая любовь.

Ты работаешь в благотворительной организации, помогающей больным детям. Ты слишком долго страдала сама, чтобы не чувствовать чужую боль.

Однажды ночью перед сдачей экзамена в аспирантуру Саша Головкер вдруг проснулся в холодном поту и спросил тебя:

– А если я не сдам экзамен, ты будешь меня любить?

– Буду! – честно ответила ты, и он проспал до утра как убитый.

Ты у нас молодец.