Вера Цветкова  |
| Сцена с Пастором – до нее добралось не так много
«масочников». Фото © «Безликие» |
…Честно сказать, я сопротивлялась. Спасибо, конечно, за честь (из Москвы меня одну пригласили на питерскую премьеру. Шоу идет второй сезон, но его радикально переделали и называют премьерой), однако не перебор ли у нас с иммерсивными театрами?
На премьере «Вернувшихся» была, на годовщине «Вернувшихся» была… В промежутке побывала на «Пиковой даме» (объективности ради, там все очень старались, да и опера на расстоянии вытянутой руки – опыт уникальный, однако сравнения с «Вернувшимися» она не выдерживала. Один игорный стол чего стоил – вместо зеленого сукна примитивное видео с карточной колодой! Уж какие тут достоверность и погружение…).
С ответом на приглашение (весьма настойчивое) тянула до последнего. «Безликие» – постановка того же Мигеля и той же американской режиссерши Мии Занетти, и это опять Ибсен (немножко кривовато вышло: «Безликие» – предыстория случившегося в «Вернувшихся»; логичнее, чтобы следовала постистория).
И конечно, не хотелось больше никаких сравнений – а куда без них? Известный факт: если сперва прочитал книгу, а потом посмотрел фильм – он тебе понравится меньше («То ли дело книга!»), и наоборот. То есть первые впечатления всегда «рулят». Ну вот «Вернувшиеся» уже в моем сердце, парафраз – зачем?
Рассуждала-то, рассуждала, но в последний, в самый последний момент все-таки рванула на вокзал. От Бологого до Питера сияло солнце – такая чудная осенняя пора, за окнами только что паутинки не летали (может, и летали, но, несясь на скорости 200 км в час, разве заметишь…). Я даже вынула из чемодана солнечные очки – и, конечно, зря, потому что Питер встретил обычной хмуростью небес, вмиг трансформировавшейся в ветрюгу, холодюгу и дождь.
Столь настойчиво приглашавшие оказались милейшими людьми, поселили в славную гостиницу в двух минутах от площадки (особняка на Дворцовой набережной) и в четырех – от Эрмитажа и до вечера предоставили самой себе. С удовольствием и невзирая на погоду (вот только фотографировать в режиме выворачиваемого наизнанку зонтика было затруднительно), прогулялась по любимому городу – от Дворцовой площади до Аничкова моста, оттуда до Спаса на Крови и Михайловского сада.
В Елисеевском магазине была поражена не столько самоиграющим пианино (точно, как в михалковской картине «Неоконченная пьеса для механического пианино»!), сколько наличием стойки с конфетными наборами «Ильич» и «Prezident» (с разнообразными ликами Путина, 800 рублей), а также ленинским бюстом то ли из марципана, то ли еще из чего съедобного. По-моему, богохульство (я про конфеты, фантики от которых комкаешь и выбрасываешь в мусорную урну).
В назначенное время как штык была на месте. Длинная очередь зрителей в особняк (как и у нас), учтивый привратник (или кто он там есть) в пушкинской крылатке (как и у нас), лестница в подвал (как и у нас)… Сдача сумок в раздевалку, бар – все, все как у нас в Москве!
И как у нас, зрителей в Дом запускали группками с небольшим интервалом времени, итого, 200 человек. (На променад-оперу «Пиковая дама» продают всего 54 билета, по количеству карт во французской колоде.) Предварительно на входе предложив надеть пластиковые маски и запретив снимать их во время всего действия («Как я была привидением», – всплыло в памяти название моего материала о «Вернувшихся». Еще надевая маску, вспомнила, что не стоило делать макияж – через 40 минут из-под нее закапает).
…Дым, психоделическая музыка (я бы еще добавила Хитаро «Шелковый путь»), едва брезжущий свет от предельно тусклых лампочек, неясные звуки – погружение начинается. Сразу бросается в глаза, что в питерском Доме в разы меньше предметов, нежели в московском, хотя и говорили, что было закуплено их по Блошиным рынкам более 5 тыс. (наверное, это о костюмах и их деталях, костюмы – Алина Герман). Иду по Дому и догадываюсь: это прачечная… Комната художника… Гримерка актрисы… Барная стойка… Операционная, почему-то со столом паталогоанатома с углублениями для стекания крови…
А вот очень красивая локация: люстра из подвешенных на разной высоте и с разноцветным содержанием колб и колбочек, под ней – пятиугольная ванна, наполненная водой. Через какое-то время я набреду здесь на действие: Доктор (Сергей Луняка) подводит Актрису (Ольга Вечерик) к ванне, помогает ей расшнуровать сапоги, она неторопливо снимает с себя детали одежды – и прямо перед глазами зрителя возникает прекрасная женская нагота.
