По ту сторону святого пламени

Верующие со всех сторон протягивают свои пасхалии к пламени. Фото с сайта www.ogon.fap.ru

В этом году православные верующие России отметят Пасху 28 апреля. Накануне, в Великую субботу, в Иерусалиме их традиционно будет ждать «чудо» – схождение Благодатного огня. Многие предпочли бы оказаться в святом городе, чтобы своими глазами увидеть этот, как считается, ничем и пока никем не объяснимый феномен. Мне «повезло» побывать в храме Гроба Господня в этот день, после чего я пришла к стойкому заключению, которого придерживаюсь вот уже более десяти лет, – никогда больше!

Схождение священного огня в иерусалимском храме Воскресения Христова, больше известном во всем мире как храм Гроба Господня накануне именно православной Пасхи испокон веков считается великой благодатью. Ведь, полагают верующие, если божественное пламя однажды не озарит древние стены Кувуклии – небольшой купольной часовни в ротонде, где, по преданию, был погребен Спаситель, это станет предзнаменованием близкого конца света. Богословы утверждают, что ежегодные самовозгорания в том месте, где покоилось мертвое тело Христа, начались в момент Его Воскрешения. Непосредственно в храме – с момента его основания вокруг Голгофы – примерно в IV веке. Сегодня до нас дошли как минимум 70 исторических свидетельств о сверхъестественном огне.

На Руси об этом нерукотворном «чуде» узнали во многом благодаря игумену Даниилу, который в XII веке с паломничеством отправился на Святую землю, чтобы своими глазами увидеть, «как сходит Святой Свет ко Гробу животворящему Господа нашего Иисуса Христа». Свои впечатления о том путешествии в Иерусалим игумен позже подробно описал в книге «Житие и хождение игумена Даниила из Русской земли».

Спустя еще девять веков, в начале 2000-х годов, появилась возможность переносить святыню из Иерусалима в разные страны мира. С тех пор, например, пасхальные торжества в воссозданном в 2000 году кафедральном соборе РПЦ храме Христа Спасителя в Москве приобрели особую значимость, поскольку начинаются с зажжения свечей от только что привезенного от Гроба Господня Благодатного огня.

А начинается все так. Подъем в 5.00, выезд в 6.00, высадка у Сионских ворот Старого города Иерусалима около 7.00. Вокруг тьма верующих. Каждая из групп старается как можно ближе держаться к входу, так как хочет первой войти в армянский квартал, а потому возникает давка, которую не всегда успешно контролируют израильские полицейские. Нам выдают аккредитации, браслеты на руку и шейные платки определенной расцветки. Такие аксессуары, но разных цветов есть у всех, кто имеет право в этот день войти в храм Гроба Господня.

Примерно около восьми утра мы наконец-то начинаем движение. Несмотря на утренний час, уже нещадно палит солнце. Мы то бежим, то стоим, пропуская другие делегации. Путь, который неспешным шагом можно пойти менее чем за 30 минут, мы проходим несколько часов. Чем ближе к храму, тем больше народу и сильнее давка. Наша группа будто растворяется в толпе. Каждый из нас знает: теряться нельзя, поскольку тогда вход к священному месту будет невозможен. Ориентиром «свой-чужой» служат все те же шейные платки.

По закону толпы «беги, когда все бегут» люди становятся более подверженными внешним обстоятельствам и уже мало отдают себе отчет в собственных действиях. Вот, я уже со всех ног несусь посреди группы паломников из Белоруссии только потому, что они бегут. Зная неплохо Старый город, я приблизительно понимаю, что «уже где-то недалеко». Однако проходит еще часа два, прежде чем меня практически за шкирку втаскивает кто-то «свой» в храм. Душно, жарко, страшно от количества народа и дикая усталость.

Наша делегация наконец останавливается на отведенном ей месте: в битком набитом людьми Кафаликоне – самой большой по площади и красивой греческой части храма Воскресения Христова. Народу здесь немыслимо много. Некоторое время я даже стою на одной ноге. Когда усталость берет свое, ставлю вторую на кого-то или что-то.

Когда и каким образом у меня в руках оказалась пасхалия – связка из 33 свечек, по годам земной жизни Иисуса, не помню. Из-за спин верующих ничего не видно. Время начинает медленно тянуться, а потом словно и вовсе останавливается.

Трудно сказать, сколько проходит минут или часов. Внезапно слышны бой барабанов и выкрики на арабском. Началась «официальная часть» схождения Божественного пламени, которую предваряют «выступления» православных арабов. Молодые люди буквально врезаются в толпу, бьют в ладоши и барабаны, выкрикивают приветствия и пожелания скорейшего чуда. Бедлам длится несколько минут, пока арабы не обойдут весь переполненный народом храм. Но без этого действа никак нельзя! Говорят, когда однажды молодежь не пустили, огонь не сошел. С тех пор такие танцы стали частью традиции.

Почти сразу после шумных арабов раздается усиливающийся и приближающийся методичный стук. К святилищу приближается Иерусалимский патриарх Феофил. В храме он появляется под стук палок, которые держат в руках турки-кавасы – символические охранники храма Гроба Господня.

Патриарх трижды обходит Кувуклию, а затем проходит внутрь, к священной плите, на которую и должен сойти огонь. Счастливые обладатели высокого роста докладывают, что, перед тем как исчезнуть под сводами пещеры, патриарх разоблачается и его «обыскивают» на предмет спичек или зажигалки. «Вроде ничего такого нет», – заключает докладчик. Повышенный интерес к разоблачению предстоятеля церкви объясним: незадолго до поездки в России разгорелся жаркий спор о том, само ли пламя сходит с небес или же внутри пещеры или в одеяниях входящего припрятана тайная зажигалка.

После всех необходимых ритуалов во всем храме гасится свет и наступает относительная тишина: верующие начинают вполголоса молиться, что-то напевать, бормотать. Под эту тихую какофонию звуков глаза сами собой закрываются, а беспрерывный монотонный гул уносит сознание куда-то совсем далеко. Где-то на периферии разума еще мелькает мысль о том, что поскольку обратный самолет около 18.00, и огонь обязательно должен быть доставлен к 00.00 в московский храм Христа Спасителя, то пламя сойдет уже совсем скоро – часам к двум, максимум в полтретьего. Дальше темнота и небытие.

В следующий раз способность воспринимать происходящее возвращается лишь в 14.15, когда толпа внезапно начинает хаотично двигаться. На стенах Кафаликона появляются странные отсветы, больше напоминающие вспышки фотоаппарата. Народ в крайнем возбуждении толкается, суетится, кричит. А еще через несколько минут весь храм буквально заливается огнем – от свечи к свече передается тот самый Благодатный свет, который только что был вынесен от гроба Христова.

Верующие со всех сторон протягивают свои пасхалии к пламени, а потом в него же на миг окунают свои лица. Считается, что огонь в первые минуты после схождения не обжигает, но бороды и брови мужчин все же начинают тлеть. Протягиваю руку над пламенем – больно. Наверное, время его священной силы уже закончилось. Или не начиналось вовсе.

Дальше еще один непростой квест – выйти из храма и найти своих. Снова толчея и бегство по улицам древнего града, только в обратную от храма сторону. Лишь в автобусе по дороге в аэропорт успеваю рассмотреть приносимый огонь, спокойно мерцающий в двух специальных колбах из стекла. Огонь как огонь. Ничего необычного.

Та самая духовная благодать, на которую я была настроена с самого начала поездки и ждала все то время, что находилась в Иерусалиме, приходит много позже. Уже в Москве. Где-то между осознанием того, что «я это сделала!» и решением «никогда больше!».