То-то я удивлялась, что мужчин в масках едва ли не больше, чем женщин, – вещь небывалая, в любом театре вам скажут, что львиная доля зрителей всегда женщины! Прислушалась к себе – ощущения скорее не эротические, а «скульптурные»; подозреваю, что в продолжение этой достаточно длинной мизансцены мужская часть зрителей ощущала иное… Когда на затемнении прекрасная Ольга исчезла, я опустила руку в ванну – и подпрыгнула: вода была холодной! Ну ничего себе, может быть, Вечерик занимается моржеванием в свободное от искусства время?!
Я всегда озабочиваюсь удобством и комфортом актерского существования на площадке, а тут в какой-то момент реально испугалась за актера, игравшего Художника (Михаил Половенко). Наблюдала за тем, с каким трудом он волок по лестнице большущий чемодан, а потом, поставив его на попа на верхней площадке, взобрался на него – в опасной близости от перил и лестничного пролета.
В отличие от «Пиковой дамы» здесь тебя не водят по локациям – ты сам идешь (спешишь) куда ноги несут. Ну как метнется в сторону чемодана какой-нибудь ошалелый от всего происходящего зритель (мы, «масочные», периодически сталкивались, кстати)?.. Или сам актер потеряет равновесие?
Право, кроме зрелищности шоу существует техника безопасности. У актеров обязательно должна быть какая-то подстраховка. Сложно работать между зрителями. Поскольку действие происходит не в одном месте, а ты, естественно, не можешь одновременно присутствовать везде, у каждого накапливается свой опыт. Как непременный атрибут – постоянное напряжение (не пропустить, успеть разглядеть, расслышать – актеры здесь говорят, как в жизни, в основном с посылом не больше метра).
В результате ближе к концу вырываешься в прямом смысле слова из атмосферы Дома – глотнуть чего-нибудь в баре (глотнуть свежего воздуха?), но, недоглотнув, спешишь назад: словно на невидимом канате тянет назад.
Финала в спектакле три, я видела тот, в котором Доктор произносит весьма значительный монолог, едва ли не обращаясь к нам, «масочникам», а справа в глубине человек, пристегнутый ремнями к стене (к электродоске?), бьется и кричит, что он – это не он, его приняли за другого… И тут случается пересечение двух миров, мира зрительского и мира персонажей: Актриса выбирает маску-блондинку и подводит ее к рубильнику. Очень сильная сцена – слева Доктор гипнотически твердит маске в ухо, что она должна повернуть рубильник, справа доносятся крики: «Я не Освальд, я не он, ну повернитесь же!!» Блондинка вся сжалась и оцепенела – сцена затягивалась – и вдруг повернула рубильник…
Я потом спрошу Мигеля: а если попадется тот, кто мало не захочет повернуть рубильник, но и рванет освобождать парня от ремней, то есть полностью включится в действие? Как будут реагировать актеры – и как им обыгрывать неожиданное сотворчество? За себя скажу сразу – не повернула бы рубильник. Если бы Доктор шепнул на ухо: не ломай драматургию, иди по моей линии – дело другое, подчинилась бы. На что Мигель, хмыкнув, сказал: «Ты не знаешь, как бы ты себя повела. Давай, посадим тебя к рубильнику и посмотрим».
А давай, ловлю на слове!
…Как ни затерто звучит – иммерсивное шоу заставляет трудиться не только ноги, но и душу. Когда зритель вынужден три часа метаться по обширной площади, выискивая и настигая, оно гораздо лучше все усваивается, нежели когда он барином сидит в мягком кресле.
И опять сравнение не в пользу Москвы: тамошний зритель пребывает как бы на очередной модной тусовке – с любопытством, но без особых эмоций, оседая после «Вернувшихся» в баре. Здесь же чувствуется, что зрители пришли в необычный, но театр, с намерением что-то для себя понять и в чем-то разобраться. Очень быстро они расходятся после «Безликих», малоразговорчивые и погруженные в себя, в баре наблюдаются лишь свои – актеры и причастные к шоу.
На следующий день была премьера фильма «Безликие», в котором Мигель говорит: «Петербург создан для подобного рода спектаклей, здесь люди открыты такого рода экспериментам». В кадре – как все начиналось, начиная с ремонта особняка, за кадром – монологи создателей. Продюсер Александр Никулин: «По сути, вы проводите с собой наедине три часа, у вас возникают фрустрации, потому что вы не можете успеть везде сразу и обязательно что-то пропускаете». Генпродюсер Вячеслав Дусмухаметов: «На стыке жанров – это всегда интересно». Мигель: «Я осуществил то, о чем думал и что боялся сделать всю жизнь». И про внутреннюю иммерсивность каждого из нас, и про трансформацию сознания, и про саспенс.
Самое удивительное – этим проектом, похоже, движет творчество, а не деньги (в новом сезоне цена на билеты была снижена с 5 до 3,5 тыс. руб.).
Санкт-Петербург–Москва
комментарии(0)